мусорное ведро, причем, не поленился, прошелся по всем квартирам нашего подъезда, чтобы не вызвать лишних подозрений.
— Вот как? — Миша слегка прищурился. — А что же вы хотите узнать от меня?
— Я хочу узнать поподробнее об ужине в четверг, о том, встречались ли вы с Игорем на следующий день, о том, мог ли кто-то, на ваш взгляд — вы ведь приятели, — отравить Игоря и подставить Марину. Что скажете на это? Вы обещали быть честным, я тоже со своей стороны говорю с вами откровенно, — закончила я.
— Нет, — произнес Миша и покачал головой, — то, что случилось с Игорем, до сих пор не укладывается у меня в голове. Я даже представить не могу, кто это сделал. Это настолько дико, что, признаюсь, поначалу я даже подумал было, что это все-таки Марина, тем более что Игорева тетка устроила на кладбище настоящее представление, утверждая, что Марина его и отравила. Мы все, я имею в виду друзей Игоря, были просто убиты его смертью и, так сказать, дезориентированы… Мы, конечно, виноваты, что поверили этой женщине. Сейчас я уже понимаю, что Марина тут ни при чем, тем более что все это шито белыми нитками. Это ж ясно, что ее подставили.
Я молча слушала.
— У меня есть знакомый в милиции, — продолжал Миша. — Я от него кое-что узнал, ну, о том, что это отравление, что пузырек нашли в мусорном ведре, но вот о том, кто именно его подбросил, я не знал. Нет, даже и представить себе не могу, кто бы мог такое сделать… — Миша опять покачал головой. — То, что это кто-то из нашей компании… даже думать о таком… невозможно…
— Это мог сделать только тот, — сказала я, — с кем Игорь сотрапезничал, причем только за последние двадцать четыре часа.
— Ха, — хохотнул Селезнев, — тогда понятно, почему вас так интересует наш маленький сабантуй в четверг.
— Именно поэтому, — подтвердила я.
— Что ж, — Миша облокотился о край столика, — расскажу все, что помню. Я со своей знакомой приехал в восемь вечера, минут сорок мы прождали Игоря с Мариной. Потом сразу сели за стол, все были достаточно голодными, поэтому съели все, что было, причем в самый кратчайший срок. Нас кормили по высшему разряду — суп-пюре с шампиньонами, рагу из курицы, а на десерт был подан персиковый шербет. Все было очень вкусно, во время ужина никто из нас не вставал и из-за стола не выходил. Полагаю, маловероятно, что это случилось тогда.
— Скажите, Миша, а вы не знаете, откуда Игорь знал Ларису Яблочкину?
— Нет, — поджал Селезнев свои крупные губы. — Только знаю, что они, кажется, учились в университете примерно в одно и то же время, и все.
— Что же, вам Игорь никогда ничего конкретного об этом не говорил? — решила все-таки уточнить я.
— Ничего, говорю же вам, — произнес Миша. — Мы с Игорем познакомились через общих знакомых на одной вечеринке, к тому времени мы оба уже отучились, поэтому все, что я знаю о его жизни в студенческие годы, так это то, что он учился в нашем университете. По-моему, то время не было излюбленной темой его воспоминаний. Он всегда мало об этом говорил. То, что они с Ларисой встретились, для Игоря явилось сюрпризом, но, по-моему, сюрпризом неприятным.
— Почему?
— Они выходили на балкон, уже после ужина, а когда я вышел туда же минут через десять, у них у обоих были такие лица… — Миша покачал головой и выразительно приподнял брови. — В общем, не знаю, как для нее, я-то видел ее впервые, а для Игоря это точно был сюрприз не из приятных. Уж не знаю, что там у него в жизни было в то время, когда они друг друга знали ближе.
— Миша, а когда вы видели Игоря в последний раз? — спросила я.
— Как раз в четверг, — со вздохом ответил он. — В пятницу мы собирались было встретиться вечером, но мой начальник сказал, что приедут гости из Москвы и поэтому в пятницу придется задержаться на работе, я там и пробыл с восьми утра до девяти вечера. Но передачу я вашу видел, моя приятельница записала.
— Ясно, — проговорила я. — Что ж, спасибо, вы мне здорово помогли.
— Да бросьте, — деликатно ответил Миша. — Разве это помощь? Я слышал, Марину собирались отпустить под залог?
— Ее уже отпустили, сегодня утром.
— А вы не знаете, она сейчас дома?
— Была, — ответила я.
— Как вы думаете, если я навещу ее…
— Думаю, Марина будет вам признательна, она хорошо о вас говорила, и, по-моему, для нее важно, чтобы вы показали ей, что верите в ее непричастность, — честно призналась я.
— Тогда, если у вас все, то, может, поедем?
— Да, конечно, — проговорила я.
Миша заплатил за кофе, мы вышли на улицу, сели в машину и отправились к нам.
— А вы знаете кого-нибудь из друзей Игоря, — спросила я у Миши по дороге, — с которыми бы он виделся или дружил со времен своего студенчества?
— Да, есть один парень, — слегка поморщившись, ответил Миша. — Не знаю, что их связывало, виделись они редко, но знаю, что такой человек есть.
— А что это вы так о нем неприязненно?
— Он алкоголик, — простодушно ответил Миша. — Такой, знаете, запойный, месяц живет и работает, потом может на неделю в загул уйти. Работает в СТО на Большой Садовой, руки у него золотые, это так, я сам как-то имел возможность в этом убедиться. Он профи, но вот только пьет по-черному.
— А где это, на Большой Садовой? — спросила я.
— Заинтересовались? — усмехнулся Миша. — Это неподалеку от автовокзала, знаете, там, чуть повыше.
— Кажется, знаю, — проговорила я.
— Зовут его Вася Бобрышев, — добавил он. — Его там каждая собака знает.
— Спасибо за информацию, — произнесла я.
— Надеюсь, пригодится, — заметил Миша.
— Возможно.
Мы некоторое время помолчали, а потом уже, когда добрались до нашего дома, Миша, прежде чем выйти из машины, взял меня за руку и, глядя мне прямо в глаза своими синими очами, спросил своим сочным баритоном:
— Ирина, можно мне надеяться, что эта наша встреча не последняя?
Я внимательно посмотрела на него, улыбнулась, провела рукой по слегка колючей щеке и сказала:
— Миша, вы очень славный мальчик, но я замужем…
Он отпустил мою руку, откинулся на спинку кресла и громко красиво засмеялся. Я ждала продолжения, надеясь, что у него хватит ума не обидеться, обижать мне его ничуть не хотелось.
— Умыла, — добродушно и коротко резюмировал Михаил, когда отсмеялся, а потом широко улыбнулся, отчего у меня сразу отлегло от сердца. Парень оказался не только красив, но и достаточно умен. Я улыбнулась в ответ. — Что ж, останусь по-прежнему одним из ваших многочисленных поклонников, — решил он.
— Ну нет, уже не один из многих, вы же особенный, — заверила я. — Даже приглашаю вас на съемки, как только из отпуска выйду…
— Э, нет, — покачал красивой головой Михаил, — посещение ваших передач — дело рискованное… — заметил он, наступив при этом на мою больную мозоль, и теперь от меня требовалось достаточно ума, чтобы не обидеться.
— Вы правы, за этот самый риск я еженедельно получаю втык от начальника.
— А я из-за этого самого риска и смотрю ваши передачи, — произнес он, и мы наконец вышли из машины.
