После расслабляющего щебета и блестящих золотых рыбок, нас ждала медина, площадь и Кутубия. Придя к закрытию медресе Али–бен–Юсефа, немного расстроились, и пошли штурмовать район рынков.
Представьте восторженно–одухотворенную туристку, стоящую в центре потрясающего, шумного, красивого 'муравейника'— рынка. Я крутилась вокруг себя, потому что шея крутиться уже не могла и болела, и только собралась запечатлеть гущу событий на камеру, как раздался вопль воплей. К нам бежал мужчина в джелябе, и что–то яростно вопил. Честно говоря, струхнула. Муж сначала оцепенел и не мог понять, в чем проблема. Потом что–то сказал, и марокканец утих.
. — Не бойся, мужика туристы достали, сказал: 'что это вы ходите тут с камерами, фотографируете, а денег не платите'.
Праведный гнев стал застилать глаза.
— За что я должна платить? Людям в лицо камерой не лезла, улицу снимала, стены, двери.
— Ну вот он и орал, что ты двери его красивые снимала, а денег не дала.
И тут, мужика снова переклинило, он, уже вернувшись к дверям своего магазина, снова стартанул в нашу сторону с воплем: 'Гив ми мани!'.
'Фиг тебе, а не мани', — сказал муж на арабском–матерном. Мы гордо пошли дальше.
Перед выходом на площадь молодой продавец платков затащил в свою палатку, к его яркой, пестрой торговой точке магнитом тянуло местных женщин.
Пока я примеряла красоту, муж рассказывал парню о наших приключениях.
— Гашиша обкурился, — сделал вывод продавец.
И всего делов…
Когда раздался трубный призыв к вечерней трапезе, мы не остались на площади. Усталость от впечатлений навалилась разом, хотелось только одного – спать.
— Нет, нет, май френдс. Площадь не в той стороне, пойдемте, я вас отведу, — подбегает юный 'тимуровец'.
— Мы в отель.
— А гашиш? — с надеждой шепчет он нам в след…
Еще пол часа назад бурлящие ряды рынков, сейчас — мертвы. Все закрыто. Жалюзи, ворота, решетки, двери – заперто. Никого нет. Лишь темнота и тишина.
Очередной 'бегун' подходит к мужу и показывает удостоверение.
Оказалось, это полицейский делает обход, советует спрятать камеру подальше.
'Золотая' дверь, из–за которой чуть не разразилось маракешское побоище, также закрыта. Ни души. Вволю наснимав ее на долгую память, кладу к порогу 1 дирхам. (цените мою доброту и щедрость!)
Миновав пустынные улицы медины, в третий раз отказавшись от гашиша, мы дошли до риада.
И только уселись за стаканчиком чая переваривать впечатления, как в отель вбегает наш сосед– англичанин и на французском рассказывает что–то Али.
Из всей речи поняла только два слова – 'проблемы' и 'паспорт'. Как оказалось, у туриста вырвали из рук сумку с паспортом, дорогим телефоном и деньгами.
На следующее утро отправились осматривать Дворец Бахия, а наш несчастный сосед — в посольство Англии…
'Дворец красавицы'— наиболее сохранившийся дворец Маракеша. Апельсиновый сад, фонтаны, отделка комнат и залов изумительной красоты – традиционный марокканский стиль. Дальше нас ждал музей Дар–Си–Саид (тоже бывший дворец) . На первом этаже: старинная одежда, ювелирные украшения, оружие. На втором – салон в мавританском стиле. Резная мебель и потолок из кедра. Что удивительно – во дворце Бахия туристов – не протолкнуться. А в Дар–Си–Саид никого не было, кроме нас и еще одной парочки. Очень хотелось щелкнуть увиденную красоту. В поисках служителей музея, наткнулись на старинный диван, в дальнем углу зала, застеленный какой–то тужуркой, на котором дремали два тела. Один парень поднялся поболтать и разрешил фотографировать, а второй продолжал мирно спать.
Очередной королевский дворец, к которому мы шагали долго и нудно был закрыт для простых смертных, а гулять по королевским садам Агдаля уже не осталось сил. Отдышавшись в кафе, решили просто бродить по улицам и добрели до Кутубии.
Эта мечеть 12 века, на равне с площадью Джема–эль–Фна, является символом города. Говорят, что золотые шары минарета в ясную погоду видны с расстояния 30 км. Много веков марокканцы верили, что отлиты они из чистого золота. На их изготовление пошли все украшения одной из жен султана Якуба аль– Мансура. Женщина отдала драгоценности в знак раскаяния за совершенный грех: во время Рамадана она выпила стакан воды…
7 вечера. Кто не ужинает дома, идет на площадь. Мы уже здесь, принюхиваемся к вкусным запахам. Очень интересно наблюдать, как официанты и повара обслуживая людей, успевают покушать сами – на ходу, буквально, на бегу! Молодцы!
На следующее утро, совершая прощальную ходку (куда глаза глядят и ноги ведут) , застряли в пробке. В затылок дышат люди, я тоже дышу впереди стоящим, осел ревет от страха, водитель трактора машет руками, туристы щелкают мыльницами, женщины прячут лицо – прощай, Вавилон.
Ты был щедр на свои чудеса. Ты был добр и экстремален, где–то агрессивен, иногда – настораживал, волновал, смешил, раздражал, удивлял. Красные стены твои – не кровь, не гранатовый сок. Это сухая острая паприка, щедро посыпанная сверху божественным провидением. Маракеш – город с перцем. Сначала чихаешь во все легкие, потом слезятся глаза от остроты, если турист привыкнет, то не сможет жить без этой приправы.
Так прощай, Вавилон! А может быть, до скорой встречи…
…Если собрать в один мешок все эмоции и чувства, которые посещали нас на протяжении пути, там окажется одна большая эмоция, и тысяча мелких.
Мелкие – плохие и хорошие, словно стекаются узкими и широкими ручейками к бурному морю – Восторгу. Это ощущение страны пришло не сразу.
Марокко исподволь или в наскок покоряет. Энергетика страны – шквал бурного океана, который окатывает вас волной, сбивая с ног. И ваш выбор – встать и засмеяться, ощутив кайф жизни, или отплевываться каждый раз, не чувствуя красоту и радость этого бешеного океана.
… Мне даже не стоит закрывать глаза, чтобы вспомнить…
И фотографии – лишь малая толика того счастья, которое изо дня в день ищут люди.
К чему они? Если главная память – в сердце.
Жалею лишь об одном – слишком мало марокканской мяты привезли мы с собой из путешествия. И еще о том, что не успела задать вопрос одинокому 'художнику' в кафешке Эссуэйры… Он исчез так же неожиданно, как и появился…
Может, он рассказал бы мне, почему так сладко горчит берберский чай, и что это за драгоценная потеря, которую он ищет в Эссуэйре на протяжении все своей долгой жизни? Ищет, и не может найти…
…и не хочет найти
Глава 12.
ОДНА СЛУЧАЙНАЯ ЗИМА
Почему 'свинарники' в Сирии меня не раздражает?
Утром в пятницу мы вышли на улицу и погрузились в пустоту.
Ехали в такси по странному городу, закрытому на все замки, двери и окна. Как будто люди исчезли из Алеппо. Он огромный, старый, обшарпанный. И пустой.
Пятница. Святой день на востоке – всенародный выходной. Рынки и магазины закрыты. Абсолютно все закрыто! Ни одной живой души на улицах. Лишь дворники то там, то здесь лениво двигают метлами. Таксист сделав большой крюк (чтобы содрать с нас денег) подвез к Цитадели Халеба.
13 век. Огромная крепость, с крыши которой открывается панорама на город. К Цитадели стягивались туристы, было даже несколько русских с профессиональными фотоаппаратами.
