'Свекрови я не пришлась по вкусу. Не арабка потому что. Хоть и мусульманка.
Все было. Склоки, слезы, скандалы, уничтожение моих вещей — в общем, битва за сына.
Ее сын выбрал меня. Видимся с ней раз в месяц. Для приличия улыбаемся друг другу, и снова каждый живет своей жизнью.
Привыкла я к здешним порядкам не сразу. Какие–то вещи до сих пор вызывают во мне глухое раздражение. По моему мнению, людям здесь не хватает простоты. Каждое слово должно быть сказано с осторожностью. Мне очень не хватает моих подруг, с которыми я могла просто посидеть на кухне с чашкой чая и поболтать, могла прийти без приглашения или позвонить даже ночью. И это было нормально. Здесь же все по - другому. Я не завела себе подруг из местных жительниц. Мне гораздо легче общаться с землячками. Благо их здесь много. Жаль, что познакомилась с ними недавно'.
Муж Дарины работает на износ и почти за бесплатно. У людей нет денег на еду. На своем здоровье они экономят. Кто–то приклеил на место отвалившуюся коронку обычным клеем. И приходится в час ночи спасать человека практически от потери челюсти.
20000 человек живут на клочке земли площадью 1 кв километр. После войны в Нахр–эль–Бареде сюда влилось еще около 30000 человек. Через год половина из них вернулась, но часть все–таки здесь осталась.
'Получается, жителей гораздо больше, чем официальные 20000, и эта цифра растет. Каждый день кто–то играет свадьбу–помолвку. Кстати еще у нас в 'кампе' есть два кладбища. Бывает, что в одной могиле похоронены два–три человека — места не хватает.
Больницы здесь две — красный полумесяц и UNRWA (поликлиника) . В UNRWA медобслуживание ужасное, да и как иначе, если, например, стоматолог там за 6–часовой рабочий день принимает 30–40 человек. Есть несколько маленьких поликлиник — называемых 'мустоусоф', там получше, но платно, хоть и символически. А у людей зачастую нет денег на лечение.
Вот так и живут люди, живут сегодняшним днем, безо всяких надежд и веры в светлое будущее. Да они и не задумываются о жизни. Разве что старики все еще бережно хранят ключи от домов и документы на земли в потерянной и недоступной для них Палестине, теперь уже Израиль. Старики верят, что вернутся… и умирают…один за другим, чтоб быть похороненными в многоэтажной могиле.
На адаптацию ушло несколько лет. Жизнь наладилась. С моими родными у нас теперь замечательные отношения. Минусов в жизни много, но есть и плюсы. Это мой муж. Очень честный и порядочный человек, который понимает меня с полуслова, с полувзгляда. Очень добрый, любящий и отзывчивый. Мне очень повезло в жизни, потому что я встретила такого человека. В общем, счастье есть!'
Сегодня опять дождь. Он идет именно в ту минуту, когда я думаю о растерзанных женских душах, о тех женщинах, кого судьба испытывает на прочность, ломает, гнет или убивает.
Сколько раз я слышала злобные выкрики в их адрес : 'Сами виноваты! Нечего было за арабов– террористов замуж выходить! Теперь расплачивайтесь!'
Эти люди не слышат чужой боли…
Ничего не знают и не понимают.
Среди счастливых историй арабо–русских семей, встречаются часто печальные и трагичные. У каждой медали есть обратная сторона…
Лиля родилась в Латвии. Она приехала работать на Кипр в обычную фирму, занимающуюся оптовой торговлей одеждой. Однажды, на дне рождение своей приятельницы, она познакомилась с красивым ливанцем. И влюбилась. Была свадьба на Кипре. Позже родилась дочка.
'Муж приехал ко мне в Латвию за неделю до родов. На Кипре жить было легче, и мы решили вернуться. Возвращались через Ливан. Его родня очень хотела познакомиться.
Мы остановились в гостинице, арендовали машину (всё на мои деньги) . Семья приняла хорошо. Ничего плохого сказать не могу. Мне было даже легче, потому что я, наконец, смогла отдохнуть. Дочь родилась беспокойная, а муж почти не помогал. А тут сёстры мужа, свекровь…
Мы расчитывали пробыть в Ливане неделю, но вышло — два месяца. Мужу не дали визу на Кипр, когда мы все же вернулись, он пошёл работать, а я сидела дома. Потом мужа арестовали, я выплатила залог (всё, что у меня было) и он стал невыездной.
На жизнь не хватало. Пошла работать. Вставала в 4, работала до 15. Муж отвозил ребёнка к няне. Я возвращалась и сидела с мелкой день и ночь (она почти не спала) . Мы приняли решение отвезти дочь в Ливан на месяц, так как нужно было встать на ноги, а с ребёнком в чужой стране и с постоянными судами сложно.
Отвезла ребенка… а через неделю началась война. В том районе, где жила дочь было спокойно. Но это всё равно прибавило мне седых волос.
Первым самолётом как открыли аэропорт, я примчалась в Ливан и забрала дочь на Кипр. Жизнь по– тихоньку налаживалась, мучало только то, что я была постоянно одна. Дружить ни с кем муж не разрешал. Все для него были плохие. Он снял квартиру за городом, и я целыми днями сидела там одна с ребёнком. Он приходил с работы, смотрел ТВ, кушал и уезжал, практически нас никуда не вывозил. Я начала сходить с ума.
Муж решил открыть свой бизнес. И попросил меня пойти работать на два месяца, чтобы помочь ему. А дочь на это время отвезти в Ливан. Уговаривал он меня два месяца. Не знаю почему, но я согласилась.
Слетала в Ливан и пошла работать. Прошло два мучительных месяца. Муж стал ближе к своей цели, но до конца было далеко. Я завела разговор о том, что пора ехать за ребёнком.
Он попросил ещё месяц. Я не согласилась. Приехала в Ливан. Дочь мне не отдали. Забрали все её документы, стали угрожать. Тихо, спокойно, но с напором. Сказали, что их сын не хочет, чтобы я забрала дочь.
Я вернулась на Кипр. Ни слёзы, ни уговоры на мужа не действовали. Я была одна и запугана. Стала искать возможности разрешить ситуацию. Муж клялся, что дочь привезёт. После очередного скандала он сообщил, что ребенок записан в стоп–лист, и я не смогу теперь без его разрешения ее вывезти. Я рванула в Ливан. Ходила в посольство. Мне сказали, что никто помочь не может. Была у адвоката. Та же история. Тогда я решила остаться жить там. Выдержала две недели. В принципе относились ко мне неплохо. Если бы не постоянная слежка родственников… В один из дней я решила вернуться с дочерью на Кипр. Собрала вещи, вызвала такси и тут ….сестра мужа набросилась на меня, вцепившись в волосы. Я влепила ей пощёчину. Мне стали угрожать полицией… что я могла в чужой стране? И что знала? Я уехала одна.
Стала налаживать отношения с мужем, в надежде, что он изменит своё решение. Помогала открыть его бизнес, работала на двух работах. И параллельно искала выходы из этой ситуации.
Четыре месяца мне не разрешали приехать к ребёнку. Я думала, что повешусь от тоски. Когда приехала — дочка меня почти забыла.. Был шок. Я не ела четыре дня, только плакала. Ни у кого из его семьи даже чуть - чуть не дрогнуло сердце. Только свекровь приходила узнать, буду ли я обедать.
Мы с мужем переехали в другой город на Кипре. Я ушла с работы, но муж не спешил возвращать дочку к нам. Он был весь занят бизнесом. Я четыре месяца просидела дома. Когда поняла, что муж ребёнка не привезёт, не смотря на его обещания, пошла искать работу. Мне повезло. Нашла очень хорошее место с хорошими людьми.
Через неделю мужа арестовали и посадили в тюрьму за махинации с банковскими чеками. Хорошо, что у меня была работа. Месяц муж просидел в тюрьме, потом кто–то его выкупил под залог. Отношения у нас совсем испортились и я от него ушла.
Я в отчаянии искала информацию о подобной ситуации. Познакомившись с русскими девочками, живущими в Ливане, стала понимать, какой дурой была. Столького не знала. На многие поступки семьи открылись глаза. Но одно я так и не поняла до сих пор: за что меня так? Ведь эта ситуация нетипична даже для Ливана. Я отдала мужчине всё, поддерживала его, работала для его мечты. Оставила своих родных и друзей, а меня вот так…
Вернулась к мужу, опять надеясь изменить ситуацию, прожила с ним довольно долго и практически без ссор и снова ушла. Он поклялся на Коране, что дочь будет жить с нами и… соврал. Мне не остается ничего другого, как ждать, сцепив зубы, и продолжать ездить к ней каждые два месяца…
Она уже большая, и я чувствую, что нужна ей, но что делать я не знаю. В последний мой приезд,
