казан.
– Рахмат, брат… – он приложил руку к груди, – но если ты не возражаешь, я бы хотел посмотреть товар. Я приехал для дела, да…
– Как пожелаешь… – несколько обиженно ответил местный амир.
Прибывшие с поездом хлопцы сноровисто открыли третий вагон. По указанию татарина достали один из ящиков и раскрыли его. Тускло блеснула зачерненная оружейная сталь…
Татарин достал из ящика странного вида короткий, кургузый автомат с прикладом, как у американской винтовки, но стальной, не имеющий ни следа той несерьезной легкости, которая отличает карабин М4. Автомат сидел в руках как влитой, идеально ложился в плечо – израильтяне, имевшие за плечами опыт семидесяти лет непрекращающейся войны, знали, как делать оружие.
– То же самое, что русский «калаш», – расхвалил товар торговец, – только лучше, намного лучше. Можно под одеждой прятать, вот так, да. Можно стрелять, как хочешь стрелять, да. Патроны как русский автомат, да. Магазин тот же самый.
Татарин протянул руку назад, и в нее немедленно вложили угловатый ребристый стальной магазин, полный остроносой смерти. Татарин прицелился куда-то в небо, нажал спуск, автомат загрохотал, мимолетные огоньки унеслись вверх, чтобы присоединиться к своим небесным собратьям – звездам.
– Вах, зачем делаешь?! – всполошился торговец. – Услышат, полиция…
Татарин опустил автомат.
– Хорошо, – сказал он, – очень хорошо…
В круг света от костра внесли чемодан. Мелькнули зеленые пачки.
– Считай…
Один из водителей, убедившись, что никто не смотрит на него, сунул в карман руку и нащупал миниатюрный мобильный телефон. Перед выездом всех обыскали, но машина слишком большая и в ней слишком много потаенных мест. Водитель нажал единственную кнопку и посмотрел на часы, чтобы засечь время. Он ничем не отличался от других – среднего роста, чернявый, с короткой бородкой, крепкий…
Подсчеты закончились быстро, все было правильно. Полтора миллиона долларов США, крупными купюрами. После чего начали грузить. Башкиры, имеющие извечные претензии к татарам – есть башкирские села в Татарстане и есть татарские села в Башкирии, помогать отказались и с плохо скрываемой злобой смотрели на соседей. Те один за другим подгоняли машины к вагонам, перекидывали сходни и начинали грузить. Дело не такое простое – мало того что перекинуть в машину тяжеленные ящики, действуя на узком, неустойчивом пространстве сходен, так еще и прикрыть ящики мешками с каким-то там шмурдяком. Если задержит милиция, но увидит в кузове только массивные, тяжеленные, похожие на мешки HESCO, остро пахнущие дешевой синтетикой тюки, то просто возьмут взятку и пропустят. А вот если ящики… Тут сложнее, менты, раньше готовые и мать родную продать, теперь были не столь сговорчивы. Пришло понимание, что если придут к власти джамаатовские, достанется всем, никто в стороне не останется. Да и погибло уже немало боевых товарищей, что в командировках на юг, что на пороге родного дома. Так что раскол – по живому, по единому, кровная месть, которая поддерживает маховик насилия на Кавказе, – проявлялся и здесь…
Машины подъезжали по очереди, водители сдавали назад, по командам выходили и помогали с погрузкой. И вот тут-то случилась заминка. Один из водителей сдал назад немного неумело так, что машина встала криво. Под ругань и проклятия он сдал вперед и снова начал нащупывать верный путь, высовываясь из кабины едва ли не наполовину…
Один из боевиков казахстанского джамаата, увидев водителя, вздрогнул, но быстро пришел в себя. Сдвинулся назад, в тень вагона, чтобы его не было видно. Потом выскочил с другой стороны, побежал искать своего амира…
Своего амира он нашел у костра, он лакомился мясом. На дне – мясо самое проваренное и вкусное…
– Амир Ысмет! – сказал он. – Надо поговорить…
Амир недовольно хмыкнул, вытер руки о штаны. Шагнул в сторону от костра. Во тьму…
– Говори, чего тебе…
– Амир Ысмет, там русист…
Амир нахмурился.
– Ты опять про свое, Турсын. Клянусь Аллахом, мне придется исполнить то, что сказано в шариате относительно тех, кто привносит асабийю. Забудь те вредные слова, которые говорили тебе в акимате, он – такой же моджахеддин, как и ты.
– Выслушайте, амир, молю Аллахом.
– Говори, но остерегайся гневать меня.
– Это не моджахеддин, амир, это ыблис. Сам сатана в человеческом облике…
– Что ты несешь?!
– Послушайте, когда я возвращался на родину из медресе – путь мой лежал через Кабул. Американи там уже не было, но там были разные люди. Этого человека я видел там. Он собирал людей зачем-то. Те, кто пошел с ним, больше не вернулись. Я знаю это, потому что сам хотел пойти, но Аллах удержал меня от этого шага…
Казахский амир поразмыслил.
– Давно ли это было?
– Полтора года назад, амир! Клянусь Аллахом, это правда! Аллах свидетель.
– Я тебе верю. Что это за человек?
– Водитель, амир. Водитель в одной из машин!
– Какой именно?
– Той, что стоит под погрузкой, амир!
– Хорошо. Он видел тебя?
– Думаю, что нет, амир, я был осторожен…
Все складывалось…
– Иншалла, сам Аллах даст нам шайтана в наши руки. Иди к машине и посмотри, там он или нет. Но себя не выдавай, понял?
– Слушаюсь.
Сам амир Ысмет вернулся к огню. Жестом позвал татарина отойти с ним, тот встал, вытирая жирные руки о бумажный носовой платок…
– Послушай, Абдалла, – сказал казах, – ты хорошо знаешь тех людей, которые пришли с тобой?
– Конечно, я всех их знаю, – раздраженно ответил татарин, – в чем дело?
– В том, что один мой человек опознал в твоем водителе русиста.
– В моем водителе? – Татарин едва не расхохотался. – Он что, ширнулся? Может, он пару гурий увидел вдобавок?
– В одном из водителей, которые на машинах… – терпеливо сказал казах, – этого нельзя так оставлять. Разве ты не знаешь, сколь хитры неверные, на что они пойдут, чтобы погасить пламя нашей истинной веры…
– Этого не может быть, случайных людей нет… Ладно, кто?
– Мой человек покажет.
– Где он?
– Турсын! – крикнул амир во тьму, в сторону возни у вагонов. – Турсын, иди сюда…
Тьма не отозвалась…
Турсын, гордый полученным поручением и тем, что амир поверил ему, подбежал к грузовику, стоящему на высоченных, для него – выше плеча, колесах. Как бы невзначай обогнул машину спереди, ему не понравилось то, что кабина «КамАЗа» была пустой. Но она была пустой…
– Э, что ты там стоишь, баран, – закричали по-русски от вагона, – иди помогай давай!
Проглотив оскорбление, Турсын, который знал русский язык, как и все в Казахстане, подошел к вагону и заглянул вовнутрь. Водителя, который привлек его внимание, там не было.
Встревоженный Турсын быстро пошел вправо, в сторону сцепки.
