Смотрели музыкальные клипы по ТВ. И случайно переключили на прямой эфир с места взрыва. Военную машину подорвали. Самое странное – я абсолютно не боюсь.
Мы назло всем врагам собрались и пошли гулять по городу (конечно, не к месту взрыва, я не совсем камикадзе) .
В Бейруте как будто весна. Такое теплое солнце, легкий ветерок. Пятница, полно людей в мечетях и возле них. А когда молитва закончилась, толпы мужчин и мальчишек выходят из мечети, общаются, здороваются, обнимаются, целуются и разглядывают проходящих мимо женщин, которых мимо проходит очень мало.
Я обожаю Бейрут. Обожаю этих смелых, мужественных людей. Они даже сегодня спешат по своим делам, улыбаются, решают какие–то проблемы. Привыкли. Мы зашли в мою любимую лавку сладостей, люди как ни в чем ни бывало, покупали 'баалеву'и 'мамуль' (арабские сладости) , хозяин с любопытством расспрашивал о жизни в России и угощал своим вкуснейшим товаром. Как будто не было несколько часов назад страшного взрыва, нескольких смертей и раненых.
Наверное, и я привыкла. С каждой прогулкой по городу, он открывается по–новому. Уму не постижимо, насколько нетипичный Бейрут. Странный, старый и новый, разрушенный и блестяще отстроенный. Красивый. И руины люблю его и нищие кварталы.
Когда садишься в простой автобус и едешь, едешь по городу, и влюбляешься в него снова и снова. Узенькие улочки стали еще уже из–за стоящих повсюду военных БТР и танков.
Колючая проволока, перекрытые дороги, армейцы повсюду… И весна. Весна в Январе! Тоже, по всюду. Электричество отключают каждый день на 3 часа. Отопления в домах нет. Горячая вода бывает иногда… На улице жить, кажется теплее.
Мы собрались и поехали в Замок Муссы и Бейт–эт–Дин. Не впечатлило. Может, потому что я задубела и продрогла до костей.
В горах всегда холодно, но какой же кристальный, чистый и сладкий воздух. Какие прекрасные горы. Высоко–высоко все верхушки покрыты снегом. Проезжали городок Дэйр–л-Амар (Монастырь Луны) , там живут друзы и христиане. Очень красиво и чисто.
Замок Муссы красивый снаружи. А внутри музейные старинные экспонаты, оружие, плошки, кое–какие древние украшения, куклы, имитирующие старинную жизнь и подземельный холод.
Громадный потрясающий Дворец Бейт–эт–Дин. Там жили настоящие ливанские султаны. Я еще больше замерзла. Мы гуляли одни, больше туристов не было, накрапывал дождь. Понравились залы для приемов, потолки и мебель из кедра – потрясающе красиво, ни одной трещинки, а прошло уже несколько сот лет. Экскурсовод разрешил мне фотографировать и даже посидеть на тех самых диванах, на которых сидел эмир Шехаб и его бесчисленные гости. Провел нас по всем залам, коридорам, ванным комнатам с фонтанами. Приехали в Бейрут – солнце палит.
Впечатлений на полную катушку, особенно после последних новостей. Забастовщики жгут покрышки, перекрыли дорогу, стреляли в военных. Армия сдерживает их, гасит волнение. Но 'заваруха'в стране бесконечная. Вечером пошли в Интернет–кафе, там тоже смотрят прямую трансляцию с места забастовки. Хаос полный.
Муж свалил нашу лампу–обогреватель. Стекло треснуло (или что там треснуло?) , но работает вроде бы…
В Краснодаре уже 23.13. В Бейруте на час меньше. Все спят. Печка–лампа работает. Фи кахраба… Перевод с арабского — Есть электричество!
Какое счастье!
Его вырубили в 15.00. Ничего не предвещало мучительной развязки этого дня.
С утра – как обычно – затяжной мерзкий дождь, плавно переходящий в ливень с бешеным ветром. Поэтому, естественно, сидим дома. А дома холодно. Я надела на Эмиля куртку, поверх 2–х свитеров. Свекровь сделала мою любимую 'фасолию'с моим любимым рисом. Муж–именинник поехал за красивым тортом.
В 15.30 приехали гости — родня. Без подарков. Не принято в Ливане отмечать дни рождения и дарить своим родственникам подарки. На улице начался град.
В наступающих сумерках играли в нарды, свекровь откармливала прибывших оглоедов. (сожрали всю мою любимую фасоль и рис!)
Мы с нетерпением ждали 6 вечера, когда должны будут по расписанию включить свет. Не включили. Ни в 7, ни в 8, ни в 9… Торт ели при свечах и фонаре. Ни тостов, ни пожеланий. Всех веселил Эмиль. Но совсем не весело, когда нет электричества и тепла. Все время мерзну. Горло продолжает болеть.
Родственники, дождавшись долгожданного торта, но так и не увидев лица друг друга при электрическом освещении, отчалили, свеча себе под ноги мини–фонариками в зажигалках.
Не очень приятно ложиться спать в холодную постель в холодной комнате в 10 одежках и одеялах. А все равно дрожишь. Пошла сделать себе молоко с медом, полечить горло. Молоко нехорошо пахло. Решила не травиться, а выпить чай с лимоном и медом. Чай испарился… Обрыскав с помощью зажигалки все ящики и полки, чай так и не нашла. Решила напиться хоть горячей воды с медом, и вспомнила про 'Нескафе'в пакетике. В ту самую минуту, когда я просыпала половину напитка на стол, раздался радостный писк и щелчок холодильника – и по всей квартире загорелись лампы! Было почти 10 вечера. Семь часов без света… Свекр оповестил, что теперь будут отключать свет на 5 часов каждый день. Радости нашей нет предела…
Ни разу нормально не искупала Эмиля. Перед сном вытерла его влажными салфетками и переодела в чистую одежду.
Сейчас слушаю радио, заряжаю телефоны, батарейки к фотоаппарату, закутавшись в плед в джинсах (с колготками) , двух носках, двух кофтах, пытаюсь собрать мысли в кучу.
Арабы пьют кофе из маленьких, даже малюсеньких чашечек. Они пьют очень вкусный кофе. Вернее, они его вкусно варят. Как я не пыталась приготовить такой же кофе в России, не получается. Наверное, здесь другая вода и… воздух. Потому что рецептуру и пропорции приготовления соблюдаю, кофе везу местный, а все равно – другой вкус.
Первый раз зимую в Ливане. Видела летний, осенний, весенний Бейрут. В котором всегда жарко и даже горячо. А тут попала, так попала. В ледяной дом. Если готовят еду на кухне, стены потеют во всей квартире. Если купаешься, то в ванной не видно ни зги.
Пар такой, что топор можно вешать.
Кто думал, что на востоке может быть так холодно. Зачем арабам батареи в доме? Здесь везде стоят Сплит–системы, спасающие от жары. Потому что на востоке всегда жарко.
И вдруг – холодная зима. Дождливая, с ураганным завывающим ветром, со штормом в сером море, с исчезнувшем почти на неделю солнцем. Бейрут без солнца – не Бейрут. Не узнаю его. Город в серой пленке. Дождь, дождь, дождь.
Интересно, где холоднее — на улице под моросящим бесконечным дождем или здесь, в шикарном салоне огромной ледяной квартиры. Обитые золотой тканью кресла и диваны, изысканно расставленная старинная мебель. Из другой комнаты доносится смех и стук кубиков о деревянную доску – играют в нарды. Я стою возле балконной двери, вглядываюсь в мокрый серый город. Свекровь самолично приносит мне чашку горячего кофе. Чашечку… Какой божественные вкус! Пью не спеша. Стремясь продлить наслаждение. Втягиваю в себя запах и вслушиваюсь в послевкусие каждого глоточка.
В доме скоро будет совсем темно. Электричества еще нет. Вся семья собралась в маленьком зале. В коридоре какой–то шорох. Это служанка.
Ждет, когда ее позовут, принести сок или воды, или убрать поднос с грязной посудой. А пока у нее нет работы, она просто стоит. Я смотрю сквозь стеклянную дверь на серый дом с разноцветными брезентовыми шторами, на мокрые оранжевые апельсины в овощной лавчонки. Служанка тихонько открывает дверь и проскальзывает на балкон. А ведь за эти 10 дней она только раз выходила на улицу, купить петрушку в этой самой лавочке.
Ханна. Тихая молчаливая Ханна. Служанка из Эфиопии, 'на шее'которой, 5 братьев и 2 сестры.
