И тут случилось немыслимое: мы с Линдси переглянулись и одновременно прыгнули на Дагласса, как будто отрабатывали этот прием часами. Я метила в верхнюю часть и руки, она — несколько ниже, втроем мы с такой силой грохнулись на каменный пол, что я могла остаться без нижней челюсти. Мы катились по отполированному камню, пока Дагласс не ударился головой об угол двери как раз у ног Гвен. Я услыхала, как пистолет отлетел в сторону, как кричали женщины вокруг, как стучала кровь у меня в ушах. Но больше всего меня поразил нервный смешок Линдси. Я не подхватила его только потому, что какое-то время не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Кэссиди позвонила в ту минуту, когда я сидела за столом напротив неулыбчивого следователя полиции. У меня перестали трястись руки, да и вообще в эту минуту уже не было того хаоса, который царил в зале, когда прибыла полиция: тогда из раны в лысине у Дагласса струилась кровь; Гарем выл на все лады; Венди, потрясенная тем, что подняла с пола пистолет, часто-часто дышала, а Гвен пыталась внушить нам, что ничего страшного не произошло.
Полиция снимала свидетельские показания, поэтому нас всех развели по кабинетам, кабинетикам и закоулкам офиса. Меня оставили в конференц-зале наедине со следователем — очень серьезной женщиной по фамилии Эрнандес с непроницаемыми темными глазами и шикарными черными кудрями, забранными на затылке в хвост. Когда зазвонил телефон, она любезно позволила мне ответить, но мне не хотелось злоупотреблять ее терпением.
— Итак, — сказала она, когда я положила телефон обратно на стол, — вы говорите, что до сегодняшнего дня не были знакомы с мистером Даглассом?
— Я пришла, чтобы взять интервью у команды креативных директоров. Прежде я вообще здесь никого не знала.
— О чем вы думали, когда решили сбить Дагласса с ног?
Подростком я так часто слышала этот вопрос, что ответила не задумываясь:
— Я не думала.
Но Эрнандес не была знакома с излюбленным ходом рассуждений моего отца, поэтому последовал второй вопрос:
— То есть?
— Все получилось как-то само собой, — начала я объяснять. — Я боялась, что до вашего приезда ситуация окончательно выйдет из-под контроля, а тут он повернулся спиной, и мы с Линдси не сговариваясь — знаете, как это бывает… — Ее лицо выражало недовольство; я бы это заметила, даже если бы мне не приходилось видеть подобное выражение на лице Кайла. — Конечно, сейчас я понимаю, что это была глупость, но в ту секунду нам казалось — это единственный выход.
— Вам повезло, что ни вы, ни кто-либо другой при этом не пострадали.
— Да-да, конечно. Я очень виновата.
Она пожала плечами:
— Передо мной не надо извиняться.
Но почему-то мне все равно хотелось извиниться хоть перед кем-нибудь. Возможно, я надеялась услышать в ответ «Ничего страшного», но суровая Эрнандес не заметила или не захотела заметить надежду в моих глазах.
— Ну, не могла я там стоять столбом и ничего не предпринимать, — попробовала я объяснить.
К моему удивлению, Эрнандес кивнула:
— Понятно. Только бы это не вошло у вас в привычку.
Ни к чему было объяснять, что ее замечание слегка запоздало, но я улыбнулась и сказала:
— Спасибо, постараюсь.
В двери показалась голова напарника Эрнандес — Гутри. Он вопросительно приподнял бровь, она кивнула, и он вошел.
— У нас посетитель из девятнадцатого, — сказал он. И осанка его, и стрижка говорили о том, что до прихода в полицию он служил в армии. Он неожиданно тепло мне улыбнулся.
— Чего он хочет? — спросила Эрнандес, нахмурившись. Гутри ткнул в меня пальцем, и мы обе удивленно посмотрели на него. В следующее мгновение я поняла, что Кайл каким-то образом узнал, где я, и явился удостовериться, что со мной ничего не случилось, или чтобы вытащить меня отсюда, пока я не наломала дров. Эрнандес недоуменно пожала плечами, и Гутри вышел в коридор и махнул рукой.
— Простите, — сказала я, понимая, что снова извиняюсь, но на этот раз она даже не стала мне возражать. — Это мой друг.
— Кто? — Она резко ко мне повернулась, будто я вдруг заговорила на иностранном языке.
— Из девятнадцатого. Он расследует преступления. Наверное, кто-то ему позвонил и сказал, что я здесь, вот он и решил прийти, потому что… — сказала я, показывая на входящего. — Потому что это совсем не он…
Эрнандес и Гутри обменялись выразительными взглядами, словно говорившими: «Кроме нас, здесь все ненормальные», а я хмуро уставилась на высокого блондина, направлявшегося ко мне с многозначительной улыбкой. Ненадолго оторвав от меня взгляд, он повернулся к Эрнандес и, пожав ей руку, представился следователем Уолли Донованом, после чего протянул руку мне. Я автоматически ее пожала, пытаясь свыкнуться с мыслью, что это не Кайл.
— Надеюсь, у вас не будет возражений? Я расследую убийство Гарта Хендерсона и, когда узнал, что здесь произошло нечто из ряда вон выходящее, решил приехать и выяснить, не имеет ли это отношение к моему расследованию.
Эрнандес быстро ввела его в курс дела, рассказала о том, что произошло, основываясь на опросах, которые она провела, а я тем временем потихоньку его разглядывала. Вот, значит, какой он — следователь Донован, от встречи с которым меня отговаривал Кайл. Я-то предполагала (возможно, из свойственного мне чувства вины), что он старше и будет возражать против моего вмешательства, считая, что я сую нос куда не следует и только отвлекаю Кайла от важных дел. Он представлялся мне маленьким, темноволосым, нелюдимым человеком — образ, вероятно, навеянный многочисленными фильмами с участием Хамфри Богарта и Джона Гарфилда. На самом деле это был высокий блондин, к тому же очень общительный. Костюм на нем, пожалуй, дороговат для полицейского, а когда он доставал блокнот, я заметила, как блестят у него ногти. Ничего себе, следователь с маникюром. Такого я еще не видела!
— Итак, миз Форрестер, какое, по-вашему, отношение имеют сегодняшние события к вашему расследованию убийства Гарта Хендерсона? — спросил Донован. Мне не надо было видеть двух других следователей, чтобы представить выражение их лиц.
— Я здесь совершенно по другому поводу.
— Со слов Питера Малкахи у меня сложилось иное мнение.
Я с трудом удержалась от смеха.
— Что общего у такого следователя, как вы, с человеком вроде Питера?
— Мы с ним давно знакомы.
— Возможно, я с ним знакома не так давно, как вы, но это не ответ.
— Если мы начнем судить друг о друге по нашим друзьям, почему бы не поговорить о Кайле Эдвардсе?
— Нет, давайте лучше обсудим причины, почему не стоит этого делать. Это куда проще.
— У меня к вам предложение, — вмешалась Эрнандес. — Почему бы вам не выпить где-нибудь по коктейлю и не мешать мне расследовать происшествие?
— Надеюсь, коллега, вы не занимаетесь сводничеством. — Донован лучезарно ей улыбнулся, она, почему-то молча, улыбнулась в ответ. За ее спиной Гутри нетерпеливо возвел глаза к потолку.
Отбросив размышления о том, почему Кайл возражал против моего знакомства с этим парнем, я едва не подпрыгнула при мысли, что теперь больше узнаю об убийстве, не заботясь о том, куда это меня заведет. Этот внутренний порыв живо напомнил мне о том, как я бросилась на Джека Дагласса.
— Кстати, неплохая идея. А не посетить ли нам место преступления? Как насчет того, чтобы встретиться в шесть в «Баре Бемельмана» в отеле «Карлайл»? Там и поговорим, — сказала я Доновану, нацарапала номер своего телефона на визитной карточке и протянула ему.
Он положил ее в карман.
— Там можно поужинать?
