— Да, здесь, — подтвердила не по годам непосредственная на вид леди.
— А я могу с ним поговорить?
— Его нет дома.
— А где его можно найти? Он мне очень нужен…
В словах Ларисы содержалась доля истины: ведь теперь, пока она его не разыщет, ни за что не успокоится.
Молодящаяся леди ответила не сразу, как бы решая, говорить или нет.
— Его нет в городе. Он уехал в Москву.
У Ларисы сделался, наверное, такой вид, будто ей только что сообщили пренеприятнейшее известие о приезде ревизора.
— Когда? Сегодня?
— Нет. Четыре дня назад, — огорошила блондинка с прямой челкой.
«Как в сказке, — подумала стоявшая на лестничной площадке «остро нуждающаяся» в хозяине квартиры зеленоглазая незнакомка. — Чем дальше, тем загадочней. Врет и не краснеет. С чего бы это? Очень подозрительно. Особенно в свете последнего события».
— Скажите, а когда я смогу его увидеть?
— Он обещал быть в воскресенье. Не раньше.
И леди решительно закрыла перед Ларисой дверь, кинув на прощание подозрительный взгляд, что в принципе было понятно: женщина всегда склонна видеть в другой соперницу, особенно если эта другая внешне привлекательна. Однако, возможно, эта подозрительность в данном случае имела и совсем другие причины.
Но, так или иначе, Лариса распрощалась, что называется, несолоно хлебавши. И как теперь быть? Ее привлекло поведение мальчика, который все время присутствовал при их разговоре. Уж больно естественно он держался. Будто в словах матери не присутствовало никакой лжи. Но Радневский заявляет, что видел Колесникова только вчера, а жена утверждает, что его уже четыре дня нет в городе.
Сев в машину, Лариса достала мобильный телефон и, взглянув на визитную карточку Радневского, решительно набрала рабочий номер своего нового знакомого, намереваясь все-таки внести ясность в вопрос о местонахождении человека со шрамом.
— Владлен Андреевич?
— Да, я слушаю.
— Это вас снова Лариса Викторовна беспокоит. Простите, но не скажете ли вы, где я еще могу поискать Колесникова. Дело в том, что ни дома, ни в магазине его нет.
— О, это трудный вопрос, — признался Радневский. — Лично я могу назвать таких мест с десяток. А вы спросите у его жены. Или она тоже не в курсе?
— Знаете, как-то странно, — вздохнула Лариса. — Она говорит, что четыре дня назад он уехал в Москву.
— Ах, вот в чем дело, — слегка хохотнул Радневский. — Тогда все ясно. Если Колесников действительно вам так нужен, я скажу, где его можно найти. Но при одном условии.
— Каком?
— На меня не ссылаться. Я вам ничего не говорил.
— Хорошо, — тут же согласилась Лариса.
— Скорее всего он в Агафоновке. Вы знаете, где это? Если ехать из центра к нашему магазину, то в том месте… Вы знаете, где кинотеатр «Родина»?
— Да, конечно!
— От шоссе свернете в сторону кинотеатра и — дальше прямо, вдоль трамвайного пути.
Отзывчивый Владлен Андреевич сообщил не только, где эта улица, где этот дом и под каким названием и номером значатся они на территории Тарасова, но и как тайное убежище господина Колесникова выглядит.
На поверку все оказалось достаточно банально — Колесников скрывался от семьи, сказавшись отъехавшим в столицу необъятной родины.
Лариса поблагодарила Радневского, попутно подумав, что фрукт он, похоже, еще тот. Вот так, первой встречной выложить все безо всякой оглядки. Будто вольно или невольно норовит насолить своему другу. Короче, на Котову господин Радневский произвел довольно неблагоприятное впечатление, но, в конце концов, это их дела.
Вдоволь накатавшись по городу, Лариса пришла к выводу, что чашка кофе ей сейчас совсем не повредит. А посему, прежде чем продолжить поиски интересующей ее личности, ведущей тайный образ жизни в течение последних дней, она решила взять тайм-аут, заглянув к себе в «Чайку».
Приняв энное число калорий под негромкую музыку, Лариса почувствовала в голове легкое просветление, сопровождаемое приливом бодрости.
«Ну что, господин Колесников, быть может, на этот раз я вас все-таки увижу?» — произнесла про себя утомленная жаждой встречи особа. Ей уже казалось, что прошло не несколько часов, а гораздо больше времени.
Дом в Агафоновке представлял собой фундаментальное строение из красного кирпича. Такой простой и прямоугольный, что называется, без затей. Красные стены, серая крыша и такой же красный, почти под цвет кирпичей, высокий металлический забор с дверью и широкими воротами. Дверь оказалась незапертой.
И, хотя Лариса нигде не заметила надписи, предупреждающей о наличии за забором злой собаки, все же сразу войти побоялась. Несколько секунд помявшись, она наконец решилась и, приоткрыв дверь, ступила в частные владения. Собачья будка во дворе была. Был и сторожевой пес на цепи. Но, похоже, что Лариса попала сюда как раз к собачьей сиесте: прихватив с собой в конуру кусок железной цепи, держащейся за вбитый в землю кол, псина отсыпалась в своей будке, не желая отвлекаться на второстепенные мелочи вроде незнакомок, заглянувших к хозяевам во двор.
Лариса поднялась на крыльцо, которое, кстати говоря, тоже было красным — такая вот незатейливая цветовая гамма, и уж собралась было постучать в дверь, но тут заметила кнопку звонка, неприметно расположившуюся справа от входа. Она позвонила. Никто не появился. Лариса позвонила еще, теперь уже несколько раз подряд. Наконец в ответ на дребезжащее жужжание кто-то по ту сторону двери подал признаки жизни, громко несколько раз выкрикнув:
— Иду! Иду! Иду!
Голос принадлежал женщине. Вскоре на пороге предстала некая особа с выражением лица, которое можно наблюдать только после долгого вечера за праздничным столом.
Неизвестно, какой повод был у хозяйки дома, но отпраздновала она его, похоже, на славу, не дожидаясь, когда солнце начнет клониться к закату.
— Ну? — спросила она, вылупив на Ларису подернутые туманом, серые глаза. И что было уж совсем удивительно, так это то, что на веках глаз виднелись следы проступающей красноты, почти под цвет фасада дома.
— Простите, мне нужен Александр Колесников. Сказали, что он может быть у вас, — начала Лариса, конечно, понимая, что разговор с человеком в таком состоянии может потребовать определенных усилий и недюжинного терпения.
— Кто сказал? — властно спросила женщина, выказывая явное недовольство. И словно хотела добавить: «А ну, подайте его сюда!» Собственно говоря, манера изъяснения рыжей обитательницы красного дома была, как бы это выразиться, весьма специфичной. Слова, составлявшие добрую половину ее лексикона, представляли собой однокоренные глаголы, прилагательные и существительные, которые, попадая в телерадиоэфир, обычно заменяются звуковым сигналом, напоминающим телефонный гудок. А посему все, что она произнесла, требовало некоторой корректировки или перевода с русского устного на русский печатный.
— Он у вас? — Лариса проигнорировала поток ругательств из уст собеседницы и старалась говорить с нею как можно вежливей.
По лицу хозяйки было видно, что она неимоверными усилиями воли пытается собрать расползающиеся
