Рано утром под Стену уже поднялась большая группа альпинистов с руководителем потерпевшей экспедиции. Никаких известий от них еще не поступило. Он почему-то сразу подумал о Плечистом и прошелся по полупустым лагерям, не сумев узнать ничего нового.
Огромный валун возле его палатки отбрасывал мягкую тень в свете почти полной луны. Внизу, на затихшей поляне, перестали мелькать неясные тени людей. Он сидел у входа палатки, поглаживал ушки Монеты и думал о ситуации наверху. Если травма настолько серьезная, что их товарищ нуждается в транспортировке, тройка попала в трудное положение. Поднять вдвоем человека на верх Стены не по силам даже самым крепким из восходителей. Поэтому на подобных восхождениях нередки группы из пяти-шести человек. Рассчитывать на скорую помощь они тоже не могли. Относительно скорая помощь могла прийти только от таких же, как и они, восходителей особой породы и квалификации. Все подходящие под эту категорию альпинисты в районе были развешаны по Стене и вряд ли могли быстро освободиться.
Еще не начало светать, когда он разбудил повара, попросил позаботиться о своей собаке, погладил Монету и сказал ей, что идет выручать Плечистого. Когда он поднялся под Стену, на перегруженной палатками ночевке было тихо. Несколько человек сидели рядом с направленными вверх биноклями и подзорными трубами. Он подошел к ним и получил возможность разглядеть оранжевый купол палатки тройки на фоне серых скал. Люди на Стене еще спали.
Камень попал в ногу Плечистого во время подъема груза к очередной ночевке. Он сумел спуститься к палатке сам, подоспевшие товарищи зафиксировали разбитую ногу и делали регулярно обезболивающие уколы. За вчерашний день тройка проложила вверх две веревки, но не сдвинулась с ночевки. К моменту происшествия все три команды давно прошли точку, из которой было возможно возвращение назад. Их путь со Стены проходил только через вершину, от которой все были в днях, если не неделях пути. Наблюдатели не слышали о каком-либо конкретном плане спасения. Сверху сообщали, что состояние Плечистого ухудшается. Каждый лишний день наверху уменьшал его шансы на выживание. Все, казалось, зависело только от действий людей на Стене.
Он отыскал руководителя экспедиции и предложил помощь. Удивленный человек не верил своим ушам. Не обращая внимания на реакцию руководителя, он повторил, что готов отправиться немедленно, как только его снабдят едой и рацией. Остальное снаряжение у него было с собой. После продолжительного замешательства опытный восходитель все же принял его слова всерьез, заметно оживился и изложил хрипловатым голосом свой план.
Если тройке удастся отклониться от маршрута и перебраться на контрфорс справа, помощь к ней сможет подойти гораздо скорее. К этому контрфорсу через гребень вершины уже отправился вчера спасательный отряд из десяти человек со специальным снаряжением. За два дня отряд доберется до верха Стены и попытается спуститься по ней вниз, насколько возможно. Выполнение плана было под вопросом из-за того, что тройка не демонстрировала пока никакой мобильности. Они должны были добраться до места встречи с отрядом без посторонней помощи. Став частью плана, его затея почти утратила привкус авантюры. Они подробно обсудили путь подъема, он получил карту, рацию, еду, дополнительные лекарства и, провожаемый всем лагерем, направился в сторону Стены.
Два ощущения запомнились ему от пересечения знакомой плиты. Одно, мимолетное – непостижимости, другое, не проходящее – желания поскорее убраться с нее. В какую голову может прийти идея проложить здесь свой путь? В воздухе висел густой запах горелого от прокатывающихся с искрами по плите камней. Ему посчастливилось не оказаться вблизи камнепада, отчасти потому, что он проскочил эти триста метров меньше чем за час. Ни мокрые скалы, ни натечный лед не замедлили его подъем. В трудных местах выручали оставленные тройкой многочисленные шлямбурные крючья. Останавливаясь только для того, чтобы выйти на радиосвязь, он достиг места третьей ночевки группы к темноте. Движение можно было продолжить после выхода полной луны, но по настоянию ошеломленного и обеспокоенного такой быстротой лагеря он стал на ночлег. Ночь случилась теплая, стекающая по скале вода капля за каплей наполнила до половины алюминиевый котелок. Утолив жажду и голод, он раскачивался слегка в своем гамаке и обращал взгляд то на диск луны, то на редкие огоньки лагеря внизу.
Выражение радости и изумления, застывшее на лице Плечистого, когда во второй половине следующего дня он встал двумя ногами на их шаткую платформу и заглянул в палатку, согрело ему душу. Не обращая внимание на неудобство и тесноту, они обнялись, как родные братья. Укутанный в спальные мешки Плечистый выглядел неважно. Его товарищи работали наверху. После короткого обмена ободряющими словами он оставил свой рюкзак на ночевке и отправился к ним. Вчера двойка совершила почти невозможное – подняла платформу, весь груз и беспомощного товарища на две веревки выше и в тот момент обрабатывала следующий участок маршрута. Капитан работал первым на влажных стенах широкого отвесного скального угла, который тянулся вверх, насколько было видно. Усталые альпинисты обрадовались его появлению не меньше Плечистого. Он воспользовался моментом возбуждения и предложил капитану немедленно поменяться местами, что тот, вероятно первый раз в жизни, сделал с готовностью. Они отправили третьего товарища вниз, а после того, как быстро расправились с оставшимися веревками, спустились сами. Несмотря на то что еще оставалось светлое время, было решено отдохнуть перед завтрашним днем. Первая ночь была самой тревожной. Они теснились в палатке, пытаясь создать наибольшие удобства для мечущегося Плечистого.
Спасательный отряд превзошел все ожидания и сумел спуститься по контрфорсу гораздо ниже, чем предполагалось, облегчив задачу четверки неизмеримо. Он проложил большую часть пути до места встречи, за исключением нескольких совершенно гладких участков, на которых невозможно обойтись без шлямбурных крючьев. Там он уступал место мастерам этого дела – капитану и его напарнику. Прокладка пути была лишь подготовкой к самой главной работе – транспортировке Плечистого. Один из них сажал пострадавшего на спину, остальные вытягивали их сверху с помощью организованного из зажимов и металлических роликов полиспаса. Большую часть этой изнуряющей, как для тянущих веревку, так и для несущего, работы проделала неутомимая двойка. Он не мог состязаться с ними в энергии и сноровке. Всем придавала силы тревога об ухудшающемся состоянии их друга.
Понадобилось два полных дня, для того чтобы добраться до места, где их уже поджидал спасательный отряд. После этого прошло еще три дня, прежде чем спасатели доставили их полуживого товарища к пригодной для вертолета площадке, несмотря на десять пар свежих рук и специальное снаряжение, включавшее длинный металлический трос и лебедку.
На гребне спасателей встретил еще один вспомогательный отряд. По общепринятой версии, Плечистого спас от гангрены и, возможно, от смерти врач этого отряда, который ампутировал ему в дороге все пальцы на поврежденной ноге. Все это прошло уже без их участия. После передачи Плечистого в руки спасателей тройка была освобождена от дальнейшей транспортировки, тянулась в хвосте и добралась до роскошеств лагеря последней, встреченная известием, что их товарищ идет на поправку в госпитале.
Вскоре после этих событий, завершив успешно свои восхождения, на поляне один за другим появились без большого триумфа участники остальных двух команд. На исхудалых, потемневших лицах некоторых из них лежала тень разочарования. Лагерь находился под впечатлением от спасательной эпопеи, особенно ее стенной части. Съемочная группа воспользовалась моментом и отсняла все подробно на пленку. Их руководитель, чрезвычайно довольный неожиданным драматическим материалом, намеревался использовать его в фильме и настойчиво предлагал будущему герою фильма отснять дополнительно несколько одиночных восхождений. Герой не очень твердо отклонил эти предложения.
После бани, нескольких дней хорошего питания и сна лица восходителей приняли естественные формы и посветлели. Выражение разочарования у некоторых из них сменилось на едва заметное выражение неприязни. Он не удивлялся такой реакции людей особой породы и находил немалое удовлетворение в том, что для остального населения поляны, включая новых друзей из тройки, он стал на время большой знаменитостью.
Прошла еще неделя, на поляне снова появились большие машины, экспедиции одна за другой погрузились и разъехались кто куда. Он отклонил ненастойчивое предложение его компании поехать с ними в другой район, получил запас продуктов, попрощался и ушел с Монетой наверх, подальше от суеты сборов. Когда они возвратились назад, их одинокая палатка возвышалась над совершенно пустой поляной. Самым бросающимся в глаза было отсутствие металлического каркаса над остатками каменной печки бани. В ожидании следующего наплыва экспедиций они почувствовали себя полноправными хозяевами этого живописного места.
После эпизода с медведями он не решался оставлять Монету одну и не мог предпринять ничего серьезного, кроме коротких разведочных прогулок, для которых в округе были неограниченные возможности. Прошло совсем немного времени, и они желали как можно дальше оттянуть тот день, когда их одиночество будет снова нарушено.
Тем более удивительным было неожиданное появление одинокой фигуры на противоположной стороне ручья. Удивление только возросло, когда он разглядел в бинокль большую шляпу, маленький рюкзак и женские очертания. Фигура скрылась за косогором. Судя по
