Отягощенные злом, ч. 1

Шагнула назад, в гостиную, побледнев и прикрыв рот рукой...

Они убили Государя. Они — цареубийцы.

К Его Величеству — Дарья относилась негативно, но душителем свободы его почему-то не считала. Ей было чисто по-женски неприятно и обидно то, как Его Величество поступает с женщинами, как открыто разрушил семью, потом жил в морганатическом браке с какой-то персиянкой, потом вернул себе жену, но в то же время — имеет любовниц и не скрывает этого... какая женщина не возмутилась бы при виде этого. С другой стороны — как и все женщины Империи от пятнадцати и до сорока лет — она была тайно влюблена в Государя и не сказала бы «нет», если бы представилась возможность стать одной из его пассий... хотя она сама не хотела себе в этом признаваться. Его Величество тоже был настоящим мужчиной... он воевал лично и был ранен, он сохранял ледяное спокойствие, сидя в зале Думы, когда больше половины зала его освистывало. Один раз он безоружный, и без видимой охраны вышел к митингующим, хулиганствующим, перекрывшим дорогу его кортежу — и после нескольких его слов митингующие расступились, а хулиганы унялись. Да, она была против самодержавия, как такового — но сердцем понимала, что вот этот человек, чей портрет в десантной форме (его собственной) с Георгиевским крестом висит в Пулковском аэропорту — что этот человек хранит Россию. И убив Его Величество — Магомет с Рафаком объявили войну не власти — они объявили войну большей части страны, бросили вызов людям, навсегда отрезав себя от нормальной жизни. Они совершили непоправимое. И дальше — нет ничего кроме кошмара, как в том фильме «Цареубийцы», про группу революционеров во главе с Софьей Перовской, которые убили царя.

Магомет прошел в комнату, молча, толкнув ее. Достал сумку, начал собирать вещи. Дарья с ужасом смотрела на него

— Что вы сделали... Господи, зачем вы это сделали...

Рафак цинично хихикнул. Магомет бросил вещи, схватил ее за руку

— Пошли.

— Но...

Он втащил ее в ванную и наградил хлесткой пощечиной. Дарья взвизгнула — никто, ни отец ни мать не смели бить ее (может и напрасно), попыталась ударить его в ответ — но он перехватил ее руку и несколько раз с силой ударил ее по щекам. Она прижалась к стене, чтобы не упасть, с ужасом глядя на него.

— Перестань поминать при мне своего Бога — спокойно сказал Магомет — это мне надоело. Ваш Бог — не мог и не может помочь моему народу. Ваш Бог — проповедует слабость и покорность угнетателям. Для меня — нет такого Бога. Поняла?

— Но зачем? — пролепетала Дарья

— Зачем? А ты думаешь, можно было как-то по-другому? Нас называют террористами, но этот человек — больший убийца, чем любой из нас. Когда народ Персии восстал против тирана и сверг его, чтобы установить на земле Персии Шариат Аллаха — этот человек послал тысячи злобных псов для того, чтобы разорвать на части мой народ и его стремление к свободе! Он приказывал убивать — и приказы исполнялись. Тысячи детей — убиты по его приказу. Как еще — я и мой народ может противостоять оккупации?

Во время операции Шторм — взятия Тегерана — по данным разведки погибло до двадцати тысяч террористов и фанатиков и около восьмисот русских солдат. На одном только футбольном стадионе — нашли тридцать тысяч тел, убитых и растерзанных по приказу новой власти, а потом — закопанных во рвах, выкопанных экскаватором. Об этом — экстремисты предпочитали не упоминать.

— Но... разве можно так? Ты же...

Магомет поглядел прямо ей в глаза

— А как? Как — достучаться?

Дарья не ответила

— Я не виню тебя. Ты дочь своего народа. Я — сын своего. Когда-нибудь, когда каждый из нас будет жить на своей земле, в своем доме — это не нужно будет делать. Но пока идет война. Я попрошу кое-что у тебя в последний раз.

— Что? — безразличным тоном спросила Дарья

— Ты говорила, что у вас есть домик и яхта

— Да... на побережье. А что?

— Поможешь мне добраться до него, ладно. Я возьму твою яхту... мы с Рафаком возьмем. Если мы попадемся — ни один из нас не расскажет про вас, ясно? Мы будем молчать.

— Хорошо... — так же безразлично сказала Дарья

Магомет взял ее за подбородок, чтобы она смотрела прямо ему в глаза

— Эй. Ты же сама говорила, что история зашла в тупик. Мы пытаемся вытолкнуть ее из тупика. Но история — питается только кровью. Ты должна это понимать. Это не убийство, это просто исторический процесс.

— Да... — сказала Дарья и почему то заплакала

Город уже перекрыли.

Даже в обычном состоянии — Санкт-Петербург был надежно прикрыт, в частности, на каждой крупной магистрали можно было увидеть огромные ажурные прямоугольные арки. На них — давали информацию о том, который час, о погоде и о пробках впереди — но мало кто знал, что эти арки были частью системы Барьер. Совершенно секретная полицейская система слежения, она регистрировала номерные знаки автомобилей, распознавала их, причем все до единого и даже в ночное время, а так же распознавала лица водителя и переднего пассажира. Делать это было довольно просто — многие как раз и смотрели на арку, чтобы узнать, нет ли впереди пробки, и какая будет завтра погода. С началом эксплуатации этой системы почти до нуля упало количество угонов — угонщики не успевали понять, что происходит — как их брали тепленькими с угнанной машиной. Стало почти невозможно скрываться — система сравнивала полученные данные со списком разыскиваемых и давала сигнал тревоги. Но дело было в том, что и Магомет и Рафак числились мертвыми, в системе их не было. Кроме того... два парня и две девушки, машина с местным номером, да еще довольно дорогая. И Магомет — не был похож на араба, он был типичным персом с белой кожей и европейскими чертами лица. Арием.

На блок-посту — поднятый по тревоге казак наклонился к окну Даймлер-бенц купе... хороша машинка. И краля хороша. Правда, грустная почему то, наверное, с хахалем своим поцапались. Вот на заднем сидении все нормально...

— Документы, документы на машину...

Дарья протянула документы. Поскольку водительские удостоверения выдавало подразделение, организационно относящееся к Минюсту — отец устроил ей «спецсерию». Официально — она установлена не была, но по факту все знали, что такие то и такие то префиксы трогать не стоит, могут быть неприятности...

— Что произошло? — нервно спросила Дарья

Казак возвратил документы

— Ничего, барышня. Можете следовать...

На заднем сидении Рафак лапал Малену и та не особо и сопротивлялась...

По знакомой дороге — она быстро добралась до дач. Сосновый лес подходил к самому урезу воды, домики были поставлены прямо посреди деревьев, от янтарного балтийского пляжа — шли подмостки, около которых покачивались яхты и катера. Семья Дарьи была достаточно богата, чтобы позволить себе и дачу в таком месте, и яхту — двенадцатиметровую, с дизельным двигателем. Все это — Дарья считала само собой разумеющимся, как то, что воздухом можно дышать, а воду — пить.

Она остановила Даймлер Бенц под навесом, примыкающим к дому. Дом был грубоватым, прибалтийской архитектуры, не из оцилиндрованного бревна, а из бруса. Никто и не подумал засыпать здесь дорожки песком — просто к воде шла натоптанная тропинка. Они вышли из машины — и вчетвером пошли к пристани.

Яхта была на месте — отец даже не доставал ее из воды на зиму, стальной, а не фибергласовый