особенное удовольствие повидать господина Молотова в Берлине. Его приезд дал бы фюреру возможность изложить господину Молотову лично свои мысли о дальнейшем устройстве отношений между нашими двумя странами. После своего возвращения господин Молотов смог бы в объемлющей форме доложить Вам о целях и намерениях фюрера. Если при этом, как я смею думать и ожидать, выявится возможность дальнейшего развития нашей общей политики в смысле изложенного мной выше, то я почту за удовольствие вновь приехать в Москву, чтобы с Вами, глубокоуважаемый господин Сталин, продолжить обмен мнениями и иметь беседу - может быть совместно с представителями Японии и Италии - об основах политики, которая только может принести всем нам практическую пользу.
С наилучшим приветом преданный Вам РИББЕНТРОП (подчёркнуто Риббентропом).
По сути, предлагалось, чтобы русские дивизии вместе с нацистами воевали в Европе сначала с английскими и французскими, а потом и с американскими войсками. Россия была бы втянута в страшнейшую бойню «по переустройству вещей в мире» по германскому сценарию.
С учётом главной доктрины Гитлера, сформулированной в его книге «Mein Kampf» (Моя борьба) о расширении жизненного пространства Германии за счёт российских земель, и алчущих японцев на востоке, судьба России уже тогда была бы катастрофической. После истощения войной «по переустройству», она была бы захвачена голыми руками «союзников».
Судя по записке М.Н. Тухачевского, которая приводилась выше, он уже тогда подталкивал СССР к «предстоящей большой войне» в Европе. Главная цель этой войны в 1930 году как оказалось, предполагалась маршалом как разделение сфер влияния между Германией и СССР, что подтверждает письмо Риббентропа от 13 октября 1940 г.
Если бы Сталин не ликвидировал заговор Тухачевского и поддался на провокацию «пакта 4-х», планы Германии осуществились бы значительно раньше, ив 1941 году карта мира была бы совершенно иной.
К 1941 году Троцкий и заговор военных были ликвидированы, но слишком велик был урон, нанесённый этими врагами. Тогда его невозможно было оценить и представить. Позже этот урон будет измеряться миллионами жизней народов нашей страны.
Идеи пораженчества, которые проповедовал Троцкий накануне войны и его мысли о том, что в случае германского нападения большевики предадут свой народ, были достаточно распространены и имели своих сторонников и последователей внутри страны.
Эти установки, внедряемые в войска оставшимися на свободе участниками заговора, оказывали деморализующее воздействие на армию.
Разложение войск противника во все времена считалось важнейшей составляющей в достижении победы. Проведённая пропагандистская работа, надо отдать врагу должное, была весьма эффективна.
Именно в этом, а не в плохом вооружении, не в репрессиях командного состава или в отсутствии выучки одна из главных причин, по которой советские войска в 1941 году массово сдавались в плен. Не из- за трусости же. Трусом русский солдат не был никогда.
Создание РОА генералом Власовым явилось прямым следствием предвоенной пропаганды Троцкого и действий Тухачевского.
Вред, нанесённый Троцким и Тухачевским народу, огромен.
Уничтожение этих врагов - не личные счёты отдельных личностей и не борьба за власть, а борьба за спасение страны и за жизнь народа.
Сама идея Тухачевского о совместных действиях советских и германских военных оказалась живучей даже без главного заговорщика.
Приведённый ниже пример наглядно показывает, что происходило на фронте в начале войны.
После ликвидации заговора многие связывавшие его нити оказались обрубленными и оставшиеся на свободе сторонники Троцкого и Тухачевского спокойно работали, продвигаясь по службе, и, как выяснилось, выжидали своего часа.
Когда грянуло 22 июня 1941 года, именно военачальники, прошедшие «школу Тухачевского», и морально разложенные ими войска явились первопричиной страшных поражений первого периода Великой Отечественной войны.
За многие годы сформировалось и устоялось мнение, что первые дни войны И.В. Сталин находился в состоянии прострации, и только настойчивость соратников вывела его из ступора. Эта версия, ставшая со временем аксиомой, была впервые озвучена Хрущёвым в развитие основных претензий к Сталину, выдвинутых на XX съезде КПСС в 1956 году. Такое весьма серьёзное обвинение сегодня поддерживается и тиражируется не только людьми, имеющими поверхностные знания об истории СССР, но и весьма зрелыми мужами, по должности обязанными быть в курсе исторических реалий. Тем более, если для руководства страны они являются главными источниками архивной правды.
Сначала предоставим слово Хрущёву:
«Война началась. Но каких-нибудь заявлений Советского правительства или же лично Сталина пока не было. Это производило нехорошее впечатление. Потом уже, днём в то воскресенье выступил Молотов. Он объявил, что началась война, что Гитлер напал на Советский Союз... То, что выступил Молотов, а не Сталин, - почему так получилось? Это тоже заставляло людей задумываться. Сейчас-то я знаю, почему Сталин тогда не выступил. Он был совершенно парализован в своих действиях и не собрался с мыслями. Потом, уже после войны, я узнал, что, когда началась война, Сталин был в Кремле. Это говорили мне Берия и Маленков.
Берия рассказал следующее: когда началась война, у Сталина собрались члены Политбюро. Не знаю, все или только определённая группа, которая чаще всего собиралась у Сталина. Сталин был совершенно подавлен и сделал такое заявление: «Началась война, она развивается катастрофически. Ленин оставил нам пролетарское Советское государство, а мы его про...». Буквально так и выразился. «Я, - говорит, - отказываюсь от руководства», - и ушёл. Ушёл, сел в машину и уехал на ближнюю дачу. «Мы, рассказывал Берия, -остались. Что же делать дальше? После того как Сталин так себя показал, прошло какое-то время, посовещались мы с Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым (хотя был ли там Ворошилов, не знаю, потому что в то время он находился в опале у Сталина из-за провала операции против Финляндии). Посовещались и решили поехать к Сталину, чтобы вернуть его к деятельности, использовать его имя и способности для организации обороны страны. Когда мы приехали к нему на дачу, то я (рассказывает Берия) по его лицу увидел, что Сталин очень испугался. Полагаю, Сталин подумал, не приехали ли мы арестовывать его за то, что он отказался от своей роли и ничего не предпринимает для организации отпора немецкому нашествию? Тут мы стали его убеждать, что у нас огромная страна, что мы имеем возможность организоваться, мобилизовать промышленность и людей, призвать их к борьбе, одним словом, сделать всё, чтобы поднять народ против Гитлера. Сталин тут вроде бы пришёл в себя. Распределили мы, кто за что возьмётся по организации обороны, военной промышленности и прочего».
Я не сомневаюсь, что вышесказанное - правда. Конечно, у меня не было возможности спросить Сталина, было ли это именно так. Но у меня не имелось никаких поводов и не верить этому, потому что я видел Сталина как раз перед началом войны. А тут, собственно говоря, лишь продолжение. Он находился в состоянии шока». (Хрущёв Н.С. Воспоминания. Время. Люди. Власть. М., 1999).
Обратите внимание, что рассказ придуман и продуман весьма искусно. Он идёт якобы не от Хрущёва, а вложен в уста Берии, который давно убит, и подтвердить эти слова, естественно, не может.
В интервью «Независимой газете» Хрущёву вторит директор Государственного архива РФ С.В. Мироненко:
— Это случилось на начальном этапе войны. Сталин несколько дней не появлялся в Кремле. Вы понимаете - когда управление строго иерархическое, оно дает сбои: ведь все зависит от одного человека, а этого человека нет, то как же всем жить? Члены Политбюро собрались и решили, что поедут на дачу к Сталину. Это было не принято. Без вызова туда никто не попадал, но время было очень тяжелое, и они решили все-таки поехать. Приехали и видят: Сталин, как описывают очевидцы, похудевший, бледный. Он решил, что они приехали его арестовывать! Он переживал, у него был, по-видимому, тяжелый кризис. Его стали убеждать: Ленин оставил нам великую империю, а мы её, извините, прос... Такое довольно грубое прозвучало выражение. Встал Ворошилов, стал говорить: «Коба, ты что... Как же мы будем без тебя? Ты должен нас возглавить!» И Сталин дал себя уговорить. Немножко ожил. Все пошло дальше.
Обратимся к журналам записей лиц, принятых Сталиным. Они свидетельствуют о том, что перед
