Латинский текст состоит из 8 строф. См. Daniel, Thesaur. hymnol., tom, i, p. 1.
Тренч усматривает в гимнах Амвросия, и не без причины (Z. с, р. 86), «скалистую твердость, древнеримский стоицизм, преображенный и прославленный более благородной христианской отвагой, который выступил против мира и в конечном итоге одолел его». Фортлаг рассуждает похожим образом в своем прекрасном описании латинских гимнов, l. с, р. 4 f., см. также Daniel, Cod. Lit., iii, p. 282 sq.
Подлинность этого гимна несомненна, так как его дважды цитирует современник и друг Амвросия, Августин, Confess., ix, 12, и Retract., i, 12, а также потому, что он весьма похож на отрывок из Гексамерона Амвросия, xxiv, 88, где те же мысли выражены в прозе. Не так несомненна подлинность других утренних гимнов Амвросия, Aeterna coeli gloria и Splendor paternae gloriae.
Другой вечерний гимн, О lux beata Trinitas, приписываемый Амвросию (в римском бревиарии и в Daniel, Thesaur., i, 36), вряд ли был им написан: в нем уже присутствует такая же рифма, какую мы находим в гимнах Фортуната.
Особенно см. прекрасный немецкий текст, John Frank: Komm, Heidenheiland, Losegeld, который, скорее, является вольным переложением, чем переводом. Другой английский перевод (сокращенный) см. в The Voice of Christian Life in Song, p. 97:
Redeemer of the nations, come;
Pure offspring of the Virgin's womb,
Seed of the woman, promised long.
Let ages swell Thine advent song.
{B латинском тексте буквально: «Великан в Своей двойной сущности, Устремляющийся пробежать предуготованное поприще»}. Здесь присутствует намек на «великанов» Быт. 6:4, которые, как считалось в ранней церкви, обладали двойной природой, будучи потомками «сынов Божьих», то есть ангелов, и «дочерей человеческих», и пророчески напоминали этим о двойной природе Христа, в соответствии с мистическим толкованием Пс. 18:6. См. также: Амвросий, De incarnat. Domini, с. 5.
О различных прочтениях: tropaeo, trophaeo и stropheo или strophio (strophium = «cineugulum aureum cum gemmis»), — см. Daniel, tom. i, p. 14.
Например, начало одного утреннего гимна, из Александрийского кодекса Библии, вошло в Те Deum дословно:
См. подробные критические исследования об этом гимне в Daniel, l с, vol. ii, p. 289
Этот прекрасный гимн, De gloria et gaudiis Paradisi, присутствует в приложении к шестому тому бенедиктинского издания Opera Augustini, в Daniel, Thesaurus, tom, i, p. 116, в Trench, Collection, p. 315 sqq., и других местах. Как и все гимны о Новом Иерусалиме, он основан на описании святого Иоанна из заключительных глав Апокалипсиса. Существует прекрасный перевод этого гимна на немецкий язык (автор Konigsfeld) и на английский (автор Wackerbarth), часть его приводится в Neale, Mediaeval Hymns and Sequences, p. 59. В целом гимн очень хорош, но не вполне может сравниться с длинной поэмой Бернара из Клюни (XII века) о презрении к миру, которая проникнута той же ностальгией по небесам и которую Нил (р. 58) справедливо называет самым прекрасным из средневековых гимнов — как Dies irae он называет самым возвышенным, a Stabat Mater — самым патетическим. В оригинале не более 5000 строк. Нил дает замечательный перевод заключительной части начиная с «Hic breve vivitur», и фрагмент этого перевода, «То thee, О dear, dear Country» (p. 55), вполне достоин занять место в наших
