— Тебе так будет удобнее, милая, — нежно улыбнулась Марта.
— Месье де ла Марк, — сказала она, подойдя к штатгальтеру и адмиралу, которые тихо что-то обсуждали. «Давайте выпьем за мое чудесное спасение — благодаря вам».
— С удовольствием, мадам Бенджамин, — ответил Виллем и принял из ее рук бокал.
Марта увидела, как темные глаза Шарлотты расширились от страха.
— Ваше здоровье, — сказала она, и отпила глоток вина из своего кубка.
— Странный вкус, ваша светлость, — сказала Марта, глядя Вильгельму прямо в глаза, и выплеснула остатки вина прямо на ковер. Голова кружилась, и чуть подташнивало.
— Может быть, бокал плохо промыли, — озабоченно вмешалась Шарлотта, пытаясь подняться.
— Да, наверное, — штатгальтер забрал бокал из внезапно похолодевших пальцев Марты.
«Вам, наверное, лучше пойти полежать, мадам Бенджамин. Давайте я позову служанку, она вас проводит».
— Я, с вашего позволения, помогу мадам, — вдруг сказал Виллем. «Со мной она будет в безопасности».
— Ну конечно, адмирал, — сладко улыбнулась жена штатгальтера. «Спасибо вам».
Когда дверь в столовую закрылась, Вильгельм злобно выругался. «Черт! Как ты могла быть такой неосторожной, Шарлотта! Она все увидела и поменяла бокалы».
— Может быть, она не умрет — испуганно сказала ему жена. «Она выпила совсем немного».
— А если умрет? — штатгальтер стер пот со лба. «Что ты будешь делать с двумя сиротами?».
— Не моя забота, — отмахнулась жена. «Пусть идут, куда хотят. Ты лучше подумай, как нам теперь прикончить Виллема».
— Никак, — мрачно ответил ей муж. «Если она выживет — то никак. Это же львица, ты разве не видишь? Она будет защищать свою семью до последнего. Она теперь за адмирала зубами горло перегрызет».
— Ты думаешь, они поженились там, на юге? — Шарлотта нахмурилась.
— Нет, Виллем же не пойдет в католическую церковь, а протестантов там нет. Они и не венчались еще, — усмехнулся ее муж.
Супруги помолчали.
— Тогда, — Шарлотта тяжело поднялась, — надо не дать им повенчаться, вот и все. Виллема мы теперь не достанем, а вот ее — можем. Если она умрет — он останется один, и легче будет к нему подобраться.
— Нет, — вдруг сказал Вильгельм, отвернувшись. «Я могу воевать с мужчинами, Лотти, и буду это делать и дальше. Но с женщиной, с матерью — я воевать не хочу. Хватит».
— Но, — попыталась возразить жена.
— Я даже говорить больше об этом не буду, — отрезал муж. «И ты молчи, — а то ведь знаешь, что случилось с моей бывшей женой, мадам Анной?».
— Да, — тихо ответила женщина. «Да, Вильгельм».
— Ну вот и не забывай о том, что происходит с теми, кто становится мне неугоден, — штатгальтер вышел, даже не посмотрев на плачущую Шарлотту.
Первый раз ее вырвало прямо в коридоре. Голова гудела, в висках билась резкая, острая боль. Марта ждала видений — как тогда, в Стамбуле — но голова была ясной, — настолько, что она даже нашла в себе силы извиниться перед Виллемом.
— Молчи, — сказал он, положив ей на лоб мокрую ткань. «Молчи, ложись в постель. Держи, — он пристроил рядом с ней серебряный таз.
— Я тут и никуда не уйду», — Виллем повернул ее к себе спиной, расшнуровал корсет, и стянул платье. «В кровать, быстро. Вот это выпей», — он дал ей стакан воды.
Марта выпила, и тут же ее вырвало опять.
— Очень хорошо, — сказал адмирал. «Так будем действовать и дальше. Пока этой гадости совсем не останется внутри».
— Мне надо, — она еще смогла покраснеть.
Он обернулся и нашел глазами еще один тазик.
— Выйди, — сказала Марта.
— И не подумаю, — отозвался Виллем. «Я же тебе сказал — я буду с тобой».
Когда в комнату стал вползать слабый свет зимнего утра, он сказал, положив руку ей на лоб:
«Ну вот, уже не так все плохо. Мне сейчас надо отлучиться на пару часов, ничего не ешь, и не пей. Потерпишь?».
Она кивнула и часто задышала. Виллем успел наклонить ее голову над тазом.
— Хорошо, — Марта кивнула. «Буду ждать», — она чуть улыбнулась.
Когда Виллем ушел, ее стошнило — опять. Марта изнеможенно опустила голову на колени и тихо сказала: «Нет, нельзя. Нельзя, чтобы он умирал». Она вдруг разрыдалась — горячо, безысходно, еле глотая горлом воздух.
Еле держась на ногах, Марта отперла комод, и, достав из него шкатулку, поставила на стол.
— Что? — тихо спросил адмирал. «Что ты сказала?».
— Я не люблю тебя, Виллем, — она закусила губу и вытерла лицо. «Никогда не любила.
Прости».
— Марта, — он опустился на колени рядом с ее постелью, — ты ведь спасла мне жизнь. Зачем бы ты это делала, если бы не любила меня?
— Мне не нравится, когда убивают людей, — ответила женщина, обессилено откидываясь на подушки. «Даже тех, кто мне безразличен. Уезжай, Виллем. Тебе здесь все равно не выжить».
Он помолчал, и Марта увидела, как светится в его глазах солнце — полуденное, яркое солнце конца зимы. Женщина вдруг услышала капель в саду. Настойчиво, весело чирикала какая-то птица за окном. С ледяной горки был слышен голос Тео: «Вот я сейчас тут встану и буду следить за порядком, чтобы никто не катался без очереди! И ты, Теодор, тоже!»
— Вот так, значит, — адмирал усмехнулся. «Зачем же ты тогда всю дорогу играла со мной, а, Марта?»
— Мне надо было, чтобы ты довез меня и детей сюда, — устало сказала она. «Я боялась, что иначе ты просто возьмешь то, что хочешь, и выбросишь меня за порог».
— Научись доверять людям, — жестко сказал ей адмирал и поднялся. «Ну, прощай тогда.
Очень надеюсь, что мы больше не увидимся, — он помедлил и добавил с издевкой, — дорогая мадам.
— Куда ты теперь? — вдруг спросила Марта. «И вот, — она кивнула, — твои документы. Забери».
— Прочь отсюда — не хочу больше встречать таких, как ты, — ответил Виллем, и, подняв ларец, помедлив, опустил его на стол.
— Там оно мне не понадобится. А, пошло оно все к черту, и ты тоже, — пробормотал адмирал и вышел, от души хлопнув за собой дверью.
— Я уж боялся, что ты не получила мою записку. Слава Богу, успела, — раздался знакомый голос из- за портьеры. Джон прошел к камину и, поворошив угли палкой, подбросил дров.
Пламя взвилось вверх.
Его рука была перевязана тряпкой. «У меня были дела на юге. Когда возвращался сюда, пришлось драться по дороге, — Джон помолчал и продолжил саркастически, — с гезами, я боялся опоздать. На этот ларец много охотников, так что ты молодец, — все сделала вовремя».
— Как себя чувствуешь? — Джон взял шкатулку, и опустился в кресло. «Кое-что из этого собрания не стоит, — он потер правой рукой раненый локоть, — возить за собой».
— Уже получше. Почему вы решили оставить его в живых? — вдруг спросила женщина.
— Всегда нужен, — Джон улыбнулся, — запасной вариант. Мало ли что случится с Вильгельмом.
А его, — разведчик кивнул на дверь, — народ любит. Так что пусть живет — в Новом Свете, или в Индии — куда бы ни собрался.
— И да, кстати, — разведчик нежно посмотрел на Марту, — я подменил бусину, разумеется. Их было две, одинаковых. Яд выбросил в Амстель, а в твоем бокале была, — ты уж извини, дорогая, — простая смесь
