Мне счастья иного не надо Средь жизней и жизненных бед. Как мать ребенку рада, Так рад строке поэт. Тропа, что змея золотая, А ветер, как пес, у ворот. Заря стеной Китая Мне мудрость стережет. Есть в мире безумная прелесть: Терять, без возврата терять… В боях леса разделись, Сдались за ратью рать.
161
Я знал, что буду я отвержен, Что к черту буду послан я, И стал от пламени я тверже И сел быстрее на коня. Лети, лети, мой конь крылатый, Снопами пламени храпи. Не кожа ли на мне, как латы? Не терем ли заря в степи? Туда, туда за алым тыном, Внеси меня в тот яркий дом, Чтоб сердце сжечь в хмелю пустынном И, как пустыня, золотом.
162
Вином зари клубится вечер, До лунной кости жжет, мутит… Одни и те же звезды мечет На уж давно седом пути. Зрачками огненными тихо То вечность синяя глядит. И знает лишь одна волчиха, Кто там смеется впереди. И молоком неутолимым Творцов грядущего поит, Чтоб Тибрами иные Римы Струили жалобы свои.
163
Влюбленный вечер засмеялся И грустным юношей умолк. С ножом луны за фунтом мяса Пришел разряженный Шейлок. И ночь, прекрасная Зулейка, Сурьмою – сумерки бровей. И каждая, как лук, и клейка Смольная тетива под ней. И стрелы глаз, их шалость девья Поглубже Сириуса бьет. Не девять лет, столетий девять. И губ Исуса зреет мед.
