С каких могил, по чьим следам? Не знаю. Сами. Не искал. За то, что вечен я тобою, Твоею бездной голубою С лучистым мохом звездных скал.
299
Непрогляден, незаманчив Над Москвой туман ночной. Вон фонарь, как одуванчик, Пух спустил по постовой. Вон другой лишь до полуночи В ореоле, как с икон. Слышен в луже переулочной Чей-то крепкий лексикон. Как чудовище, извозчик: Конь, колеса, облучок. Хорошо б в сокольной роще В этот час твое плечо. Искусал б я и без дум бы Говорил, что все миры Не бездушные Колумбы, А влюбленный дух открыл.
300
В четыре пальца у дорог О грусти ветер рьяно свищет, Последний кустик, что не сдох, Берет за грудь, в карманах ищет. Ощипал лес, поля остриг, Листвою алой залил травы И в шаль турецкую зари – Кинжал он месяца кровавый. Умчался в город в трубы выть, Былым дразнить и дев, и старца. Не жалко буйной головы, Он в сброд метелей, чтоб скитаться. Влетит к поэту… На столе Среди страниц, как средь подушек, Найдет, как милый гость, ночлег… А в ночь хозяина придушит.
301
Зеваю я с протяжным криком, Зевают звезды и поля И эта песнь в апреле диком, О, скука ранняя, твоя. Нельзя скучать и плакать в мире. Довольно, критики кричат. Такой у зорь телесный вырез, Сякой хмельной от яблонь чад. А я безумец неисправный. Найти не думая, искал. Мне скажут: в звезды смотрят фавны… О, скука смертная, тоска…
