Ева кивнула. Она не стала разговорчивей.
— Я не выйду из машины, — решительно сказал Коля.
«Почему?»
— Не выйду, и все.
Ее лицо стало грустным.
— Ну, зачем нам это надо, Ева? У меня хорошая трехкомнатная квартира, там недавно сделали ремонт…
— Там… Эти твои… Эти…
— Фанатки? Раньше они тебе не мешали.
— Ты сам хотел начать все сначала! — выпалила она.
— Но почему квартира именно в этом доме?
Она тяжело вздохнула, словно собираясь с силами, и вдруг сказала целую речь:
— Папа хотел сделать мне приятное. Наш любимый ресторан близко. Это центр. Долго никто не продавал поблизости квартир. И вдруг. Вчера. Я так хотела.
— Значит, папа. Ему кто-то позвонил? Или было объявление в Инете? В газете? Агентство предложило? Откуда он узнал про квартиру?
— Я не знаю. У меня ключи. Коля, пожалуйста!
— Ну, хорошо. Я выйду. Ты сама этого хотела.
Он уже стал догадываться, что это за квартира. Таких совпадений просто не бывает. Оказывается, не так-то легко избавиться от этого человека. Николай Краснов вышел из машины и внимательно огляделся. Вроде никого. Ева кивнула: «Пошли?» Так и есть: они идут ко второму подъезду. Ева уверенно набрала код.
— Какой этаж? — хрипло спросил он.
— Третий.
— Ну, разумеется!
Она шагнула к лифту.
— Нет! — вздрогнул он.
Ева оглянулась: «Почему?»
— У меня это… Клаустрофобия.
«С каких это пор?»
— Внезапное обострение детской болезни, — ляпнул он.
На третий этаж они поднялись пешком. Ева достала ключи и отперла дверь. Он вошел следом за ней в прихожую, огляделся:
— Ева, но здесь же чужие вещи!
— И что?
— Бывшим жильцам разве не нужно их имущество?
Она равнодушно пожала плечами. Прошлась по квартире, заглядывая в комнаты, открывая и закрывая двери. Квартира была огромная. Три комнаты, но очень высокие потолки, длиннющий коридор, невероятно толстые стены, кухня двойная: небольшое помещение с плитой и мойкой плюс уютный закуток, где стоял обеденный стол. Такая квартира должна стоить очень дорого, даже несмотря на то что здесь требовался основательный ремонт. Окна выходили все на одну сторону, и изо всех виден ресторан с яркой вывеской: «Эридан».
Чужих вещей немного, мебель недорогая, но добротная.
— Нравится, — решительно сказала Ева. — Но все выкинуть надо.
Он ничего не ответил, потому что чувствовал себя здесь неуютно.
— Спальня, — Ева толкнула дверь самой «маленькой» комнаты. И вдруг ахнула: — Что это?!
Он узнал свои вещи. Вернее, не свои, а похожие. Его-то все находятся дома, на своих местах. Пиджак из блестящей кожи, черные кожаные брюки, несколько пар совершенно одинаковых солнцезащитных очков, футболки любимого им черного цвета. На столике лежал листок с написанной им когда-то песней. Он узнал свой почерк. Подлинник.
— Откуда? — Она взяла со стола листок. — Разве? Ты и папа?
— Ты хочешь сказать, что я здесь уже бывал? Нет. Не я. Нас с тобой очень ловко обвели вокруг пальца, Ева. Только кто? Твой отец? Не понимаю. Мы вроде бы все утрясли.
— О чем ты?
— Возле этого дома сидит сейчас в засаде киллер, который должен убить Николая Краснова. Не солиста «Игры воображения», а другого человека с тем же именем и с той же фамилией. Но я почему-то уверен, что тот, другой, сел в поезд, который ушел сегодня с Казанского вокзала в двенадцать пятнадцать. А я здесь. Вместо него. Мы с ним поменялись местами.
— Зачем?
— Он оказался умнее. Он меня перехитрил. Видимо, он решил меня заменить. Я знал, что так будет. Ему надоело быть моей тенью. Он захотел стать мной. Совсем мной, понимаешь? — Она отрицательно замотала головой. — Похоже, у меня теперь только один выход. Я немедленно должен уехать из Москвы. Надо как-нибудь вновь поменяться с ним местами. Я успею приехать в родной город раньше. Поезд едет полдня. А на машине гораздо быстрее. Одного я не могу понять: как он узнал?
Николай подошел к окну. Сюда бы его любительский телескоп, тогда окна «Эридана» были бы как на ладони. Мощный бинокль тоже сойдет. А если у этого маньяка есть бинокль? Да, окна ресторана разглядеть можно, но то, что за ними происходит, вряд ли. На окнах плотные декоративные шторы, в зале полумрак, к тому же столик, за которым ждет его Марсель, находится в глубине. И мало ли что это за человек? Николай мог встретиться в «Эридане» с кем угодно: с журналистом, с музыкантом, с аранжировщиком. Может, тот, другой Николай Краснов, уже встречался с Марселем, когда Саше вкололи смертельную дозу героина… Может быть и так.
— Я уезжаю, Ева, — он подошел и мягко обнял ее за плечи. — Нет, ты здесь ни при чем. У нас с тобой все хорошо. Как только я вернусь, мы поженимся и обязательно будем счастливы. Но для этого мне надо вернуться. Мне, понимаешь? Здесь, на стоянке, моя машина. Теперь не имеет смысла ехать поездом. Дело сделано.
— А я?
— Ты вообще не выходи из дома. Поняла? Сиди здесь. А лучше — поезжай к отцу. Там ты будешь в полной безопасности.
— Нет!
— Что такое?
— Боюсь. За тебя.
— Я сам за себя боюсь. Как все перепуталось! Все, Ева, я пошел.
— Не уходи!
— Ты просто меня жди. — Он прижал ее к себе и поцеловал. — До встречи, любимая.
Она всхлипнула.
Открыв дверь квартиры, он выглянул на лестничную клетку и прислушался. Наверху, на чердаке, раздались шаги, или ему послышалось? С этого момента ему везде будут чудиться шаги наемного убийцы. Марсель наверняка взял след.
Николай выскользнул из квартиры, знаком показав Еве: не ходи за мной. Она крикнула ему вслед:
— Я хочу быть с тобой! Я что-нибудь придумаю!
В лифт он не сел, сбежал вниз по лестнице. В шахте в это время двигался лифт. И хотя он бежал быстро, лифт все равно приехал вниз раньше. Коля почувствовал липкий страх. Вот сейчас они снова окажутся лицом к лицу с Марселем. А тот знает, что настоящего Николая Краснова в городе нет…
Вся жизнь за минуту пронеслась у него перед глазами, будто спичка вспыхнула, обожгла пальцы и погасла. И стало темно.
Из лифта вышла седенькая сухонькая старушка. Поправила очки с толстыми плюсовыми стеклами и укоризненно сказала:
— Что ж это ты не здороваешься, Коля?
