приземистей, но шире в кости. И тем не менее, это были те же кроманьонцы, с европеоидными чертами лица. Если племя Кремня не отпускало бород непомерной длины, обрезая излишки, то «мамонтятники» свои холили и лелеяли, украшая косицами, вплетая цветные камешки и перья, закрепляя полученную красоту глиной и салом. Прически на головах охотников тоже присутствовали, также закрепленные салом, а может даже и прутьями, они изображали рога и гребни. На лицах, и без того не блещущих красотой, и чистотой, синей глиной были нарисованы клыки мамонта, по всей видимости, — закрученные вверх полосы от ушей. Ожерелья зубов на груди показывали достижения каждого из приплясывающих на пляже «очаровашек». Вождь буркнул что-то наподобие – ну вот, опять драться, и скинув безрукавку, покрепче стиснул копье. Как только он собрался шагнуть за край щитов, предусмотрительно выстроенный нами, его остановил Антон Ким.
— Дмитрий Сергеевич! А можно я этому троглодиту, гному-переростку табло начищу? Спросите у вождя, так можно?
— Антон, что за тон? — возмутился я.
— А что, каменный же век, бескультурие полное, сами понимаете – с троглодитами жить – по- троглодитьи выть. Ну спросите же, страсть как хочется силой померяться!
— Ладно. Иди, Илья Муромец русско-корейского производства!
Я быстренько уточнил у Кремня, есть ли какие препятствия в подобной замене, или принципиально сражаются только вожди? Кремень ответил, что нет таких обязательств, но в успех молодого человека он не верит, вот если бы вышел я, как самый здоровый по виду, то он бы не возражал, а так – во избежание, так сказать, напряга в торговых делах, пойдет он.
— Ага, станет еще наш учитель на каждого балбеса размениваться! Много чести! Врежь ему, Антошка, а не то я сама пойду ему накостыляю, — завизжала Ирка.
Пока Кремень озирался, пытался понять, что за разговор у нас происходит, Антон изящным сальто перемахнул через щиты, и оказался – боже ж мой! С тем самым ратовищем без наконечника в руках, которое намедни сделал сыну вождя Сергей Степин. Не останавливая движения, плавно отвел летящий к нему кремневый наконечник копья, и на противоходе врезал комлем по «хозяйству» оппонента. Когда тот ожидаемо согнулся, Ким добавил уже рукой в район почек. Иппон. Чистая победа. Лежа на галечнике, гражданин первобытного общества держался руками за поврежденное хозяйство, открывал и закрывал рот, но стойко удерживал крик внутри – охотнику не положено. Он, бедолага, видать рассчитывал на долгие пляски с бубном, но сам же в бубен получил без лишних экивоков, и лишнего членовредительства – разве что самое дорогое слегка пострадало. Поединщика отволокли соплеменники в задний ряд, и вперед вышли, тоже без лишних слов женщины, которые разложили на гальку шкуры бизонов – целиком, мамонта – большими кусками. Шкуры были как с волосами, так и без, начисто выскобленные и продублённые. Кремень обменял десяток наконечников для копий и каменные ножи, исполненные вместе с рукояткой из камня целиком, каменные топоры с отверстием для топорища, костяные иглы. В обменный фонд со своей стороны я предоставил выменянные мной у Кремня кремневые ножи и наконечники, оставив пару для образца, и пяток глиняных кувшинов большого размера. Кремень ревниво смотрел за мной, но убедившись, что ни волшебных зеркал, ни иголок, а тем паче – ножей я к обмену не предлагаю, успокоился и вздохнул с видимым облегчением. Наши сокровища на виду не находились. Ножи лежали в ножнах на поясах, лезвия пальм – закрыты чехлами. На взгляд и не определишь – что там, драгоценная медь, или обычная кость с камнем – ножны оружия «мамонтовых» были отделаны нисколько не хуже, но содержали в себе лишь камень и кость.
В результате экспресс-обмена мне досталось пять неплохих шкур бизона – толстых и хорошо отделанных, пригодных на подошвы для обуви, и кусок мамонтовой шкуры около двух квадратов площадью. Также были предложены на обмен куски бивня, толщиной с руку, длиной примерно с полметра. Я взял пару штук, обменяв их на два кремневых ножа, любезно одолженных Кремнем, пойдут на разные полезности типа ножевых рукояток. Видя, что к торгу больше предложить нам нечего, гости ретировались так же быстро, как и появились, не вступая «в разговоры за жизнь». Через час поблизости уже никого не было, а мы остались ожидать племя. Кремень предложил послать людей на охоту, и моих и его, я согласился. Ведь ничто так не сближает мужиков, как совместная рыбалка и охота! Ну разве что, пьянка… но вводить в обиход алкоголь я не собирался, хотя все возможности и были. (Эльвира на острове организовала производство простейшего самогонного спирта для настоек в медицинских целях и спиртования дубильных растворов для шкур). Я и не думал, что дрожжевой грибок – такое распространенное явление в природе! А керамический котел, наполненный брагой, с плавающей внутри крупной плошкой и вогнутой крышкой, наполненной часто меняемой водой, при нагреве этого «прибора», способен дать вполне себе приличной крепости самогонный спирт, при очистке активированным углем превращающийся в чистейший ректификат! Производство и запасы, естественно, были взяты под строжайший контроль.
Человек существо шустрое, до глупостей он сам додумается. Своих же воспитанников от курева и водки я был намерен держать как можно дальше и дольше – от отсутствия оных еще никто не помирал.
Отловленный мной на попытке использования в качестве заменителей табака (см. рецепт трубки мира из Гайаваты) сушеных листьев ивы гражданин Рыбин С. В. был нагружен дополнительной пробежкой по «тропе смерти» – раз дыхалка позволяет, почему бы не пробежаться лишний разок, затем – внеочередным нарядом на очистку сортира, путем переноски содержимого на огород, и укладку в свободное время дорожек из плитняка в лагере. По-моему, повторить его подвиг пока еще не собрался никто. Во избежание. А Федор иногда демонстративно осведомлялся у Рыбина, не желает ли он забить «трубочку мира», сходить «перекурить», а то, мол, появились «неотложные нужды по благоустройству ароматного свойства», а поручить некому, за отсутствием штрафников. Куряка вежливо отказывался, и распространял свой опыт перекуров среди новичков случайно оказавшихся рядом, и желающих узнать, как и что это такое – курить, что это такое, примерно такими словами:
— Хотите закурить – берете сухих листьев – одну пригоршню, в одну руку, лопату и бадейку для выноса отходов – в другую, и со всем этим идете к Автоному, а он вам объяснит, чего и куда совать. То есть – лопату суешь в… гребешь, пока не выгребешь, бадьей – таскаешь до полного изнеможения…
— А листья причем? — удивлялась молодежь
— Листьями ж… потом подотрешь… — хмуро пояснял Серега любопытным, оставляя тех в полном недоумении и неясности.
Кстати, словцо «перекур», в общем-то не имеющее прямого отношения к курению, а обозначающее в большинстве «короткий отдых», как-то быстро исчезло из нашего лексикона.
Охота и рыбалка сотворили нашим новым друзьям «культур-шок номер три», это крючки, с использованием которых я нахлыстом за полчаса натаскал на перекате полтора десятка превосходных хариусов, и лук, о котором речь пойдет особая.
Луки мы не демонстрировали никому, они все время лежали в тулах. Когда охотники вышли к пойме ручья, впадающего в Урал выше по течению, сын вождя увидал небольшое стадо оленей на водопое, и тихо оповестил об этом всю команду. У людей Кремня луки давно были в руках, и углядев стадо, метров за триста, они присели и предложили скрадывать оленей, чтобы подползти метров на двадцать-тридцать, иначе учуют, и удерут, не дав произвести убойного выстрела. Луки древних, конечно были еще те – обычные гнутые палки с волосяной тетивой. Сережка Степин, явно красуясь перед ними, пожал плечами, достал свой тисовый, из роскошного берестяного расписанного колчана, неторопливо набросил тетиву, надел наруч на левую руку. Прислюнив палец, парень определил силу и направление ветра, вдруг резко рванул к стаду. Рома Ким придержал бросившихся было за ним охотников, натянул свой лук и спокойно пошел следом. Сергей, за полминуты одолел бегом две сотни метров, выбежал на пригорок и одну за другой отправил две стрелы. Пока охотники с Романом трусцой добежали до Сергея, он еще преодолел полсотни метров, и дополнительной стрелой добил в шею подраненного в заднюю часть туловища молодого бычка. Две туши – как раз, чтобы накормить свежим мясом всех присутствующих на галечнике. Охотники снова впали в ступор, теперь уже надолго – небывалая эффективность клееных длинных луков из тисового молодняка поразила их в самое сердце. Для исследовательской партии были изготовлены первые клееные луки из тиса – оленьи жилы по наружной дуге кибити, выраженная накладная рукоять, проклейка берестой снаружи по исконно русскому рецепту, плетеная крапивно-льняная-конопляно-волосяная тетива. Стрелы шлифованные на лучковом токарном станке, вывешенные и пристрелянные с наконечниками из чугуна разного назначения. Сам лук покрывался лаком на основе канифоли. Получился весьма неплохой вариант, с
