монолитного камня. Однако, к счастью, он ошибся: шоэны поспешно развязались, и двое из них вновь нырнули, а остальные ловко влезли на плечи друг друга, так что самый верхний из них, довольно легко оказался на уступе.
Так, карабкаясь друг по другу, они все, на удивление быстро, и взобрались, и в воде теперь оставались лишь айвонец и Хайес, с привязанным к его спине Рином.
Оссу Та достал остаток верёвки и один его конец затянул узлом у себя на поясе, а другой — швырнул шоэнам. Те вцепились в неё, и все разом, отчаянно буксуя ногами, медленно втащили наверх волшебника.
— Йа, арвер! — крикнул тот сверху, отвязываясь. — Держи верёвку!
И тот час же по воде раздался шлепок и глухой всплеск.
Хайес поднял повыше фиал и пошарил вокруг рукой.
— Ага! Вот она! — рыцарь намотал на руку верёвку и спрятал запазуху склянку с светлецом. — Эва! Са икому![19]
Верёвка рванулась вверх и, щекотнув кисть, благополучно выскользнула из пальцев рыцаря.
— Проклятье! — выругался Хайес. — Верёвка слишком скользкая!
— Это не верёвка! Йа-х! Йа-х! Йа-х! — засмеялся сверху Оссу Та. — Это ты сам — слишком скользкий! Боюсь даже подумать — от чего!.. Йа-х! Йа-х! Йа-х!
— Хватить ржать! — разозлился рыцарь. — Я скользкий — от твоей дурацкой мази! И ни от чего больше!.. По крайней мере, надеюсь на это, — добавил он тут же, брезгливо оглянувшись. — Просто я видел, как ловко взобрались шоэны. Вот и решил, что это не сложно.
— Ты — не шоэн. Так что привяжи верёвку покрепче к поясу и не пытайся нам помогать! — склонился вниз волшебник.
— Ладно! Понял, — недовольно проворчал Хайес, привязывая веревку так, как ему сказали. — Ну всё! Вроде готово!
— Эва! — тут же крикнул Оссу Та и тоже принялся помогать шоэнам.
Верёвка медленно позла вверх. Где-то там, на уступе, отчаянно пыхтели шоэны, и смешно сопел айвонец, а Хайес, с Рином на спине, неподвижно висел, словно какой-нибудь мешок с репой и уныло размышлял о превратностях судьбы. Ведь кто бы мог подумать, что он — блестящий (пусть даже и в прошлом) рыцарь будет плавать среди нечистот, в обществе чужеземцев и крыс! Никогда, никогда ещё он не падал так низко! От столь унылых мыслей Хайес зарычал и, словно бы надеясь прогнать их, яростно мотнул головой. В ту же секунду верёвка дёрнулась и стремительно ринулась вниз. Раздался громкий всплеск, и Хайес с Рином вновь оказались в воде.
— Тысяча орхатов! — взревел рыцарь.
— Радс Ату![20] — выругался айвонец. — Что случилось, арвер?
— Ничего!.. Держите лучше, осталопы! — рявкнул Хайес. — Эва! Эва!
И верёвка вновь поползла вверх. На этот раз Хайес насупленно вперил в неё взгляд и старался ни о чём не думать. Как во время поединка. Хотя это было далеко не одно и тоже.
Не прошло и минуты, как его подхватили и выволокли на уступ.
— Провались к Тёмному все выгребные ямы в мире — и маленькие, и большие! — прохрипел Хайес, тяжело поднимаясь на ноги.
Уступ оказался глубоким желобом, что-то вроде искуственного русла реки, уходящего куда-то в стену, и сразу же, шагов через пять, перекрытым очередной толстой решёткой.
— Шан дрог! — вполголоса ругнулся айвонец, вновь копошась в своей сумке. — Без колдовства я смогу открыть только ещё одну решётку!
— Может мы их больше и не встретим, — неуверенно предположил Хайес, устало прислонясь плечом к стене.
— Надеюсь, — пробурчал айвонец, посыпая своей травой решётку.
Через несколько минут путь вновь был свободен. Они прошли по этому тоненькому ручейку шагов пятьдесят и упёрлись в широченную трубу, рана полтора в поперечнике, не меньше. Справа от трубы, и рана на два выше неё, шёл короткий проход, через деяток шагов упиравшийся в какие-то рычаги и вороты.
— Ждите меня здесь! — приказал Оссу Та и, оставив всех в этом проходе, полез в трубу. Пару минут он отсутствовал, а когда вновь вернулся, то стал поворачивать один из воротов. Сначала тот не поддавался, а затем вдруг прокрутился сразу на полоборота. Оссу Та повернул его до конца, а затем вновь скрылся в трубе.
В седующий раз волшебник схватился за рычаг и с силой прижал его к полу. В ту же секунду за каменной стеной что-то утробно ухнуло, а в трубе заревела вода, хлынув в желоб мощным потоком.
— О, не покинь нас Всеведущий и Всесильный! — запричитал айвонец, отжимая рычаг обратно. Как только он это сделал, вода из трубы опять потекла жиденьким ручейком.
— Попробую следующий! — потёр руки волшебник, хватаясь за очередной рычаг — длинный и связанный по середине с дугим, уходящим куда-то бок, в стену.
— Агх! — крякнул Оссу Та, всем своим весом придавливая его к полу, а затем вновь забираясь в трубу.
На этот раз его не было гораздо дольше. Зато, когда волшебник вернулся, лицо его сияло довольством, на айвонский, конечно, манер: губы колечком, глаза — щёлочками, а нос, словно бы стал в два раза шире.
— Теперь всё так, как надо! Можно двигаться дальше, — удовлетворённо заключил он. — Только лучше, на всякий случай, вновь намазаться той мазью. — И с этими словами, Оссу Та протянул Хайесу уже знакомую склянку.
Когда все, как и велел волшебник, опять натёрлись этим зельем и связались вместе верёвками, айвонец повёл всех в трубу. Рана три она тянулась горизонтально, а затем, неожиданно, загнулась прямо в пол.
— Будьте осторожны! — сказал Оссу Та. — Внизу труба поворачивает снова вверх, а потом — опять вниз, после чего мы попадём в небольшой подземный резервуар. Сразу из него — выход в реку. Как только мы в неё попадём, то будем плыть, под водой, вниз по течению. Плыть придётся долго. Пока хватит сил. Самое главное — не давайте волю страху, и не в коем случае не выныривайте на поверхность воды! — волшебник внимательно и строго посмотрел на каждого, после чего первым погрузился в пугающую черноту трубы.
Как и предупреждал волшебник, труба сделала пару крутых зигзагов и закончилась маленьким подземным озером. Но что обрадовало Хайеса больше всего, так это то, что здесь уже была совершенно нормальная, речная вода, немного мутная от взвеси песка, или ила, но зато без каких-либо нечистот!
— Слава Всесущному! — возблагодарил Бога Хайес, старательно гребя руками и ногами. Некоторое время он пытался подстроиться под ритм движений тех, с кем он был связан, но так и не добившись никакого толку, махнул на это дело рукой и плыл теперь так, как оно получалось. Река была глубокой и плыли они далеко от поверхности воды, лишь в тусклом свете гусениц. Приглядевшись, Хайес заметил, что всего его — и тело, и доспех — покрыли мириады маленьких пузырьков. Когда рыцарь непроизвольно делал, как бы вдох, то через его ноздри и плотно сжатые губы щекочущим потоком вползали эти самые пузырьки.
— Воистину, неизмерима милость Господня, вкладывающего столь многие знания в сердца избранных им! — подивился про себя Хайес, на эти чудесные пузырьки, а ещё больше — мудрости айвонца.
Но вскоре руки его и ноги налились непреодолимой тяжестью, и рыцарь совершенно потерял и чувство времени, и ощущение пространства. Он лишь всецело вверил себя волшебнику, уповая на то, что тот знает, куда и сколько им надо плыть.
Когда количество пузырьков заметно уменьшилось, Хайес, не веря себе, вдруг ощутил под своими ногами дно. Невольно оттолкнувшись от него, он тут же оказался на поверхности воды и, с превеликой радостью, увидел, что Оссу Та двигается в сторону берега, до которого уже было не более десяти шагов.
