См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч, т. 20, с. 115.
71
Калинин М. И. Вопросы советского строительства. М., 1958, с. 112. В этом плане становится понятной позиция П. И. Стучки, предпочитавшего в первые годы революции термину «законность» термин «закономерность». Он писал, что в революционное переходное время, при отсутствии твердого писаного закона по всем вопросам, было бы лицемерно всюду ссылаться на законность Поэтому закономерность действия лица всегда необходимо обсуждать с точки зрения справедливости большинства трудового населения (см.: Стучка П.И. Народный суд в вопросах и ответах М., 1927, с. 79).
72
Основоположники научного коммунизма подчеркивали недопустимость такого употребления слова «права», при котором смешивается его юридическое и неюридическое значение и когда «право» и «правильно», юридическое «право», «правое» в моральном смысле употребляется вперемежку, смотря по надобности (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 309, 313).
73
Вот почему в данной работе в большинстве случаев, когда речь идет о непосредственно-социальных правах, вместо слова «право» — правда, не без смысловых издержек — употребляется слово «притязание». Вместе с тем такая замена терминов не всегда возможна (например, при рассмотрении непосредственно- социальных прав в условиях революции, т. е. фактического революционного права). И это вызвано не только укоренившимся словоупотреблением, по и существованием в данном случае того, что делает употребление слова «право» неизбежным: наличие известного состояния свободы поведения, имеющего социальное обоснование. Здесь выход один: утвердиться в нашем словоупотреблении в том, что в случаях, когда к термину «право» добавляются слова «непосредственно-социальное» или «фактическое», перед нами — явления неюридического порядка, относящиеся к области социологии.
74
По мнению В. Н. Кудрявцева, «общее понятие нормы, используемое, например, в естественнонаучной литературе, тяготеет скорее к сущему» (Кудрявцев В.Н. Юридические нормы и фактическое поведение. — Сов. государство и право, 1980, № 2, с. 13). Характеризуя такое «общее понятие» через тип массовидного процесса, автор полагает, что и социальная норма — это поведение, выражающее типичные социальные связи и отношения, одобряемые большинством представителей дгиного класса или социальной группы и т. д. (там же).
В приведенных положениях содержится интересная мысль. Следует лишь учитывать, что речь здесь должна идти не об общем понятии нормы и тем более не о социальной норме, относящейся к социальному регулированию, а о нормативном в смысле нормальности, естественности, социальной оправданности данного явления или процесса. Нормативное в таком, глубоко социальном смысле, разумеется, распространяется и на социальное регулирование, на все выражающие его формы, включая право. Но это вовсе не устраняет существования особого понятия нормы в смысле должного образца, модели поведения — понятия, распространяющегося исключительно на сферу социального регулирования, в том числе и на правовое регулирование.
75
По справедливому мнению В.А. Туманова, марксизм решительно отрицает возможность существования в одном и том же обществе двух нормативных систем — естественного и позитивного права (см.: Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология. ЮЛ, 1971, с. 343).
76
Когда В.С. Нерсесянц указывает на различие между «юридическим правом» (которое он, к сожалению, неоправданно отождествляет с «совокупностью законов») и «неюридическим», т. е., по его словам, «внеюридическим и доюридическим» комплексом идеи, отношений, явлений, то он, в сущности, говорит главное о качественном различии указанных явлений и вытекающей отсюда невозможности объединения их в одном понятии, о их различном науковедческом статусе (см.: Нерсесянц В.С. Учение Гегеля в соотношении с доктринами естественного права и исторической школы. — Правоведение, 1972, № 6, с. 132–133). И вообще-то в сформулированной В.С. Нерсесянцем в другом месте мысли о том, что «из всех реально имеющихся правовых норм законной силой обладают лишь те, которые получили соответствующее официальное (государственное) признание и защиту, благодаря чему стали общеобязательными» (Сов. государство и право — 1979, № 7, с. 71), правильно все, за исключением некорректного использования в начале фразы термина «правовая норма» и недоучета того, что «законная сила» и есть как раз тот критерий, который определяет относимость тех или иных явлений к праву в юридическом смысле.
77
П.М. Рабинович, отмечая факт существования «неюридического права» (он называет его социологическим; термин, думается, менее удачный: «логическое» — это «научное»), писал, что в данном случае эта категория относится скорее не к юридической науке, а к области социологии (см: Рабинович П.М. Проблемы теории законности развитого социализма. Львов, 1979, с. 16). И дальше: в методологическом отношении нельзя признать оправданным использование в юриспруденции понятия «право» непосредственно в тех значениях, которые оно имеет в других науках (с. 21) См. также соображения А.В. Мицкевича (Сов. государство и право, 1979, № 8, с. 52).
78
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 443.
