Ирина прижалась к нему.
— Привет от детективов и их подруг я тебе передала, но забыла сказать, что мы приглашены на две свадьбы. А почему ты ничего не спрашиваешь о Вике? Она наследница Аляски, но я могу изменить все это.
— Значит, Вика не наследница? — спросил удивленный ее словами Марецкий.
— Если есть какой-нибудь родственник, даже самый дальний, он запросто может оспорить права Вики.
— Ложитесь! — заорал Сирота и, прыгнув, сбил их с ног. Над упавшими просвистели пули короткой автоматной очереди. Дважды хлопнули пистолетные выстрелы. Стоявший у «Мицубиси» парень с АК, получив пули в спину, упал. К нему подбежали двое милиционеров.
— Спасибо, Сирота, — поднимая Иру, сказал Марецкий. — Кажется, дальние родственники объявились.
— Им как раз не выгодно убивать меня, — возразила Ирина. — Я уверена, это человек Надежды или кого-то из ее сообщников. Кстати, мужа Надежды убили, потому что он не мог иметь детей. Об этом не должны были узнать. Надька — хищница.
К ним подошел старший лейтенант милиции.
— В вас стреляли…
— Нет, — качнул головой Марецкий. — Мы, как я понимаю, оказались на линии огня.
— И тем не менее вам придется пройти с нами, — заявил милиционер.
— Я думаю, вам не нужен скандал, — Ира показала удостоверение. — Стрелял он в сторону машины, которая быстро уехала. Какая-то японская.
— И все же вы пойдете с нами, — требовательно повторил милиционер.
— Извините, товарищ старший лейтенант, — подошел к нему среднего роста худощавый мужчина в штатском. — Можно вас на ми…
— Отвали, — бросил милиционер, но, обернувшись, вытянулся по стойке «смирно».
— Расслабься, — убирая удостоверение, сказал подошедший. — А вы идите, — кивнул он Ирине, Виктору и Виталию.
— А вы кто? — спросила Ирина.
— Мент, но старше по званию, — засмеялся спаситель. — Поосторожнее будьте, это запросто может повториться.
— Давайте в машину, — озираясь, поторопил Сиротин.
— Придурок, — зло проговорил Горец, наблюдавший эту сцену. И, вздрогнув, упал.
— Я же говорил, что я завязал, — держа в руке окровавленный нож, сказал Гранит. — Кстати, ножом первый раз убиваю.
Вытерев лезвие об одежду Горца, сунул нож в ножны и пошел к своей «Ниве». Сев за руль, поехал, держа в поле зрения УАЗик Сиротина.
Насвистывая, капитан милиции вышел из подъезда и тут же услышал:
— Служба собственной безопасности. Вы арестованы, капитан Рукин.
— За что? — попробовал возмутиться он.
— За содействие в попытке похитить Михаила, внука Деда.
— И слышать нечо не желаю, — отмахнулся Дед. — Сейчас туточки жить станете. И воздух полезный, и еда своя, и безопасно. Время школы подойдет, думать будем. Кстати, слыхала, Малыш убит в Москве. Менты многих положили и Князя заодно.
— А эти люди кто? — тихо спросила Анна. — В заимке которые? И милиция с ними.
— Из Америки. Уходит Долина. Завтра наследницу узнаем. Я б ее, сучку, собственными руками удушил, а теперяча, едрена вошь, охранять придется.
— Здесь все состоится, — сказал Филипп. — Охрана наверняка большая и народу полно. Ваша задача — девчонка и ее мать, — кивнул он двум снайперам. — Журналистку я лично сделаю. Остальные лупите по тем, кто к нам ближе будет. Как уберем баб, уходим.
Придя в себя, Вика с недоумением огляделась.
— Где я?
— В Хабаровске, — услышал она голос матери. Та вошла в комнату и подала ей стакан сока. — Познакомься, это адвокат твоего отца Томи Лубис из Вашингтона, — показала она на полного. — Свидетели при составлении завещания — Гарри Горд, Алекс Филерт и Андре Дунальд, — представила она остальных. — А это дочь Алясина и моя, — улыбнулась Надежда. — Виктория Григорьевна Антонова. Надеюсь, ей не придется менять фамилию и отчество.
— Нет, это не предусмотрено, — качнул Лубис. — Но давайте обо всем говорить во время оглашения завещания. Таковы правила.
Вика, ничего не понимая, села на кровати.
— Где, говоришь, мы? — тихо спросила она.
— В Хабаровске, — снова сказала Надежда. — Поверь, я все делаю ради тебя.
— В Хабаровске? Выходит, ты так же легко можешь убить меня, как сделала это. — И вдруг улыбнулась. — Но значит, я увижу Виталия и Марецкого. Спасибо хоть за это. Я могу позвонить?
— Нежелательно, — сказал охранник.
— Когда будет оглашено завещание?
— Завтра, в двенадцать сорок пять, — ответила мать. — Ты родилась в США, когда в России было…
— Наверное, надо говорить так, чтобы и вы понимали. — Вика посмотрела на американцев. — Так и будем разговаривать. Хочу спросить, я могу отказаться от завещания?
— Нет, — сказал Лубис. — Вы сможете действовать, когда станете полноправной хозяйкой, и то не ранее, чем через пять суток. Кроме земельного участка, вы получаете пятьсот тысяч долларов из швейцарского банка и чек из вашингтонской компании на сто сорок тысяч долларов. Кроме этого квартиру в Москве.
— Даже так? Ну что ж, тогда я хотела бы видеть фотографии отца и поменять отчество. По-моему, Виктория Федоровна звучит лучше, чем Виктория Григорьевна. Фамилию я все равно поменяю на Сиротину. И спасибо папочке, — иронически улыбнулась она, — за квартиру. — Она посмотрела на мать. — Яне хочу больше ни видеть тебя, ни слышать. Я дам тебе сто тысяч, остальное отдам в детский дом. И это не обсуждается. А что я имею еще? — спросила Вика. — Ах, Золотую Долину! Скажите, а владельцу Долины, ну когда там будут добывать золото, обязательно находиться на месте?
— Разумеется, нет, — ответил Дунальт. — Вы поставите руководить опытных, понимающих в деле людей, которым доверяете…
— Понятно. Еще вопрос. Я после пяти суток могу подарить кому-нибудь эту самую Долину?
— Ты не сделаешь этого! — выкрикнула мать.
— Можете, — кивнул Лубис. — Но на вашем месте, я бы просто поставил людей, которым вы доверяете, и получал бы оговоренный процент от добычи золота. Это ваше право. Но в случае, как вы изволили выразиться, подарка, вы подвергнете опасности человека, которому будет сделан этот подарок. Заверяю вас, Алясин очень бы не хотел этого. Как он говорил, если Виктория, имя, кстати, вам дал ваш настоящий отец, подарит кому-то Долину, я перевернусь в гробу теми косточками, которые еще будут.
Надежда зло глядела на дочь.
— Значица, завтра Долина будет иметь хозяйку, — задумчиво проговорил Дед. — Ну что ж, глянем, что за хозяйка такая.
— Дед, в обиду я ее не дам. Имей это в виду, — предупредил Марецкий.
— Так я энто понял, — кивнул тот. — Нет, воевать я не стану. Из-за его, — кивнул он на дверь
