— Пошла к черту, — грустно сказала Маринка и задумалась.
— Зря ты так говоришь, Мариночка, — вмешался в разговор Фима. — Не забывай, в каком обществе сейчас находишься. Он здесь особенно внимателен.
— Да кто он? — переспросила Маринка, не отрывая глаз от арены.
— Да черт же, кто ж еще?! — улыбаясь, пояснил Фима.
Маринка засопела, но промолчала.
Дама вышла на арену, из-за кулис на колесиках выкатили высокую металлическую клетку, приподнятую на платформе от пола приблизительно на метр. Сикамбр завел даму в клетку, две ассистентки накрыли клетку тканью, Сикамбр сказал что-то вроде «крекс-фекс-пекс» и сдернул тряпочку. Дамы в клетке уже не было, она исчезла.
Маринка охнула и зааплодировала, зал ее нехотя поддержал, после чего Сикамбр уже под более бурные аплодисменты зала обнаружил свою даму, сидящую в первом ряду совсем недалеко от нас.
Когда Сикамбр стал рассказывать про то, как он все это сделал, то получалось совершенное надувательство. Клетка, как оказалось, выезжала на особой конструкции, между четырьмя ножками которой были установлены зеркала под наклоном внутрь, поэтому создавалось впечатление, что между ножками ничего нет — ведь там отражался пол. Дама, исчезнувшая в клетке, вовсе не исчезла, а провалилась в ящик под клетку и потом вылезла оттуда, а та, которая сидела в зале, просто была на нее очень похожа и одета так же.
Не знаю, как Маринке, а мне стало даже обидно — всю жизнь веришь в чудеса, а потом все оказывается секретным ящичком и женщиной, свернувшейся в нем калачиком.
— Ну а теперь, дорогие коллеги, — объявил Сикамбр, размахивая руками, словно он на самом деле невесть какой волшебник, — я продемонстрирую почти такой же номер, только с небольшим усилением. Уже пострадавшую от меня даму я беспокоить больше не буду, а приглашу кого-нибудь другого… На этот раз постороннего человека!
Маринка обиженно засопела, а я в это время смотрела на арену и заметила, что Сикамбр движется в нашем направлении. — Посторонний человек в их номер и не попадет, — продолжала бухтеть Маринка. — Они знаешь как боятся посторонних!
— Угу, — ответила я, кивнув, — догадываюсь.
И в этот момент Сикамбр вплотную подошел к нам, перешагнул через ограждение арены и дотронулся до плеча Маринки.
— Ой! — вздрогнув, воскликнула она. — Вам чего?
— Вы хотели поучаствовать, — поклонился ей Сикамбр и очень недобро усмехнулся. — Прошу вас, окажите мне любезность!
Маринка, приоткрыв рот от удивления, встала и растерянно оглянулась на меня. Я пожала плечами, но на всякий случай вцепилась в руку Фимы. В отличие от Маринки, я вовсе не жаждала запаковываться в клетку, а потом, скрючившись, оказываться под ней. Маринка сделала шаг к арене. Сикамбр, киношным жестом подставив руку, помог ей взобраться на ограждение и снова повернулся к залу.
— А, пожалуй, в этом опыте могут принять участие и две девушки, — задумчиво произнес он и спросил у Маринки подчеркнуто вежливо и громко: — Ваша соседка, наверное, захочет составить вам компанию? Вы как думаете?
Маринка, проявив незаурядную скорость реакции, вскрикнула весело и радостно:
— Конечно же, захочет! Оля, иди, иди сюда!
Оказавшись в глупейшем положении по вине моей дорогой подружки, я смирилась с ее неизбежной глупостью и встала.
— Ты только не первой проваливайся, чтобы падать было мягче, — мило пошутил Фима, кладя к себе на колени мою сумочку.
Я подавленно промолчала.
В отличие от Маринки, я не видела ничего замечательного в том, что на меня сейчас будут устремлены сотни глаз, а в собственных глазах я буду выглядеть сущей дурой. Перспектива не радужная! Однако делать нечего, я тоже встала, подавив огонек ненависти, который, как я чувствовала, уже зажегся в моих глазах. Опершись на руку Сикамбра, я взгромоздилась на бордюр, а потом прыгнула на арену.
Сикамбр, размахивая руками, отчего полы его плаща начали развеваться с самым смехотворным эффектом — так в ТЮЗе на детских спектаклях артисты изображают ветер, — пригласил нас войти в клетку.
Маринка принялась подталкивать меня вперед. Я решила все вытерпеть и молча поднялась первой, встав внутри клетки. Увидев, что со мною ничего страшного не произошло, она счастливо разулыбалась, заскочила следом и, повернувшись ко мне спиной, зачем-то помахала зрителям.
— Прощаешься, что ли, подруга? — мрачно спросила я, тоже вынужденная улыбаться, как дурочка.
Я разглядела в зале Фиму и кивнула ему. Тот поднял вверх большой палец и широко улыбнулся. Интересно, он что же, считает меня героиней? Этого не хватало.
Сикамбр тем временем запер нашу клетку и подергал дверь, показывая залу, что она заперта надежно. После этого по зову Сикамбра из-за кулис — или как это здесь называется, не знаю, — подбежали две девочки с шелковым покрывалом в руках и с помощью Сикамбра закрыли всю нашу клетку — сверху донизу.
В последний момент, перед тем как закрыть от нас белый свет в виде темного зала, Сикамбр на секунду прижался к прутьям клетки:
— Все будет нормально, не волнуйтесь, Ольга Юрьевна.
— Жить-то будем? — брюзгливо спросила я, изображая из себя невозмутимую спартанку.
— А смысл? — спросил Сикамбр и скрылся за шелком.
— Что он сказал? — прошептала Маринка.
— Он сказал, что из нас двоих выживет только одна, — с досадой ответила я, чувствуя себя немного выбитой из колеи дурацкой репликой Сикамбра.
— Как это «только одна»?! — Маринка собралась развить свою мысль, но тут музыка в зале оглушающе рявкнула, пол под нами раскрылся, и мы с Маринкой, обнявшись, как две сиамские близняшки, провалились куда-то вниз, приземлившись на что-то мягкое и пружинящее под нами. Это была сетка, натянутая над полом. Крышка люка сверху закрылась. Вокруг царил полумрак.
— Ты довольна, мать? — злобно спросила я, пытаясь выбраться из сетки и запутываясь в ней то каблуком, то руками.
— Могло получиться и хуже, — высказала безусловную истину Маринка, и я даже не стала возражать. Зачем, если она и сама все понимает?
Кое-как мы выбрались из сетки, точнее говоря, выбралась одна я, а Маринка, покрутившись и повздыхав, просто сумела вывалиться из нее. Всегда у нее так, счастливая! Поднявшись на ноги и кое-как отряхнувшись — сетка оказалась пыльной, — мы осмотрелись.
— Ну и что же будет дальше? — спросила я больше у себя, чем у Маринки. — Нужно искать выход из этого подвала.
— Да уж, — проворчала Маринка. — А обратно нас разве не затянут?
— В клетку, что ли? — воскликнула я. — Без меня, подруга. По твоей милости я уже покувыркалась, больше не желаю!
Маринка промолчала, продолжая оглядываться. Я тоже осмотрелась. Мне показалось, что тут мы уже были сегодня. Хотя этот подвал, наверное, в любом месте вызывает ощущение, что вы его уже видели, и не один раз.
Помещение, в котором мы оказались с любезной подачи Сикамбра и Маринки, представляло собою большой квадрат, площадью примерно в сто метров. Он явно служил складом реквизита. Вдоль стен, громоздясь друг на друга, стояли деревянные ящики, крашенные разными красками, из-за них торчали никелированные велосипедные конструкции разной высоты и разного дизайна. Наверное, на лилипутов и великанов. Все это было, конечно же, интересно, но не настолько, чтобы оставаться здесь на всю жизнь.
Я высморкалась в платочек и решила, что эта сволочь Сикамбр еще заплатит за свой подлый фокус
