перепугу не умерла.
— Давно вы работаете в кафе «Мария-Тереза»? — спросил полковник, помолчав, как видно сбитый с толку поведением Тамары.
— Второй день, — ответила Тамара. — Товарищ полковник… То есть Иван…
— Сергеевич.
— Иван Сергеевич, можно поинтересоваться, почему меня арестовали?
— Вас не арестовали, — доброжелательно пояснил полковник, — вас задержали до выяснения обстоятельств. Документов у вас при себе нет, мы в таком случае вынуждены были проверить вашу личность. Может быть, вы в федеральном розыске находитесь.
«Ого, — пронеслось в голове у Тамары, — а это уже хуже. Черт возьми, я в такой ситуации первый раз — милиции опасаюсь. Хотя сама уже чуть ли не десяток лет в органах. Хорошо, что я не назвала им свою настоящую фамилию. А то… Непонятный этот полковник. Пожалуй, я пока поостерегусь открываться ему, кто я на самом деле есть. Уж очень он запанибрата с полупреступником Шошиа. Подозрительно… Позвонить бы мне Степану Аркадьевичу… Нет, не стоит при полковнике. Что же делать-то?»
— Иван Сергеевич, — проговорила Тамара. — Меня два часа продержали в грязной камере, сейчас вот вы меня о чем-то непонятном спрашиваете… Когда мне можно будет домой идти? Понимаете, мне вечером снова на работу выходить — кафе-то разгромили, а нам убираться надо…
— Когда вам можно будет идти домой? — полковник высоко поднял седоватые брови и обнажил в ухмылке золотые коронки на передних зубах. — Дело в том, что на вас, Тамара Николаевна, поступила информация…
— Какая информация? — спросила Тамара.
Полковник вздохнул.
— Вас подозревают в том, что вы второго дня подожгли кафе «Мария-Тереза», — сказал он, — с целью… кражи выручки. А сегодняшний налет совершен также по вашей наводке.
Тамара в течение двух секунд выбирала манеру своего дальнейшего поведения.
— Товарищ полковник! — завопила она так, что сержант, приоткрыв дверь, заглянул из коридора в кабинет. — Товарищ полковник, это не я! Я ни в чем не виновата! Отпустите домой меня! Я…
Она оборвала себя на полуслове и, низко склонив голову, спрятала лицо в ладонях.
«Как я и предполагала, — подумала она, старательно имитируя рыдания, — тети Лены работа. Это она, стерва такая, стукнула. Решила меня в кутузку упечь. Избавиться от соперницы, так сказать… Дура чертова, нужен мне твой Гиви, как позапрошлогодний снег. То есть нужен, конечно, но не в качестве любовника, как она считает. Из ситуации, в которую я попала, у меня только один выход — сыграть дурочку, чем я и занимаюсь. Если все получится, то полковник копать под меня не будет… Ну, наверное, Шошиа ему объяснит, что к чему… Мой социальный статус, так сказать. Хочется верить в это…»
— Тамара Ни… Тамара! — негромко позвал полковник. — Тамара…
Всхлипнув последний раз, Тамара подняла глаза на полковника. Он, не глядя на нее, положил на стол чистый платок, аккуратно свернутый треугольником.
Тамара, поблагодарив, взяла платок.
— Успокойтесь, Тамара, — сказал полковник, хотя Тамара давно успокоилась. — Вас пока никто ни в чем не обвиняет. У нас просто информация, которой мы, кстати говоря, не очень-то доверяем…
— Я знаю, кто донес на меня! — быстро-быстро заговорила Тамара, комкая платочек дрожащей рукою. — Это все тетя Лена, да? Я знаю, почему она меня хочет со света сжить! Ей не нравится, что Шошиа на меня обращает внимание больше, чем на нее… Она все это со зла на меня наговорила, а я ни в чем не виновата…
— Я знаю, знаю, — ласково закивал полковник. — Как — скажите еще раз — ваше имя, отчество и фамилия?
— Тамара Николаевна… Староверова, — повторила Тамара то, что сказала два часа назад, когда ее попросили назваться.
— Где вы жили до того, как приехали в Сочи?
— В Питере.
Полковник ласково и доброжелательно смотрел на Тамару.
— Мы связались с Санкт-Петербургом, — сообщил он. — В этом городе проживает восемнадцать женщин с фамилией Староверова. Только одна из них Тамара, причем не Николаевна, а Петровна.
Тамара пожала плечами.
— Ну, я не знаю… — проговорила она, осторожно положив платочек обратно на стол. — Может быть, у них неправильная статистика… Тем более что я в Питере не прописана уже…
— Назовите вашу настоящую фамилию, — мягко прервав Тамару, попросил полковник. — Зачем вы меня хотите обмануть? Назовите вашу фамилию, мы узнаем, кто вы, и все… Не нужно бояться милиции. Если вы ни в чем не виноваты, то вас никто пальцем не тронет…
«Не нужно бояться милиции… Да я сама из милиции, — подумала Тамара. — Что мне бояться… Если вы ни в чем не виноваты… А есть у меня предположения, что вы, товарищ полковник, злоупотребляете своим служебным положением, сотрудничая с местной преступной группировкой… И это вас надо пальцем тронуть. Вот именно поэтому моего настоящего имени вы не услышите… Надо каким-то образом дать знать о моем положении Степану Аркадьевичу — причем так, чтобы этот Иван Сергеевич ничего не заметил, а то он живо догадается, кто я такая. И вся операция сорвется. А я, после того как в группировке Серго узнают, что я из органов, не проживу и пятнадцати минут…»
— Я вам правду сказала, — тихо проговорила Тамара. — Староверова Тамара Николаевна…
— Ладно, — вздохнул полковник и пожал плечами. Потом зычно крикнул: — Сержант!
Моментально открылась дверь, и в кабинет шагнул сержант, тот, что привел Тамару.
— Отведите задержанную обратно в камеру, — приказал полковник.
Тамара поднялась с кресла.
— Руки за спину, — скомандовал сержант.
Оставшись в кабинете один, полковник встал из-за своего стола и открыл окно, наполнив кабинет уличным шумом. Затем он покосился на телефонный аппарат на столе, усмехнулся и достал из внутреннего кармана кителя сотовый телефон.
Набрал номер, подошел к окну и неожиданно уселся своим грузным телом на скрипнувший подоконник, так что звуки шумной улицы курортного города, густо льющиеся в кабинет, касались его волос, как ветер.
— Алло, — негромко сказал полковник, когда длинные гудки прервались.
— Кто это? — спросили его на том конце провода.
— Полковник это… Тут у меня одно дельце появилось. Передай-ка, братец, трубку.
— Понял.
— Я у телефона, — услышал полковник другой голос.
— Здравствуйте, — поздоровался полковник.
— А-а… полковник. Что случилось?
— Такое дело, Сергей Иванович… — полковник осекся. Он никак не мог привыкнуть к тому, что не следует называть в своем кабинете вслух имя того человека, с которым он беседует. Полковник оглянулся на дверь и еще дальше высунулся в окно. — Такое дело… У меня сейчас один человечек сидит в камере… Женщина. Так вот у меня подозрение, что она… не та, за кого себя выдает.
— Органы? — коротко осведомился Сергей Иванович.
— Точно не знаю, — поколебавшись, сказал полковник. — Она то ли очень хитрая, то ли очень глупая. Судя по разговору с ней, вернее второе, но… что-то меня все-таки настораживает… Шкурой чувствую, что не то тут что-то…
— Шкурой… — усмехнулся Сергей Иванович и вдруг запнулся. — Постой, так ты говоришь — женщина? А где она живет?
— Квартиру снимает неподалеку от горбольницы, — ответил полковник. — Так, халупа какая-то…
— А с чем ты ее взял?
— Ерунда, — сказал полковник, — считай, что ни с чем. Она у Шошиа работает. Так вот — вчера
