сложилась благополучно, набросятся на меня и мою книгу с фырканьем, бранью, глумлением и хохотом? Так было после публикации моей книги «Мама, не читай!». Я поразилась, как много, оказывается, злобных и неумных людей! До этого я была лучшего мнения о процентном составе человечества. Так что теперь не удивлюсь, если и в этой книге моральные уроды найдут повод для злости на меня и таких же «бояк», как я. И все-таки поохаю, как же их все-таки много, уродов-то… Если бы их не было, то некому было бы портить и ломать жизнь остальным. Тогда и проблемы, о которой я написала, не существовало бы. А значит, не было и книги бы… Какая-то логическая эквилибристика получилась. Впрочем, если бы можно было поменять мои книжки на всех глупых и бездарных родителей, я бы сделала это с огромной охотой. Не было бы плохих родителей, не было бы детей, покалеченных ими, не о чем было бы мне писать. Полная аннигиляция.
Помечтали и хватит! Не будем впадать в маниловщину.
Впрочем, я вполне допускаю, что жизнь накажет (о, теперь это я говорю!) тех, кто жестокосерден и эмоционально туп. Вот с ними на самом деле может случиться всякое. Они реально приносят людям зло, они отнюдь не дети малые, невинные. Нет, они говорят гадости и творят зло осознанно, даже продуманно. И не бог им судья, а мы. Я в том числе. Я их сужу и имею на это право. Они виновны по предъявленным пунктам обвинения. А приговор приведет в исполнение жизнь, которая непременно все расставит по своим местам.
Вообще-то я думаю, что по-настоящему мудрый человек безо всяких пинков от жизни познает истины, которые кое-кому открываются лишь в тяжелой болезни или через ужасные драмы. Мне трудно считать себя мудрой, поскольку я осознала многое именно через драмы и боль. Но я точно знаю, что никогда не фыркала и не презирала тех, чью высказанную боль я не понимала. Тем же, кто поступает иначе, возможно, именно поэтому, предстоит страшный путь. Я им не завидую, но они его выбрали сами.
Я решила закончить книгу небольшой леденящей душу историей об уродах, неудачниках, глупцах и проходимцах, потому что ее главным героем является страх. Не патологический, о котором шла речь до этого, а простой такой, понятный и всем знакомый страх смерти, могил и покойников.
ПРЕСВЯТОЕ ДЕЛО, или ДАЧНЫЙ ПОГОСТ
Подмосковье, жара. Воздух стоит и плавится. Даже насекомых не слышно, видимо, они тоже, как и прочие живые существа, впали в вечную сиесту. Жарко…
На резной веранде огромного дома в роскошной усадьбе, обнесенной высоченным плотным, практически воздухонепроницаемым забором, сидят двое мужчин в легких шелковых халатах. Видно, что жара разморила их. Они только что напились горячего чая. На столе перед ними опорожненные фарфоровые чашки, по пол-литра каждая, на огромных блюдах лежат оставшиеся нетронутыми пирожки- кулебяки, в вазочках щедро налито малиновое варенье, сваренное из собранных прямо здесь же, в палисаднике ягод. В усадьбе много еще произрастает всяческих деревьев, кустарников и растений с вкусными плодами: красной, белой и черной смородиной, клубникой, круглым и продолговатым крыжовником, черноплодной и сладкой красной рябиной, садовой черникой и брусникой, крупным терном и конечно же вишней семи сортов. Все ягоды, каждая в своей фарфоровой плошке, живописно украшают стол. Во фруктовницах на высоких ножках покоятся яркие, как будто сделанные из воска и раскрашенные умелыми мастерами народных промыслов, ранние летние яблоки, мелкие, но сладкие груши, черные и зеленые сочные сливы. В центре стола специальную серебряную подставку возглавляет почти метровой высоты ананас, только что срезанный в оранжерее хозяина и увенчанный серебряным двуглавым орлом. Очевидно, что чаю предшествовала обильная трапеза, и на фрукты с ягодами сил уже не хватило.
Удивительно красивую резьбу веранды скрывают от восхищенных глаз вьющиеся растения – плющ, дикий виноград, вновь модные в этом сезоне клематисы, а также удивительно мощный вьюн, который местные дачники называют «ежовым плодом». Все это настолько густо разрослось, что веранда снаружи натурально смотрится гигантским зеленым тентом на зеленых же колоннах. А внутри, под покровом зелени настоящее спасение от палящего светила, ни один лучик которого не в состоянии пробить плотную живую преграду.
Зато большой бассейн в форме неправильного овала полностью открыт для естественного нагрева проточной голубоватой воды. Она манит своей прохладой, но очень уж не хочется выходить из спасительной тени веранды под палящее солнце. Ну, чисто тропики!
– Может, в дом? Под кондиционер? – участливо спросил хозяин усадьбы своего гостя. В ответ тот отрицательно покачал головой:
– Мне эти кондиционеры уже вот где! – и ребром ладони постучал по горлу. – Пусть жарко. Зато воздух настоящий.
– Тогда еще по чайку? – спросил хозяин. – Глаша! – крикнул он в сторону распахнутых дверей в дом. Оттуда выскочила статная, дебелая, чистенькая Глаша в белом передничке и с белым же кокошником на голове.
– Звали, барин? – пропела она нежным девичьим голоском.
«Ишь ты, «барин», – подумал гость, – ну, дает Никитка!»
– Ах, ты моя хорошая! – заулыбался хозяин в роскошные усы. – Нет, ты видел, Володя, какая красота? Настоящая русская красота! Ты на ее косу, на косу-то взгляни!
Гость повернул голову и, чуть прищурившись, внимательно поглядел на длинную, в руку толщиной, русую косу, которую Никита уже держал в руке, подбрасывая, как бы взвешивая русое золото. Глаша стояла к нему спиной, слегка откинув голову назад и пунцово краснея от смущения. Никита хмыкнул, довольный:
– Хороша коса?
– Хороша, – спокойно согласился гость.
– Ну что, Глашенька, еще нам чайку сделаешь? – Никита откинулся на спинку старинного, но как нового, кресла, закинул руки за голову и посмотрел на ладненькую девушку с нежностью и покровительственно.
– Да-да, конечно, – защебетала девушка. – Я еще вам пирожков принесу, только что испеченных! Вы какие лучше любите – с вишней или с яблоками? – Глаша трогательно сцепила пухленькие ручки под грудью и по-детски доверчиво посмотрела на обоих мужчин. Гость, невысокий крепыш с непроницаемым лицом, на котором трудно было прочитать какие бы то ни было эмоции, с хитрыми глазками-буравчиками, вдруг улыбнулся расслабленно. Глядя на прелестное юное существо, он залюбовался ею.
– Да что ж ты спрашиваешь, милая! – воскликнул хозяин. – Неси и те, и другие!
– Только чуток попозже, дай в себя прийти после кулебяки, – добавил гость.
Глашенька закивала и бросилась в дом. Гость проводил ее ласковым взглядом.
– Русская красавица, – задумчиво произнес он. – Душа радуется. А ты, Никита, барин. Типичный барин, – Владимир засмеялся и, чуть подавшись вперед, хлопнул друга по плечу. Никита на мгновенье напрягся, но потом обезоруживающе заулыбался в пышные усы и тихонько сказал:
– Да и пусть барин. У меня, ты знаешь, три поместья… – он запнулся, -…три усадьбы в Подмосковье, две – в Крыму, одна – на Кавказе…
– Ну, и в Испании заодно, и в Майами… – сощурил глазки Владимир.
– Ну, эти… – хозяин сморщился, как от кислого, и махнул рукой. – Это ерунда. Неинтересно. Вот эти земли, русские, – он широко расставил руки, будто приготовившись обнять кого-то очень толстого, наверное, хотел объять всю родную землю, – это мой интерес, моя судьба, мой крест, если хочешь…
«Эк, куда тебя понесло!» – подумал гость, а вслух негромко проронил:
– Мой тоже.
