И у души, достигшей благородства,
есть только два исхода –
умереть или достичь мечтаний.
Жить в страхе, в оцеплении запретов –
да разве это жизнь? –
так говорю, и эхо моих слов
летит от человека к человеку.
Я вижу свою смерть,
я мчусь навстречу смерти,
надеюсь, она выйдет благородной,
иначе почему я терпелив
со злом, среди всей этой боли?
Из-за страха?
Но жизнь не так уж ценна для меня.
Из-за смирения? Но я их презираю!
Я брошу свое сердце
в лицо врагам.
Железо и огонь – вот мое сердце!
Я очерчу земли моей границы
лезвием меча,
чтобы народ во мне увидел человека.
Иззидин аль-Манасра
Аль-Манасру по праву считают одним из самых прогрессивных палестинских поэтов протеста и сопротивления. Он родился в Хевроне в 1946 году. Будучи специалистом по славянской литературе, в 1981 году получил степень доктора наук в Болгарской Академии наук. Работал директором культурных программ на Иорданском радио, редактором журнала “Палестинские вопросы”, профессором сравнительной литературы в Университете Константина в Алжире. Генеральный секретарь Общества арабской современной литературы с 1984 года. Автор множества критических работ и поэтических сборников. Участник “Палестинской культурной весны” (Франция, 1997 г.). В числе его научных интересов – восстановление стиля и тематики канаанской поэзии. Живет в Иордании.
Свидетели рассвета
У столичных ворот я встретил его,
растерянного и печального,
в тревожных чертах,
пригнувших его, как кипарис,
застывший и тихий.
Его обвевал ветерок,
нашептывал что-то,
но он не ответит.
Ворота столиц...
Имена городов пусть останутся тайной –
я пою их арабские имена, когда горе ликует
и детей моего народа
срезают снаряды,
я взываю к ним, я кричу, но никто
не ответит.
Они все ушли на запад и север. Жаль,
что они не ушли на восток, жаль,
что они не стали звездами в изгнании,
слуги чужих.
В урожай они пели под соснами,
но то был не их урожай,
а людей без сердец,
овладевших землей изгнания.
Не хороните меня ни в одной из арабских столиц,
все они долго терзали меня,
ничего не давая взамен, только бедность и смерть
и мучеников, погребенных в близком соседстве,
новых родственников,
их в достатке на каждого чужака.
Нет, не хороните меня ни в одной из арабских столиц,
избавьте меня от этого испытания!
У столичных ворот я встретил его
с навсегда поникшей головой –
и бессмертного, как земля Хеврона,
гордого, как горы Сафад.
Он был легок, подобно старому вину,
растекшемуся по телу.
Я соблазнил бы звезды
осветить его пышный отъезд.
Одну звезду, чтоб хранить его,
и одну прекрасную деву,
прильнувшую к нему навсегда.
Мохаммед Али Таха
Родился в 1931 году в Саффурии, деревушке под Назаретом, стертой с лица земли в 1948-м. Мохаммед Али Таха самоучка и начал писать стихи поздно, после пятидесяти лет. Его поэзия очень популярна в Палестине и среди арабов Израиля. Автор нескольких сборников стихов. Живет в Назарете.
тромбоз
я был дитем
