— А… ту как зовут?
— Тетю Лену-то? — Ильинична засмеялась. — Ты на нее не обижайся, дочка. Она в этом кафе работает с тех пор, как его построили.
— А давно его построили? — спросила Тамара.
— Пятнадцать лет назад. И все эти годы у нас был один хозяин. А тетя Лена пятнадцать лет назад была еще ничего — работала официанткой, ну и… — Ильинична мелко посмеялась и махнула высохшей ручкой, — нехорошим занималась. С посетителями, за деньги… А потом, как на нее уже никто внимания не стал обращать, Гиви ее к нам в подвал спустил — кухаркой.
— А на меня-то она что взъелась? — поинтересовалась Тамара.
— С тех пор как ее кухаркой сделали, — объяснила Ильинична, — она на красивых женщин смотреть не может спокойно. Все вспоминает, как раньше привольно жила. Гуляла с отдыхающими. А тут в подвал ты заходишь, ну и… красоте твоей она позавидовала…
— Спасибо, — улыбнувшись, сказала Тамара.
— За что? — удивилась Ильинична.
— Красоту мою отметила, — сказала Тамара.
— А… — Ильинична явно не поняла, за что заслужила Тамарину благодарность. — А ты хоть и красивая, хорошо, что не пошла в официантки, — сказала она, — тебя наш Гиви, наверное, уже сватал туда? И деньги обещал?
— Н-ну… в общем, да.
— Не ходи! — категорично заявила Ильинична. — И денег не будет, и испортишь себя на всю жизнь. Лучше здесь поработай потихоньку, денежек скопи немного и уезжай к себе домой. Ты ведь не местная?
— Нет, — вздохнула Тамара, — не местная.
Ильинична что-то хотела еще сказать, но махнула рукой, метнулась куда-то в сторону и снова появилась рядом с Тамарой. В руке у нее блестел огромный разбойничий нож.
— Вот, — Ильинична положила нож на стол, — почисть пока рыбу. Потом котлеты надо слепить. А скоро продукты привезут, надо будет помочь разгрузить. Грузчик у нас что-то приболел…
«Вот так работа, — уныло подумала Тамара, кладя руку на холодную и скользскую рыбью чешую. — Интересно, какие сведения я смогу добыть здесь? Как правильно лепить котлеты и разгружать продукты?»
«Нет, в ресторан я все-таки не пойду, — решил Гарик. — Как-то… Маша там, наверное… Неудобно сейчас мне с ней общаться. И зачем я сорвался тогда в баре… Добро бы я один был, а то ведь я с Тамарой живу. В смысле — в одном номере… То есть — уже один я… Все равно не пойду. Лучше закажу ужин в номер.
Странный я человек, — размышлял он, выйдя с сигаретой на балкон, — несколько часов назад я пережил, если так можно выразиться, переломный момент во всей операции, а думаю черт знает о чем… Ведь не исключено, что Колобок приведет меня к Серго. По крайней мере, у меня появился шанс. Сейчас главное — держать себя с Колобком ровно — выдерживать ту роль, которую он мне навязал с самого начал — роль фраера. Колобок считает, что я даже не знаю, на что иду ради денег на отдельную квартиру… Что ж, тем лучше для меня. Колобок считает меня просто дурнем, никогда не имевшим дело с подобными ситуациями, первый раз получившим возможность срубить бабок по-легкому… Да, просто дурнем считает — фраером. И нисколько этого не скрывает. Ну и хорошо — пускай только выведет меня на Серго. Ведь, насколько я понял, Колобок насчет Серго настроен решительно. Если он до него доберется, то наверняка снимет с него голову. Кто бы только это Колобку позволил…»
Гарик швырнул окурок с балкона и подошел к телефону на столике. Снял трубку и, вызвав портье, заказал ужин в номер. Улегся снова на диван и задремал.
— Сейчас… — забормотал Гарик, вслепую шаря вокруг себя рукой, не в силах открыть слипшихся глаз, — сейчас, сейчас…
В дверь снова позвонили.
Гарик разлепил наконец веки, вытащил из-под дивана табельный пистолет, передернул затвор и, спрятав руку с пистолетом за спину, подошел к двери.
— Кто там? — спросил он.
— Обслуга, — ответил ему женский голос. — Вы заказали ужин.
— Какой ужин?.. Ах да… Я и забыл… Сейчас открою…
Гарик поставил пистолет на предохранитель и сунул за пояс, выпустив из джинсов рубашку. Открыл дверь и, вместо того чтобы впустить в комнату работника обслуги, замер на пороге.
— Ну, что же ты, Игорь? — засмеялась Маша. — Невежливо как…
— Па-па-рахади, пожалуйста, — пригласил Гарик, — па-просто не ожидал тебя увидеть.
— Почему? — удивилась Маша. — После нашего вчерашнего… сабантуйчика в качестве официантки я работать не смогла бы… Меня направили доставлять заказы в номера. К счастью, здесь меньше приходится бегать. Хоть отдохнула немного… Это, кстати, мой последний вызов. Может быть, ты пропустишь меня?
— Конечно, — посторонился Гарик, — проходи.
На этот раз юбка на ней была длинная, но прозрачная и обтягивающая при каждом шаге бедра и ноги так, что если прищурить глаза, то можно было легко предположить, что этой юбки нет вовсе.
Маша поставила поднос на стол.
— Я еще от себя бутылочку красного вина добавила к твоему ужину, — сообщила она. — Как тогда в ресторане, помнишь?
— Помню, — сказал Гарик и, поймав на себе удивленный взгляд, затворил наконец дверь.
Маша уселась за столик, и Гарик только сейчас заметил, что ужин, который принесла Маша, рассчитан на двоих.
— Ужин… на двоих? — глупо спросил Гарик.
— Точно, — подтвердила Маша.
— А… Тамара… ей пришлось срочно выехать из города…
— Я знаю, — улыбнулась Маша. — Обслуга в гостинице знает все про постояльцев. Нередко лучше самих постояльцев.
Она разлила вино по бокалам и расстегнула на блузке две пуговицы.
— Ну что — присаживайся, — пригласила она.
«Ну вот, — подумал Гарик, — понеслась душа в рай. По крайней мере — не буду думать, чем занять вечер…»
Маша внимательно посмотрела на него.
— Нет, — сказала она, — ты какой-то сегодня… Сонный. После вчерашнего не проспался, что ли? Надо тебя растормошить…
Она поднялась, грациозно завела руки за спину — и ее юбка удивительно легко скользнула по ногам — вниз.
Глава 7
Первый рабочий день в подвале кухни кафе «Мария-Тереза» пролетел на удивление быстро. Тамара вышла на улицу, когда уже светало, — ее работа продолжалась с восьми часов вечера до пяти утра.
Свежий утренний воздух, который она глотнула после духоты подвала, подействовал на нее неожиданно — ноги Тамары подкосились, и она опустилась на ступеньки у самого входа в кафе.
«Ну и работа, — задыхаясь и моргая веками, чтобы разогнать пестрые круги перед глазами, думала Тамара. — Дети подземелья… Не хватает только пана Тибурция. А вон, кстати, и сам пан…»
Гиви Гогиевич Шошиа закрыл на ключ двери кафе, повернулся, чтобы спуститься по ступенькам, и вдруг остановился, склонив голову.
