накидывать не будет. Если не уверен, что даже после обмена выпадет хоть какая-то комбинация, и не хочешь понапрасну тратить деньги, можно сразу пасануть. После завершения торгов можно обменять карты.
— А можно обменять все пять?
— Можно. Только где гарантия, что новые карты будут лучше предыдущих? А денежки уже не вернешь. Но это единственный шанс улучшить комбинацию. Или лишиться всего… Вот тут начинается самое интересное. Продолжаются торги, во время которых большинство игроков, как правило, пасуют. Ну а те, кто остался, объявляют свои карты. Выигрывает, как понимаешь, тот, у кого самая сильная комбинация.
— Чего же тут интересного? — Пашка даже расстроился. — Думать не надо — сиди да жди, что тебе в руки приплывет.
— Думаешь, покер — игра только на удачу? Покер — это игра на внимание и на знание психологии. И еще на память, конечно. В первые несколько конов настоящей игры не бывает. Все присматриваются друг к другу и следят за изменением поведения противников при наличии или отсутствии у тех той или иной комбинации. Важно все: от манеры курить до учащения дыхания. Главное — запомнить, кто как в каких случаях себя ведет. Тогда уже можно играть. А самое забавное, что в этой игре разрешен блеф.
— А какой от него толк?
— Ты можешь не иметь ничего или какую-нибудь вшивую пару на двойках, а выиграть все.
— Как это?!
— Очень просто. Можно бесконечно повышать ставки до тех пор, пока у всех игроков не сдадут нервы и последний не спасует, решив, что у тебя слишком сильная комбинация.
— А по мордам?!
— А за что? Ты рисковал не меньше других. Если у противника окажутся крепкие нервы и он обойдет тебя даже не на одной комбинации, а на достоинстве карты, ты потеряешь все, а он окажется в выигрыше.
— Значит, все зависит от умения притворяться и ловить на притворстве других?
— Плюс теория вероятностей. Иногда бывают очень сложные ситуации, когда у тебя есть комбинация, но слабая. И есть шанс, что при обмене всего одна карта изменит все так, что другим до тебя будет практически не добраться. Вот и решай, журавль в небе или синица в руке.
— Так и свихнуться недолго, — озабоченно дергая себя за бороду, произнес с расстановкой Павел, словно прикидывал, по силам ли ему самому попытаться освоить эту науку.
— Со многими так и случается, — согласился Костя.
Я заметила, что, едва речь зашла о блефе, Костино деланое равнодушие сменилось плохо скрываемым огоньком азарта. Он даже начал потирать правой рукой левую ладонь, словно она вспотела.
Левая ладонь чешется к деньгам, невольно вспомнила я старую примету, и постаралась отмахнуться от дурацких мыслей.
— И откуда ты только все знаешь? — вздохнул Павел, явно заблудившийся в потоке информации.
— Голливудских вестернов насмотрелся, — отшутился Костя, но я уже была готова поспорить на свое полугодовое жалованье, что дело тут вовсе не в любви к кинематографу.
— Ну что, любезные мои? Истомились, родимые? — свое появление Валерий сопроводил не только этой бессмысленной тирадой, но и пронзительным хлопком вкупе с последующим активным потиранием ладоней. — Небось места себе не находите?
— Не льсти себе, — осадила я наглеца. — Мы даже соскучиться не успели. Костя нас развлекал поучительными лекциями об особенностях национального покера.
— Вот так всегда! — с притворной обреченностью воздев очи к небу, вздохнул Валерий. — Вечно все внимание им, молодым и красивым! А я, стало быть, гожусь только на то, чтобы ментов ко всяким гнусностям склонять? Стоило на минуточку покинуть помещение, и вся любовь этому гнусному голливудскому типажу. Костя, неужели и правда не ты снимался в «Универсальном солдате»?
Костя только брезгливо поморщился. Его давно достали дурацкие шутки репортера-криминалиста, но куда деваться, если бедняга и впрямь был чем-то похож на Дольфа Лундгрена.
— Думаю, не он, — ответила я. — Но не удивлюсь, если именно Костя консультировал Мела Гибсона на съемках «Мэверика».
— Так это же просто замечательно! Совместим приятное с полезным. От Кошелева прибавки к жалованью когда еще дождешься, а тут прекрасная возможность сшибить хорошую деньгу. Треба реализовать. Всенепременно. Костя, на тебя вся надежда. Не подведи, родной, а то больно уж на Майами хочется.
— Тогда уж лучше в Лас-Вегас результат закреплять, — хихикнул Павлик.
— Да отстаньте вы от человека! — У меня выдержки оказалось куда меньше, чем у самого Кости. — Ну, Павлик ладно, а тебе, Валерий, не по возрасту такой ерундой заниматься. Лучше скажи, отчего ты такой довольный?
— Зародин склонился, — без лишних слов переходя к делу, ответил Гурьев. — И преклонился… Перед нашим мужеством и самоотверженностью.
— Медаль дать обещал или сразу орден? — с сомнением в голосе поинтересовалась Галина Сергеевна.
— Увы, это добро у них на счету, на всех героев не хватит. А вот деньги для игры гарантировал. Только, Костик, у тебя одна попытка. В случае неудачи на повторный эксперимент можешь не рассчитывать.
— А охрана? — забеспокоилась я.
— Тоже будет. Не дрейфь, орел! — Валера подошел к Косте и по-отечески похлопал его по плечу. — Вся тарасовская милиция под видом заурядных игроков будет пристально бдить твою драгоценную жизнь. Конфиденциальность и полная секретность гарантированы.
— Я счастлив, — мрачно ответил Костя.
— Мы договорились, что они незаметно проследят весь ваш путь и на поданный тобой условный сигнал произведут торжественное задержание.
— Валерка, ты просто сокровище! — обрадовалась я.
— Да, я такой! — скромно потупившись, ответил Гурьев. — Только даже и не думайте спрашивать, как мне это удалось.
— Да мы и не думаем, не переживай. Лучше скажи, что нам надо делать?
— Ничего не надо. Ровным счетом. Главное действующее лицо в этом спектакле Костя. И на заднем плане менты в кустах, элегантные, как стадо роялей.
— То есть поход в казино отменяется? — с детской обидой спросила Лера.
— Об этом уговора не было.
— Что же это получается?! — возмутилась я. — Самое интересное будет без меня?
— О тебе, Ириша, вообще речи не идет. Мы же все обсудили.
— А я не согласна!
— Ирка, не глупи. Если тебя узнают…
— Опять двадцать пять. А если не узнают? В конце концов, у нас на студии целый табун высококлассных гримеров отирается. Да они за полчаса из меня такое сотворят, родной Володька отречется!
— Ирина, — подала голос Галина Сергеевна. — Ну скажи на милость, что ты там будешь делать?
— За процессом следить.
— Эта роль уже занята, — отрезал Гурьев. — Ментами, то есть доблестными господами охранниками права и порядка.
— Все равно! Это нечестно!
— Да ты и играть-то не умеешь, — словно глупого ребенка, пытался образумить меня Валерка. — А туда, между прочим, не на танцы ходят.
— Я что-нибудь придумаю. И потом, у меня есть идея.
— Какая еще идея? Ты что, хочешь там всю телестудию собрать? Давай еще Евгения Ивановича позовем, чтоб старику не скучалось.
