нужно, во-первых, определить длительность этого переходного периода, сведя его к минимуму. Во-вторых, наряду с решением о численности нужно принять другое решение о календарных сроках сокращения численности армии по мере механизации армии. Без такого параллельного решения невозможного принять проект штаба о численности на 1932 г.» (Подчёркнуто Сталиным).
Не говоря о 8-миллионной армии, предложенной Тухачевским, Сталин даже армию в 1,1 млн. душ для мирного времени считал чрезмерной.
Приведённые документы в корне меняют на противоположное устоявшееся представление о «прогрессивном» Тухачевском и о «ретроградах» Ворошилове и Сталине. Именно Сталин настаивает не на количественной, а на качественной реорганизации армии за счёт её перевооружения с использованием новой техники.
В письме Сталина от 7 мая 1932 года совершенно чётко сказано, что армия нужна для защиты страны, для сохранения её независимости, а не для агрессии и не для «повышения её наступательной возможности», как предлагал в своей записке Тухачевский.
В докладе Н.С. Хрущёва на XX съезде КПСС «О культе личности...» М.Н. Тухачевский и другие военачальники были объявлены невинными жертвами сталинских репрессий.
Как показало время, это делалось не только для того, чтобы обвинить Сталина во всех бедах, за которые должна была нести ответственность партийная номенклатура, но, главное, для смены курса страны, по которому её вёл Сталин.
Совершенно не случайно, что предводителями и исполнителями государственного переворота, совершённого 26 июня 1953 г., были военные во главе с маршалом Жуковым. Без них Хрущёв не смог бы осуществить задуманное.
Во время правления Хрущёва и его последователей план, предложенный Тухачевским в 1930 г. по полной милитаризации страны, был претворён в жизнь.
Достаточно вспомнить непосильную для советского народа военную помощь «братьям по классу» во всех частях земного шара, партиям и государствам, едва намекавшим о социалистическом пути развития. Одновременно выполнялась другая задача - военно-промышленный комплекс обеспечивал безбедную жизнь партийной и военной элит.
Страна была изнасилована милитаризацией - все промышленные и непромышленные предприятия в большей или меньшей степени трудились для выполнения военных задач. Производство товаров для народа находилось на положении падчерицы.
Постоянно провоцируя Запад то обещаниями «закопать», то взрывами 50 мегатонных ядерных зарядов, то подвозом к его границам стратегических ракет (Карибский кризис) партийное руководство СССР постоянно подталкивало потенциального противника к ответным действиям. (Как увидит читатель, Троцкий в преддверии войны Германии против Советского Союза делал то же, но другими методами).
После смерти Сталина изменилась цель - армия стала нужна не для обороны страны, а для практического осуществления и торжества идей Троцкого о победе мировой революции. Под миролюбивыми лозунгами вместо обеспечения принципа разумной достаточности, на фоне обнищания населения, Хрущёв и Брежнев тратили на армию и на вооружение большую часть бюджета, огромные деньги. Эти расходы стали непосильными для страны и привели её к краху.
Например, брежневские стратеги поставили задачу иметь в войсках примерно 60 тыс. танков. Только за одну пятилетку (1981-1985) было построено 15120 единиц. Ход набрали такой, что к 1988 году, уже после смерти Брежнева, на вооружении Советской Армии стояло 63 900 танков общей стоимостью 15 миллиардов 975 миллионов рублей.
Здесь к месту процитировать Я.П. Рябова, который в 1976-1979 гг. в должности Секретаря ЦК КПСС, по линии партии руководил военно-промышленным комплексом СССР. В своей книге «Мой XX век. Записки секретаря ЦК КПСС» Я.П. Рябов приводит весьма убедительные примеры, как его многочисленные предложения о ликвидации танковых и других военных арсеналов ненужных и обременительных для страны наталкивались на «каменную стену» Устинова, Суслова и с их подачи, дряхлеющего Брежнева.
«...И это был не последний случай наших принципиальных расхождений, в том числе и моя записка в Политбюро в декабре 1978 г., в которой обоснованно, с расчётами, вносил предложение сократить поставку военной техники Министерству обороны в 1979 г. на 8 млрд. рублей, не ущемляя оборонной мощи страны. Эту записку я показал М.А. Суслову, он её одобрил и решил сам показать Брежневу. Не знаю, какой там проходил разговор, знаю только, что Устинов отчаянно возражал, звонил мне, я его пытался убедить в необходимости и обоснованности нашего предложения, но безуспешно. Через неделю меня пригласил Суслов, вручил мне мою записку и сказал: «Товарищ Рябов, предложение правильное, Вы над этим продолжайте работать, но рассматривать её сейчас на Политбюро несвоевременно».
Ещё пример из упомянутой книги:
«...не могу не вспомнить мои неоднократные разговоры, состоявшиеся по инициативе Е.П. Славского, министра среднего машиностроения. Он постоянно говорил, что требование Министерства обороны во главе с Д.Ф. Устиновым об оснащении Советской Армии новыми артиллерийскими ядерными снарядами - это «бред сивой кобылы». Он говорил, что Д.Ф. мыслит временами гражданской или Отечественной войны, когда бей в кого попало..., что ядерные артиллерийские боеприпасы весьма дорогостоящи, и их придётся делать в массовом количестве - это разорит страну.
...Поддерживая Ефима Павловича, я неоднократно беседовал по этим проблемам с Устиновым. К моему сожалению, Дмитрий Фёдорович протащил этот вопрос через Совет Обороны, несмотря на серьёзные замечания Славского».
Сказанное Сталиным в письме Ворошилову о записке Тухачевского по поводу бездумной милитаризации страны: «Осуществить» такой «план»- значит наверняка загубить хозяйство страны и армию» полностью сбылось.
А тогда, вероятно, маршал Тухачевский уже «закусил губу», счёл свои «выдающиеся способности» недооценёнными, а «извинения» Сталина запоздалыми, и, как показали дальнейшие события, приступил к подготовке и осуществлению заговора против существовавшей власти.
Если обратиться к немецким источникам, то сомнения в существовании заговора отпадают. В дневнике рейхсминистра Геббельса говорится о встрече Гитлера с высшим руководством нацистской партии и администраторами оккупированных территорий в мае 1943 года:
«Фюрер вспомнил дело Тухачевского и выразил мнение, что мы были абсолютно неправы, считая, что Сталин своими действиями разрушает Красную Армию. Всё было как раз наоборот: Сталин избавился от оппозиции в Красной Армии и тем самым положил конец пораженчеству».
Этим замечанием Гитлер признал, что оппозиция в Красной Армии существовала, и действия Сталина были оправданны.
Тухачевский и его окружение хотели другой власти в СССР -создания государства военной диктатуры с одновременным сотрудничеством с нацистами. Большая надежда возлагалась на Л.Д. Троцкого и его сторонников, которые призывали к свержению существовавшего в СССР строя. Тухачевский рассматривался немцами как военачальник высшего ранга, действия которого нацелены на то, чтобы был заключён союз между военным руководством СССР и Третьим рейхом. Такие планы Тухачевского находили понимание в Германии даже много позже ликвидации заговора.
Это подтверждается письмом министра иностранных дел Германии И. Риббентропа от 13 октября 1940 г. на имя И.В. Сталина.
После длинных пространных пояснений о ходе войны в Европе в течение последнего года и мотивации захвата ряда стран, министр пишет о желании стран оси Берлин - Рим - Токио «произвести переустройство вещей в мире», но уже с участием Советского Союза:
«Резюмируя вышеизложенное, я хотел бы сказать, что также и по мнению Фюрера историческая задача четырёх держав в липе Советского Союза. Италии. Японии и Германии, по видимому, состоит в том, чтобы устроить свою политику на долгий срок и путём разграничения своих интересов в масштабе столетий направить будущее своих народов по правильному пути.
Для того, чтобы глубже выяснить такие решающие для будущности наших народов вопросы и чтобы подвергнуть их обсуждению в более конкретной форме, мы приветствовали бы, если бы господин Молотов соизволил в ближайшее время навестить нас в Берлине. От имени Германского Правительства я имею честь сердечно его пригласить. После моего двух кратного посещения Москвы мне лично доставило бы
