что вы уезжаете в Тилайн из столицы?
- Отец, я никогда не любил отираться при дворе. Мне больше по нраву наши походы, да в любой крепости я чувствую себя намного лучше, чем в королевском дворце. Но это моя служба, я дал клятву верности этой стране и не могу от нее отступить. И никогда не отступал...пока не создалась такая ситуация, в которой мне пришлось выбирать между совестью и дальнейшим спокойным существованием. Я выбрал первое. Рина...ее бы без меня просто уничтожили, а я не мог этого допустить, поэтому я выбрал Тилайн. И ее. По крайней мере, там мы свободны. Оссол был бы гораздо худшим выбором, если ты меня понимаешь.
- Для обоих вас? - Каррина, похоже, была в курсе специфики вышеназванных мест.
- Для нее. - Два слова упали так тяжело, что Каррина вздрогнула. - Но я говорил с королем и было принято решение заменить Оссол на Тилайн. Куда я и еду комендантом крепости и она едет со мной. Это было мое условие в ответ на мое согласие стать комендантом Тилайна.
- Ну что ж...- Герхарк посмотрел на Каррину и она уткнулась лбом ему в плечо. - Не плачь, они уже взрослые и сами знают, что делают. Особенно Схаркр...как только он научился говорить, он все время доказывал всем, что все будет делать сам. Похоже, что он наконец нашел ту, которая его будет понимать. Сейчас уже поздно, вы с дороги...Схаркр, сколько дней у тебя на пребывание здесь?
- Пять. На шестой день утром мы выезжаем.
- Хорошо, что есть еще четыре дня. С утра начинаем тренировки с тобой, не думай, что я тут порос мхом! Есть у меня кое-что, возможное для спасения жизни...
Последующие четыре дня пролетели моментально. Схаркр тренировался с утра до обеда с Герхарком, Каррина занималась со мной. Заставляла держать в руках меч, правильно браться за нож, прятать его во всех мыслимых и немыслимых местах и если не нападать, то хотя бы отбивать удары. Синяки я получала везде, где только можно, но жаловаться было глупо - меня учили для того, чтобы я умела оказать хоть малейшее сопротивление, пока рядом никого нет. Выматывалась я к концу дня ужасно, одни прыжки и бег чего стоили, а еще ведь было метание ножей, которым Каррина владела превосходно! Я только с завистью смотрела, как ее ножи ровно ложатся в деревянную мишень, мои разлетались кто куда. Но тренировки сделали свое дело - я стала уметь хоть что-то, а уж Схаркр...С галереи на втором этаже я наблюдала за ним, как он отрабатывает приемы, показанные Герхарком. Кружили они молча, только звенела сталь при ударах, да слышалось что-то типа короткого рычанья. Зрелище было завораживающее, это был не танец, как тогда, в далекой деревне на показ окружающим, это был полет, смертельный и от этого завораживающе красивый. Никаких деревяшек, только боевая сталь. Большой меч, который держат двумя руками, небольшой меч в правой руке и острый кинжал в левой, изогнутый меч типа серпа и острая пика...оружие летало в воздухе, заставляя вздрагивать от его звона. Что ждет в этом Тилайне, раз даже Схаркр не может считаться хорошим мечником для него? Я закусывала руку, чтобы не завыть от жутких предположений. Пока что в подробности, что это за место, меня никто не посвящал. Схаркр попросту закрывал мне рот, если я начинала спрашивать его о том, что нас ждало впереди. Ладонью или поцелуем, смотря где я заставала его.
В последний вечер Каррина позвала меня на террасу второго этажа. Там было тихо, на ристалище никого уже не было и легкий ветерок ерошил распущенные волосы.
- Рина, я хочу спросить тебя об одной вещи. Я мать, и меня волнует все, что связано с моими детьми, какого бы возраста они не были. Схаркр все равно мой сын, хоть ему уже тридцать два и он давно взрослый мужчина.
- Ну наконец-то я узнала, сколько ему лет! - искренне обрадовалась я. - Леди Каррина, ведь он мне так и не сказал, сколько я его не спрашивала об этом!
- Узнаю Схаркра, - рассмеялась Каррина. - Любит он молчать до последнего! Скажи, ты действительно любишь его?
- Да, люблю. Самой странно, но так и есть.
- И про детей от арков знаешь?
- Конечно. Только вот не вижу в этом никакой проблемы. Это в Тигории создались какие-то глупые традиции, подумаешь, ребенок не будет похож на мать! У нас и не такие дети рождаются, так что для меня это не камень преткновения.
- Это хорошо, потому что у нас в Тигории считается, что ...
- Не надо, леди. Я все знаю, - я положила ей руку на плечо. - Я постараюсь, чтобы он никогда не пожалел о сделанном.
- Спасибо, Рина, - она накрыла мою ладонь своей и благодарно пожала ее. - Я еще хочу сказать тебе - чтобы ни случилось, двери нашего дома всегда открыты для тебя.
- Для нас, Каррина. Для нас. Другого не будет никогда.
- Спасибо тебе еще раз...за Схаркра. Да пребудет с вам милость Богов этого мира! А сейчас иди к нему, он наверняка ждет тебя.
Прощание ранним утром было коротким и без лишних слов. Обнялись Герхарк и Схаркр, Каррина поцеловала меня в лоб, потом Схаркр обнял мать. Герхарк взял мои руки в свои огромные ладони и поцеловал их, сложив вместе. Ни слова не было сказано, только посмотрели друг на друга и все. Мы уже тронулись в путь, как меня окликнула Каррина.
- Рина, стой! Одень вот это, - и она надела мне на шею шнурок со светящейся капелькой. - Схаркр сказал, что ты...из такого далека, что никогда не сможешь вернуться домой. Там у тебя наверняка осталась мать. Пусть этот амулет защитит тебя...я даю его тебе, как если бы была твоей матерью. Да хранят вас Боги!
- Спасибо, леди Каррина. Я надеюсь, что мы вернемся и я еще увижу вас и Герхарка. И Уркхарта, и Айхару. В этом мире вы для меня теперь самые близкие...До свидания, как говорят у нас, значит, до встречи!
Прошло четыре месяца, долгих и коротких одновременно. Сама крепость была форпостом Тигории на землях тэльви. Земля тут была богатейшая, росло все, что было воткнуто в землю сухой палкой и в мирных условиях здесь наверняка можно было очень хорошо жить. Изумительная трава поднималась очень быстро и наши лошади на ней стали выглядеть королевскими скакунами. Посаженные в углу крепости веселенькие желтые плоды наподобие наших помидор вымахивали в целое дерево. Что уж говорить о полях, если б они существовали! Но сел вокруг Тилайна не было уже давно, пашни заросли кустами и перелесками, и почти ничего не напоминало сейчас о том, что раньше тут бурлила жизнь. Развалины домов, кузниц, даже замков здесь были не редкостью. Люди и нелюди ушли отсюда и из памяти стерлись названия мест. Заросли дороги, возникли непроходимые заросли и только лесные звери чувствовали себя тут вольготно. Жизнь в крепости Тилайн была сурова и обстановка больше всего напоминала мне ту, что творилась в наших горячих точках на юге или на Кавказе, с той лишь разницей, что здесь нашими противниками в перманентной войне выступали тэльви.. Война была именно такая - вялотекущая, но изматывающая своим постоянством. На контакт тэльви не шли, постоянные стычки и нападки изматывали так, что казалось нет больше никаких сил постоянно ждать нападения из-за угла, но маленький пограничный гарнизон туго знал свое дело и не страдал излишними сантиментами. Здешние пограничники больше напоминали рейнджеров, чем привычных мне ребят у шлагбаумов. Сюда приходили те, кто привык к постоянной опасности и риску, кто не мог ужиться в теплых и спокойных городах или кому было настолько наплевать на свою жизнь, что было все равно куда идти. Правда, последних было намного меньше. Когда плюешь на свое существование - это полбеды, но когда за твоим плечом стоят соратники, надо думать не только о себе. Чаще всего таких здесь перевоспитывала сама обстановка, остальные гибли или пропадали без вести. Были времена, когда мы спали, не раздеваясь, чутко просыпаясь от каждого шороха. Но это все равно была Жизнь, а не прозябание в каменном мешке и только за это я уже была благодарна судьбе.
Встретили нас в крепости без излишнего любопытства, новости из столицы мало интересовали здешних солдат. Да и мне было бы смешно рассказывать им о направлениях моды при дворе или последних сплетнях, сводившихся в основном к постельным делам. Политика Тигории и так была ясна в отдельно взятом кусочке территории - стоять и не пущать. Вот они и стояли, обветренные мужчины, кто заросшие бородами, кто бритые наголо, с цепкими колючими глазами, ценившие чувство локтя, надежность и возможность положиться на того, кто стоит рядом в бою, а только потом обращающие внимание на расу и
