— Или в Нижние Земли, — пробормотал Джон. «Ну, раз Уильям не дома».
— Как привезу Беллу матери, — мягко ответила Марфа, — так сразу туда и поеду, обещаю тебе.
В дверь тихонько постучали и Джон, извинившись, поднялся.
Обменявшись парой слов с тем, кто стоял в коридоре, он обернулся к Марфе: «Я сейчас. Вы меня простите, пожалуйста, папа меня предупреждал, что такое возможно, но я, честно говоря, его и похоронил уже».
— Кого? — непонимающе спросила Марфа, но Джон уже вышел.
Она погрызла перо и пробормотала: «Так, письмо от Вискайно с его печатью есть, документы себе и Дэниелу я сделаю, хорошие, итальянские, так что ребенка нам отдадут. Я же все-таки буду сестрой злодейски убитого сеньора Себастьяна, да покоится душа его в мире, — Марфа тонко усмехнулась.
— Здравствуйте, — сказал Джон, закрывая за собой дверь кабинета. «Вы садитесь, пожалуйста, садитесь».
Высокий, пожилой, очень красивый мужчина в черном камзоле улыбнулся и протянул руку:
«Меня зовут Джованни ди Амальфи, ну, Испанец».
— Погодите, — Джон посмотрел на пухленькую, хорошенькую девочку и та, поморгав немного раскосыми глазами, весело проговорила: «Я — Анита! Анита!»
— Рад встрече, — Джон потянулся за платком и стер пот со лба. «Я же читал, в донесениях из Рима. Это вас хотят канонизировать? Там какие-то неувядающие цветы на вашей могиле, что ли?».
— Да, — небрежно ответил Джованни. «Крест из бронзовых хризантем. Даже, я слышал, калеки там излечивались. В общем, вы правы, но его Святейшество у нас педант, и хочет видеть нетленное тело, как положено. Так что вряд ли меня внесут в списки святых мучеников.
Он уселся и сказал Аните: «Сейчас я поговорю с джентльменом и пойдем к маме».
— Я могу дать чернильницу с пером и бумагу, — предложил Джон. «Пусть порисует».
— Измажется же вся, — вздохнул Джованни, — но спасибо, хоть при деле будет. Он опустил девочку на потертый персидский ковер, и Джон, положив рядом с ней бумагу, спросил: «Но как?»
— Мой приемный сын, Хосе, Джозеф, — поправил себя мужчина, — врач, и очень хороший. Есть какие-то восточные методы, я в этом не разбираюсь, в общем, на вид казалось, что я мертв.
Ну и, конечно, те, кто проверял мое тело, — Джованни рассмеялся, — были нашими друзьями.
— Я читал про эту казнь, — медленно сказал Джон. «Там же почти нет воздуха, и потом, запах, крысы…»
— Неприятно, — согласился Джованни. «Но не мог, же я позволить, чтобы убили невинного человека. Пришлось потерпеть. Ну а потом мы дошли пешком до Нагасаки, там уже было проще».
— А цветы? — тихо спросил разведчик.
Джованни пожал плечами. «Ну, к ним я не имею ни малейшего отношения, сами понимаете».
— Да, — Джон поднялся, и, отперев железный шкап, достал оттуда конверт. «Это вам. Думаю, его Величество захочет вас увидеть, сами понимаете, я ему докладываю, но все, же нет ничего лучше сведений из первых рук. Ну, вы обустройтесь, конечно, сначала.
— Это очень щедро, — Джованни поднял бровь.
— Как сказал мой отец, — начал Джон и Джованни прервал его: «Господи, я только сейчас понял — я с вашим отцом встречался в последний раз, когда вас еще и на свете не было, вы осенью той должны были родиться. Меня тогда Орсини ранил, я в Риме отлеживался. Ну а потом, — он внезапно махнул рукой.
— Так вот, — Джон внимательно взглянул на собеседника, — мой отец сказал: «Это самое малое, что мы можем ему дать». Так что не волнуйтесь, — он помедлил. «Работать больше не хотите, наверное?»
— Ну, отчего же, — удивился Джованни. «Ездить, я, конечно, не могу, — у меня ведь, кроме нее, — он показал на девочку, что увлеченно чиркала пером по бумаге, — еще и сын есть, Пьетро, они двойняшки. И жена тоже есть. А вот если что-то бумажное…
— Отлично, — обрадовался Джон и Джованни, немного погодя, спросил: «Вы не знаете, Виллем де ла Марк, моряк, жив еще? И жена его, миссис Марта? Мы с ней очень давно знакомы, хотелось бы увидеться».
— Адмирал в плавании, — улыбнулся разведчик, — а миссис Марта, — он поднялся, — пойдемте.
Джованни пристроил Аниту удобнее и шагнул через порог. Она, не поднимая головы, ворчливо сказала: «Что-то ты долго, и, кстати, я, кажется, поняла, кого нам надо искать. Иди сюда, я тебе покажу».
— Марта, — откашлявшись, сказал Джованни, — здравствуй, Марта.
Она повернулась и Джованни подумал: «Даже не поседела. Морщины, да, но все такая же — как птичка».
— Ты же умер, — сказала она потрясенно. «Мне Виллем сказал, что тебя казнили, там, — она махнула рукой — в Японии».
— Получилось, что нет, — он увидел слезу, что выкатилась из прозрачного, зеленого глаза и Анита озабоченно спросила: «Почему плакать?»
— Не плакать, — ответила Марфа, вытирая лицо. «Не плакать, радость моя. Иди ко мне».
Она протянула руки и Анита, восхищенно рассматривая изумрудные серьги, проговорила:
«Красота. Ты тоже красота! А я — Анита».
— Ах, — рассмеялась Марфа, — какая ты у нас сладкая, — она взглянула на Джованни снизу вверх и сказала: «Разумеется, ты будешь жить у нас. Тут недалеко, у церкви Святой Елены, у тебя же не одна она, наверное? — Марфа поцеловала девочку в пухлую щечку.
— У меня много, — Джованни все смотрел на нее, вспоминая мост над рекой Арно. «У меня еще ее брат, жена моя и сын приемный».
— Очень хорошо, — Марта покачала Аниту и спросила: «Где они сейчас?».
— В соборе Святого Павла, — непонимающе ответил Джованни, — а что?
— Джон, — позвала Марфа, — а ну иди сюда! Бери девочку, найди там семью Джованни и веди их к нам в усадьбу. Пусть мистрис Доусон там все приготовит, ну, она знает. И ты сегодня тоже у нас обедаешь, разумеется.
— А как я их найду? — удивился Джон, принимая на руки улыбающуюся Аниту.
Марфа вздохнула. «А ты посмотри на ребенка — и поймешь. Японка ведь твоя жена? — улыбнулась женщина и Джованни кивнул.
— Ну вот, — она обернулась к Джону, — в соборе Святого Павла вряд ли окажется сразу две японки.
— Мияко-сан ее зовут, — добавил Джованни. «Ну, или миссис Мария, как вам удобнее».
Марфа закрыла дверь на засов и попросила: «Ты сядь, пожалуйста. Давай я тебе сразу это скажу. Виллем не знал, Тео тоже, никто не знает, кроме меня, и…, - она не договорила.
Джованни посмотрел на карту Нижних Земель, испещренную какими-то пометками, на стопку рукописных отчетов и тихо спросил: «Что не знают?».
Марфа поднесла к губам серебряную чашку тонкой работы, и, отпив кофе, повертев в пальцах очки, что висели на шелковом, витом шнурке, сказала: «У тебя есть дочь».
— Мама! Мама! — звонко закричала Анита.
Мияко-сан покраснела, и, поклонившись, сказала: «Простите, господин, девочка еще маленькая, извините ее».
— Да что вы, — ласково ответил Джон и подумал: «Какая красавица, кожа, — будто мрамор».
— Меня послал мистер Джованни, ну, ваш муж, — сказал он. «Велел вас проводить в усадьбу, где вы пока жить будете, тут недалеко. Меня зовут лорд Джон Холланд».
— Погодите, — невысокий юноша, что показывал Пьетро бронзовые двери собора, обернулся, — леди Констанца Холланд — ваша сестра?
— Ну да, — непонимающе сказал Джон, — а вы ее, откуда знаете?
Молодой человек опустил мальчика на мраморные ступени паперти и протянул руку: «Я Джозеф, — ну, — белые зубы блеснули в улыбке, — Хосе. Вам, наверное, папа обо мне говорил.
А с вашей сестрой я познакомился, — юноша прищурился, — вон в той книжной лавке.
— Эта наша любимая, — Джон рассмеялся и пожал крепкую, сильную, с твердыми пальцами ладонь. «Я слышал, вы врач?».
