она всегда под рукой. Поможет ли мне это? Глупые мысли приходят. Стертая начисто память и несуществовавшая – есть ли разница? Никакой разницы не должно быть, но она, разумеется, есть. Прилагаю продукт бессонной ночи.
Да будет с тобой Время.
Немногословный.Падение
Для чего мы живем? Это, возможно, один из самых опасных вопросов, который может задать себе мыслящее существо. И не только потому, что с него обычно начинается ответ на вопрос, для чего мы живем. А потому, что именно с него начинается дорога в неисправимо запутанный лабиринт сознания. Дорога в никуда, в пустоту, в неопределенность.
Впрочем, некоторые из нас бесконечно изобретательны в этом занятии и с отчаянной готовностью доверяются одной из бесчисленных ветвей лабиринта. Не смея сомневаться в том, что она, возможно, тупиковая. Что они все, возможно, тупиковые.
Наверно, нам нельзя иначе. На нас лежит обязанность поддерживать и передавать из поколения в поколение нечто, что мы не умеем объяснить, затрудняемся определить, но ощущаем всем своим существом его несравненную ценность. В этом ощущении мы все поразительно единодушны, несмотря на то что никогда не перестаем задавать себе не имеющий ответа вопрос.
Он еще раз осмотрел костюм на стойке и опять не нашел ничего для беспокойства. Придраться не к чему, безукоризненная работа, как и следует ожидать от Сурика. Костюмом не отговориться.
Решаться нужно не откладывая. Если осталось время, то совсем немного. Приборы продолжали регистрировать слабые сигналы, означающие, что Пахан еще живой. Это может измениться в любой момент. Если, разумеется, он читает показания приборов правильно. Без Сурика он не был уверен. Но так ли это важно, живой абориген или не живой? Его раздражала собственная нерешительность. Неприятное чувство. Унижающее.
Он осторожно влез в костюм и стал застегиваться, в который раз удивляясь легкости конструкции. Сурик объяснил, что использовал новейший костюм галактического солдата. Чего только не найдешь на этой станции. Он вдруг вспомнил, что Сурик не смог объяснить, что такое галактический солдат. Лучше не знать. Зато робот очень подробно объяснил, что сделал для того, чтобы приспособить костюм к условиям планеты. Солнце и атмосфера. Это самое главное.
Закрылась с легким щелчком последняя заслонка, костюм автоматически включился. Вечная батарея, неограниченная подача дыхательной смеси, защита от солнечной радиации. О солнце не нужно будет беспокоиться. Ветер – самая большая проблема. Как и для аборигенов. Им к тому же приходится преодолевать разряженную атмосферу и холод. И многое другое. Ему должно быть легче. Он тисянин.
На мгновение представилось, будто он уже снаружи, в наполненной странными газами атмосфере, разогреваемой чрезмерным солнцем и приводимой в движение чрезмерными ветрами. Выйти как есть, не разоблачаясь?
Необходимо сделать запись в дневнике. Он опустил заслонку шлема и осторожно направился к своему рабочему месту. Костюм почти не мешал движению.
Он перечитал запись, поморщился, но решил оставить все как есть. Сотрет, когда вернется. Сейчас тратить на это время непростительно. Он направился в комнату для снаряжения. Нужно захватить несколько необходимых вещей.
Запись в дневнике расставила точки над i – “
Следующая волна сомнений вышла на передние позиции. Почему он упал? Он прошел этот участок незадолго до падения, неся на себе мальчика. Что случилось? Какие там есть еще опасности? Усталость?
Ему усталость не грозила. Путешествие должно занять не больше нескольких местных часов, если верить Сурику. Сурику можно в этом верить. Он устроил бы все в одно мгновение. Но включать его слишком опасно. Это мое приключение. Я должен сделать все сам, полагаясь только на себя. Как моя команда. Один.
Он положил в ранец еще одно изобретение Сурика. Поможет удерживаться на рельефе. Аборигены и не подумали бы пользоваться такой штукой. Испортило бы их приключение. Но ему придется. Они аборигены, опытные восходители. Они не одобрили бы здесь совершенного новичка, как он. А мальчик? Мальчик тоже абориген.
У него с ними разные цели. Он знал, что ему следует разобраться со своей целью. Но на это не было времени, на это никогда не хватает времени. Нужно спешить, пока вся затея не потеряла смысл. Пока Пахан еще живой.
Последним в ранец попал инъектор. Предусмотрительный Сурик. Предвидел. Не нужно быть ясновидящим. Даже роботу понятно, что безучастие губительно для всего живого.
А что, если эта смесь убьет бедолагу? На ком Сурик мог ее испытать? Кто знает.
Этикетка для него. Не для Комиссии. В Комиссии не интересуются оживлением аборигенов.
Они погибнут, если он ничего не предпримет. Пахан очевидно не в состоянии ничего сделать без посторонней помощи. И мальчик тоже один. Сколько он сможет просидеть в камере? Кто придет за ним? Все уже решено, запись сделана.
Он проверил содержимое ранца еще раз, закрыл его, пристегнул к спине и направился к выходу. Там, полностью застегнутый, он без промедления прошел через атмосферный шлюз и оказался в узком туннеле.
Он сразу почувствовал вибрацию воздуха. Что там творится? Стрелка путеводителя указывала вправо. Он подошел к концу туннеля и осторожно выглянул в мир.
Что может сравниться с ощущением дыхания чужеродной планеты? Угрожающего и таинственного. Его вселенная. Только здесь происходит все, что имеет хоть какое-нибудь значение для сгустка материи, который он называет собой. Для сгустка, который чувствует и желает.
Он уже не сомневался, что сожалел бы всю оставшуюся жизнь, если бы не отважился на эту попытку. Он намеревался сделать ее успешной. Оставалось самое трудное – определить, куда идти.
Стрелка путеводителя – плохой помощник в этих местах. Он вспомнил о совете Сурика идти по следам аборигенов и обнаружил, что не имеет никакого представления о том, как выглядят их следы. Рельеф подсказывал только один путь в правильном направлении. Он сделал первое осторожное движение.
Через некоторое время он стал различать отметки на поверхности. Следы аборигенов. Он на правильном пути. Еще несколько часов. Присоска Сурика работала безукоризненно. Требовалось лишь выбирать для нее прочные места. Ветер безостановочно пытался сорвать его с места и сбросить в пропасть. Падение не входило в его планы, оно не могло закончиться для него хорошо. Ему нужно туда, куда ведет эта широкая скальная полка. К хрупкому убежищу, в котором борется за жизнь нуждающийся в помощи абориген. Каждому из нас нужна помощь в борьбе за жизнь. Этому аборигену повезло. Он не знает еще об этом, но ему очень повезло. Ему скоро очень повезет.
Проникающие сквозь костюм звуки уже не пугали его. Он привык к их чужеродности и свирепости. Есть вещи пострашнее. Его наполняло ощущение причастности ко всему вокруг – к горе, к планете, к аборигенам. Вот зачем он здесь.
Для чего я это делаю? Об этом могу знать только я один, ответ на этот вопрос во мне, нигде больше. Но я не знаю ответа. Знаю только, что он во мне. Зачем эта нелогичная и рискованная затея? Удастся она мне или нет, не имеет никакого значение ни для кого, ни для чего. Разве что для моих аборигенов и меня. Пока мы еще живы.
Это не я отважился. Это меня подталкивают мои мысли, мои желания, моя суть. Я не могу им сопротивляться. Не знаю как. Они не вполне мне понятны. Я только знаю, что отказываюсь бояться. Что боюсь только потерять себя, боюсь изменить свое мнение о себе. Боюсь, что, если это случится, моя жизнь станет тяжелой и печальной. А этого я боюсь больше всего.
Локатор зафиксировал быстро приближающиеся предметы. На него падали сверху осколки скал. Вот еще что здесь может случиться. Падали быстро и в большом количестве. Первая реакция – найти укрытие в небольшой нише прямо перед ним, но устройство Сурика надежно удерживало на скале и не пускало. Довериться прочности костюма или отцепиться и попытаться спрятаться в нише? Для принятия решения оставались мгновения.Саша открыл глаза. Его поджидала возбуждающая мысль – сегодня он уйдет из пещеры. Он догадывался, что она пришла из сна, но не мог его
