небрежно сказал он, застенчиво покосившись на Фиму, но тот вежливо сделал вид, что слово «синагога» впервые слышит, и даже не моргнул.
— Все это происходило еще до арийского нашествия, — мягко продолжил Аяврик. — Арийцы, как вам, конечно же, известно, пришли с далекого Севера. Они выгнали или уничтожили местное негроидное население и сделали свое святилище Агни, потом это место при христианстве долго служило лобным, то есть тут совершались казни, ну а сейчас здесь цирк, как вы видите, но, но!.. — Аяврик понизил голос почти до шепота и оглянулся назад, словно та мерзючая макака, мимо которой мы уже проходили, могла незаметно подкрасться сзади.
Честное слово, мне самой даже стало как-то неуютно, что ли, ну а о Маринке и говорить не приходится: девочка была перепугана до дрожи в коленках.
— Что «но»? — спросила я, стараясь говорить максимально холодным и скептическим тоном. — Что значит «но»? Казнят иногда по-прежнему, что ли? А потом скармливают отходы производства хищникам?
— Нет, нет, Оленька, — глумливо улыбнулся Аяврик. — У хищников рацион особый и выверенный, он под самым строгим контролем ветеринаров. К сожалению, должен сказать, что любая гадина на выбор из тех клеток стоит дороже человека. Я имею в виду…
— Поняла! — отмахнулась я.
— А хотел я сказать, — продолжил Аяврик, — про то, что постоянно в полнолуние у нас здесь случаются разные странности. Ну то, что свет отключается, это уже не странность, потому что все привыкли. А вот, к примеру, иногда бывает так, что идешь темным коридором, — в этот момент мы как раз свернули в очередной такой коридор и стало очень неприятно, несмотря на весь мой скептицизм, — бывает, что видения покойников возникают, и все в странных одеждах или позах… Сами понимаете, какие тысячелетия ужасов тут лежат под нами…
— И вокруг нас, — искусственно зевнув, произнесла я.
— И вокруг нас, — охотно согласился Аяврик, — вот, кстати…
Не знаю, что он хотел сказать или показать, но так получилось, что Аяврик взмахнул рукой влево, и именно слева, словно из стены, вдруг вывалилось нечто, показавшееся мне огромным и нелепо раскрашенным, а потому жутко страшным чучелом женщины.
— А-а-а-а! — заорала Маринка и присела на корточки.
Я же сохраняла вид совершенно невозмутимый, но от неожиданности не в силах была даже пошевелить языком. Неприятное зрелище! Фима вышел вперед, прикрыв меня своей спиной, и откашлялся. Это был почти подвиг, надо признаться, и я его оценила. Правда, потом.
— Привет, Марго, — поздоровался Аяврик с привидением, и в этот момент я почти поверила ему.
Почти — потому что не успела этого окончательно сделать, так как привидение сказало застенчивым голосом:
— Здравствуйте. Сережа, у тебя сигаретки не найдется?
— Привет, Марго, — жизнерадостно повторил маг Аяврик, оказавшийся для своих коллег всего- навсего Сережей, и полез в карман своих красных шаровар.
Привидение подошло на шаг ближе и оказалось, во-первых, на самом деле женщиной, а во-вторых, такой же русско-народной клоунессой, как и Аяврик, одетая в темно-красный сарафан и в расписной кокошник. На ее лице было то, что назвать макияжем было бы нельзя, а дурацким клоунским гримом — нескромно, хотя так оно и было на самом деле.
— Здравствуйте, — слегка запинаясь, сказала я. — А вы тоже из руководства Магического круга?
— Я? — удивилась Марго, закуривая и разгоняя ладонью дым. — Я и есть этот самый круг, а разве незаметно? Слушай, Аяврик, а почему здесь темно, как в заднице у негра? Опять пробки перегорели?
Аяврик кашлянул и представил нас своей знакомой.
Марго оказалась не клоунессой, как можно было бы предположить с первого взгляда, а какой-то «комедианткой-иллюзионисткой», как жеманно пояснила нам. Что означало сие словосочетание, не знаю, но подозреваю, что это все равно клоунесса, только с фокусами.
— Экскурсию проводишь? — спросила Марго, с интересом рассматривая Маринку, которую Аяврик бережно поглаживал по плечу.
Девушка, засмущавшись, сделала вид, что ей все очень интересно — и поглаживание, и сама ситуация.
— Ага, Палыч попросил, — признался Аяврик. — А по поводу света…
— Да и так ясно, — пренебрежительно отмахнулась Марго. — Палыч, этот козел старый, все кроит и жадничает вовремя платить по счетам, вот ему и отрубают напругу. Слава богу, не первый год здесь кантуюсь, окрестности знаю, лоб пока не расшибла, но сроду такой темени не бывало. — Марго подхватила нашего гида под руку и отвела на пару шагов в сторону.
— Я сейчас… на минуточку, — объяснил Аяврик.
Однако его «минуточка» оказалась длиннее нормальной минуты. Я видела, как Марго что-то принялась ему рассказывать шепотом, постоянно показывая пальцем себе на грудь. Маринка подошла и вцепилась мне в руку.
— Ты как себя чувствуешь? — спросила она. — Мне что-то не по себе.
Я в ответ только пожала плечами. Тогда Маринка повернулась к Фиме, но тот, сдаваясь, поднял ладони вверх.
— Понятия ни о чем не имею, — честно признался он. — Не знаю, не понимаю, но впечатление производит. Особенно про друидов.
С озабоченным лицом Аяврик вернулся к нам и, хмурясь, пробормотал, что, к сожалению, его срочно вызывают в оргкомитет.
— Если пойдете прямо, никуда не сворачивая, то выйдете прямо к лестнице, подниметесь по ней вверх и попадете в зал, — ободряюще сказал он и, пожав руку Фиме, ушел со своей клоунессой.
Фима взглянул на часы.
— Кстати, нам пора, — сказал он, — а то пропустим все, что там будет интересного. И не о чем вам будет пописывать в газетке.
Мы пошли в том направлении, куда указал Аяврик, и вскоре попали в зал. Он был полупустой и на удивление тихий. Мы заняли свои места, и тут погас свет.
Глава 5
Луч прожектора, пометавшись по своду потолка, опустился вниз на арену, и я увидела Аркадия Павловича в смокинге и с микрофоном в руках. Вступительная речь его заняла немного времени, и мне показалось, что шталмейстер то и дело посматривает на меня.
Я наклонилась к Фиме, сидящему слева от меня, и спросила, сколько времени продлится официальная часть и когда начнутся фокусы.
— Да дело тут не в фокусах, — ответил он. — Я же предупреждал, что это у них типа профсоюзного собрания… Ну а если совсем честно, то понятия ни о чем не имею.
Аркадий Павлович закончил разливаться соловьем и ушел, уступив арену нашему новому знакомому с прихотливым именем Сикамбр. Тот поверх смокинга накинул еще и длинный плащ, отчего смотрелся еще загадочнее, и, не затягивая процесса, сразу же начал с того, чего мне так хотелось. Он показал несколько несложных фокусов с исчезновением и появлением своей чалмы, потом разъяснил, как это все делается, и обратился к публике, вызывая добровольцев.
Совершенно неожиданно для меня вверх потянула руку Маринка, очевидно решившая в этом сборище стать центром внимания. Однако Сикамбр, лишь равнодушно скользнув по ней взглядом, пригласил из зала какую-то даму, одетую, словно шемаханская царица.
— Блин! Ну что ты поделаешь? — огорчилась Маринка и надула губки.
— Надо делать выводы, — философски заметила я. — Тебе не кажется, что пора сменить имидж? Видишь, как мужики кидаются на нестандартные гардеробы?
