нитки. Платье свое зашей, я тебе ночью другой одежды не достану. Умеешь?
— Ага, — хлюпнула девочка.
— Прекрасно, — обрадовался Петя. «Заодно вот, — он махнул рукой в сторону шкафа, — где там дырки на одежде, или манжета отпоролась — тоже зашей. И вообще приберись тут, ладно?».
— Хорошо, — девчонка смахнула с лица слезы и, оживившись, спросила: «А метла есть у вас, месье?»
— В передней стоит. И не вздумай прыгать в окно — сварливо сказал Петя, — мне тебя матушке твоей надо привезти здоровой и невредимой».
— А мы скоро к ней поедем? — спросила она, вдевая нитку в иглу.
— Как только я выясню, где она — пообещал Петя.
Увидев его на пороге, дон Хуан вскочил из-за стола, опрокинув бокал.
— Пьер, клянусь, я не знал, что ей десять лет!
— Сколько? — побледнев, спросил Петя, и подумал: «Господи, как хорошо, что я засиделся над расчетами и остался тут. Как хорошо, что я услышал из-за его двери шум и решил проверить — что происходит».
— А ну пошли, — приказал он Хуану.
— Куда? — спросил полководец.
— Увидишь, — грубо сказал Петя, и повел дулом пистолета. «Пошли, а то я тебе мозги вышибу, ты меня знаешь, у меня рука не дрогнет».
Воду для лагеря брали из большой проруби на Шельде.
— Пьер, ты только не убивай меня, — вдруг сказал Хуан, когда они спустились на лед. Было очень холодно, в черном, высоком небе, еле виднелись звезды. Город спал. «Это больше не повторится», — пообещал полководец.
— Вот что, дорогой мой принц, — сказал Петя, приставив пистолет к его голове, — я для твоих нужд беру займы у банкиров. У приличных, семейных людей. У них дочери — ровесницы этой несчастной девочке, — он кивнул в сторону набережной. «Ты думаешь, мне хоть кто-то даст деньги, если пойдет слух, что ты изнасиловал ребенка?».
— Я ее пальцем не тронул, — пробормотал Хуан замерзшими губами. «Ты сам видел».
— Я видел рыдающую девчонку в разорванном платье, — жестко ответил Петя. «Мне хватило.
Либо ты прекращаешь эти свои, — Петя поморщился, — эскапады, либо я на тебя больше не работаю, Хуан. И учти — теперь я с тебя глаз не спущу, мне моя репутация тоже дорога».
— Такое не повторится, — испуганно прошептал Хуан.
— Очень хорошо, — спокойно сказал Петя, и выстрелил.
Виллем посмотрел на темные окна и заметил огонек свечи.
— Ну, хорошо, месье Пьер, — пробормотал он. «Посмотрим, спустишься ты, или нет. Если не спустишься, я просто взломаю дверь, и все тут».
Он подобрал камень, и, обернув вокруг него записку, кинул в окно. Стекло зазвенело и разбилось. Адмирал прижался к стене дома и подождал. Наверху было тихо — ни звука, ни шороха. Он достал шпагу и вдруг услышал чье-то дыхание — совсем рядом.
— Месье Виллем, — сказал Корнель, зажав рукой плечо, — оставьте свою привычку тыкать шпагой в каждого прохожего. Вам же четвертый десяток, пора бы и научиться хладнокровию.
И как это я вас издалека не заметил — вы же высокий, в отличие от меня.
— Мне надо быть осторожным, месье Корнель, я на вражеской земле, в отличие от вас, — грубо ответил адмирал. «Где ребенок?»
— А вам какое дело? — Корнель посмотрел на свои окна. «И зачем вы мне стекло разбили?
Это дорогая вещь, между прочим. Девочка у меня», — прибавил мужчина.
— Ах, ты мерзавец, — адмирал опять потянулся за шпагой. «Я тебе сейчас голову снесу. Если ты ее, хоть единым пальцем тронул…».
— Он хороший, не надо! — раздался детский голос сверху. «Он меня спас!»
Тео высунулась на улицу и сбросила к ногам мужчин камень, обернутый в записку.
— Холодно, — сказал Корнель. «Убери голову внутрь».
— И осторожней, не порежься, — добавил Виллем.
— Приглашаете меня на встречу, — хмыкнул месье Пьер, прочитав послание. «Ее мать у вас?»
— он кивнул на свои окна.
— Да, вместе с ее младшим братом. Я привез от них письмо, — адмирал, наконец, убрал клинок в ножны. «Это если вы мне не доверяете», — ядовито сказал он.
— Да отчего же, — Корнель вздохнул и посмотрел на испачканные кровью пальцы. «Как вы меня нашли?».
— Пуля из вашего пистолета, я ведь с ним уже знаком, — адмирал помолчал и добавил. «Мои люди разыскали труп того, кто ее похитил».
— Умно, — хмыкнул Корнель. «То-то я удивился, когда он у меня оружие одалживал — у него с десяток пистолетов, но вот вдруг отчего-то понадобился мой».
— Дон Хуан? — устало спросил Виллем.
Вместо ответа Петя вдруг усмехнулся: «Я ему устроил то, что он нескоро забудет».
Пуля пролетела над самым ухом полководца. Тот дернулся от страха, поскользнулся на льду, и, нелепо взмахнув руками, упал в полынью.
— Пьер! — крикнул он. «Пьер, я замерзну!».
— А мне какое дело, — зло ответил Корнель, и, повернувшись спиной к пытающемуся выбраться из проруби человеку, ушел с реки.
— Ну, ничего, — вдруг сказал Виллем, — я его еще убью. Его и вас.
— Слушайте, арденнский вепрь, — Петя вдруг разъярился, — забирайте ребенка, и чтобы духу вашего к утру в городе не было. Не рискуйте зазря, вам еще девочку к матери привезти надо.
— А вам надо перевязать руку, — Виллем посмотрел на рану. От промокшего в крови рукава на морозе шел пар. «Давайте я вам помогу. И деньги отдам, за стекло».
— Потом рассчитаемся, — Корнель поморщился от боли. «Привезете мне каких-нибудь завлекательных писем. А с рукой, — он помолчал, — пойдемте, только ребенку не надо этого видеть, испугается же».
— С ней все в порядке? — спросил адмирал, когда они шли по темной лестнице наверх.
— Да, — Корнель помолчал. «Я вовремя услышал крики».
— Если бы не она, — Виллем кивнул на дверь, — я бы сейчас пошел к вашему, — он выругался, — патрону, и прирезал бы его без всякого сожаления.
Петя, молча, пропустил адмирала вперед, в комнату.
— Да, это почерк матушки. И Теодора — Тео подняла зеленые глаза и посмотрела на адмирала. «Что с ними, месье?».
— Они в безопасности, у меня в Мон-Сен-Мартене, — улыбнулся Виллем. «Это замок, где я живу. У матушки твоей была нога вывихнута — она там, на дороге, упала, но сейчас уже все хорошо. Брат твой попросил разрешения нарисовать мою крепость. Еще сказал, что не знает — воином хочет быть или архитектором».
— Теодор все решить никак не может, да, — девочка вдруг посерьезнела: «Месье Пьер, у вас кровь! Надо же перевязать!».
— Ты можешь мне помочь, Тео? Не побоишься? — спросил ее Виллем, засучив рукава.
— Я теперь ничего не боюсь, — девочка откинула голову назад, и адмирал увидел, как засверкали ее глаза. «Вроде и не похожа на мать, а стать — та же», — подумал он и вслух попросил: «Ну, тогда принеси мне воды, ладно?».
— А я у вас убралась, месье Пьер, как вы и просили, — сказала Тео, глядя на то, как адмирал перевязывает рану. «Вам больно?» — озабоченно спросила она.
— Не очень, — Петя закрыл глаза и подумал, что, как только адмирал увезет девочку, он ляжет в постель и будет спать — долго и без снов. «Спасибо», — прибавил он, улыбнувшись. «А то я один живу, служанка приходит, конечно, но редко».
