учетом подгонки оружия и стрел по руке стрелка, с помощью Кости Тормасова, имеющего разряд по стрельбе из лука и Сережки Степина – просто «лучника от бога», чувствующего древнее оружие на уровне инстинкта. Может и средние по нашему времени, эти луки в этом времени точно были супероружием, метая стрелы прицельно на полторы сотни метров без напряжения. Диоптрический прицел для нашего оружия мы легко исполнили и на имеющемся у нас уже оборудовании. Классический прицел современного нам лука очень похож на оружейный диоптрический прицел. Кольцо несколько больших размеров делают светящимся с вертикальным уровнем для прицела внизу. Прицельные мушки в большом количестве находятся справа, они служат для регулировки прицела и введения поправок на ветер и расстояние. Мы же обошлись без подсветки, хотя мысли использовать впоследствии светящиеся составы – если удастся добыть, остались. Кольцо из кости для прицела и метки несложно было сделать и нам.
А вот дальнобойность даже лучшего «лука из палки» – максимум сотня метров. Действительный выстрел – двадцать-тридцать, для стрелы с кремневым наконечником, – может и менее. Стрелы наших луков прошивали тушу почти навылет, несмотря на широкий охотничий наконечник-срезень[15]… Охотники, с уважением поглядывающие на ножи наших парней, вырубивших ими длинные жерди для переноски добычи, подхватили оленей и двинулись назад. На всю охоту не затратили и часа, против ожиданий вождя, который полагал, что хоть места и богаты дичью, но она пуганая, и придётся ее загонять и добывать хорошо если не остаток дня, а то и больше.
Прибежавшего с докладом об удачной охоте сына, еще не выслушав, он наградил подзатыльником – Кремень решил, что тот по какой-то причине потерялся и вернулся на стан. Неприятно, но всякое же бывает… Или старшие отправили назад, как не справившегося, а то и хуже того – спугнувшего дичь, что совсем позор, как людям в глаза. Сынуля, потирая затыльную часть организма, нисколько не расстроенный несправедливостью, завопил, что-де все в порядке и его не прогнали с охоты, а охотники возвращаются с добычей, которую убили чудесным оружием пришельцы.
Мелкая змея Елена прошипела:
— А вам, Дмитрий Сергеевич, поведение вождя никого не напоминает? Вы тоже иногда не выслушаете, и сразу – подзатыльник.
— Эльвире Викторовне пожалуйся на непедагогические методы.
— Ага. Она вообще прибьет.
— И часто прибивает?
— Не-а. Редко. Но – по делу. А если по делу – вроде не обидно…
— Ну я вроде, кажется, тоже по делу? Ладно, усовестила – больше подзатыльников не будет, буду воспитывать словесно.
— Нет-нет-нет-нет, — завизжала вредина, и зачастила. — Лучше подзатыльник… и доходит быстрее, опять же… через уши-то, да если еще немытые, вон, как у Антошки Кима… пока дойдет… а нотации слушать – сама убьешься, и вашего драгоценного времени жалко…
— Пожалел волк кобылу… — буркнул я
— А я сейчас точно тебе леща такого выпишу, зараза – чуть что, все бы тебе Антон Ким да Антон Ким, — встрял обиженный Антон. — Сама шею через раз моешь, а вдруг любимый питекантроп не придёт, а я как дура – с чистой ше-е-е-й ходить буду!
— Ах ты, паразит такой!
И на галечнике завязалась шутливая свалка, победа в которой оставалась пока за сильной половиной человечества.
Кремень одобрительно кивал головой и говорил что-то вроде: «Так мол, ее, так. Пусть свое место знает!»
Я не выдержал, и покатился со смеху, через силу прикрикнул на ребят, чтобы они прекращали битву, пока их не сдал в племя Кремня – одного, а другую – к Мамонтам, на перевоспитание. Свалка прекратилась, бойцы сели друг к другу спинами и надулись.
Охотничья команда принесла добычу. Мы с ребятами решили поделиться с кремнями рецептом полевой коптильни. Быстро нарезав прутьев, соорудили из них большую редкую корзину высотой около полутора метров. В нее поместили подсоленную оленину. Получившееся сооружение дополнительно обмотали ветками и листвой, сверху устроили редкую крышу. В галечнике прокопали недлинную канаву шириной и глубиной в ладонь, вывели ее под получившееся сооружение, плотно прикрыли верх канавы плитками песчаника, ветвями и песком – чтобы не проходил дым. У конца канавы раскопали яму побольше, замостили ее песчаником, и разожгли костер из ивы и ольхи. Дым от костра, благодаря небольшой тяге, уходил через канаву к мясу. Постепенно подкладывая небольшие ветки в таком сооружении можно закоптить за четыре-шесть часов вполне приличное мясо. Время у нас до возвращения посыльных было.
Пойманных мной хариусов пожарили в листьях и глине, поделили между всеми, устроив легкий перекус. От людей Кремня к столу были те самые пресные лепешки, напоминавшие вкусом, консистенцией и цветом еврейскую мацу. Ребята же были в восторге – пусть хоть какой-то, но хлеб, ура! Я восторгов не разделял, но радовался, что теперь мы сможем вернуть этот привычный продукт питания на наш стол. Закваска – не проблема. Дрожжевой грибок в природе присутствует практически везде. А вот и испечем настоящий хлеб, когда соберем первые урожаи.
За обучением наших новых друзей-союзников незаметно прошло время. Оказалось, что коптить мясо впрок они не умели, делая запасы только зерновых – они не портились при хранении, подсушивая съедобные корни, среди которых были луковицы сараны и собственно дикого лука, собирали бобовые – возможно, предок фасоли. Из зерен распаривали в горшках у огня кашу, добавляя в воду для быстрого закипания раскаленные камни, сдабривая получившееся варево мясом. При удачном охотничьем сезоне мясо вялили на солнце. Так же поступали и с рыбой, если удавалось добыть острогой с берега, но такое случалось редко.
Глава 17
И какая же мать согласится отдать…
Дайте нам только повод – моментально закатим скандал.
А если повода не будет – тоже скандал закатим.
Но без повода намного интересней: неожиданный скандал – ушам отрада!!
Вот-вот придут люди племени Кремня, и мы отправимся в обратный путь… Ага. Разбежался. Уже представлял, что скоро побежим мы домой, и увидим берега ставшего родным Тургояка. Расчувствовался, понимаешь. А Корней Ивановича Чуковского не забыл? Между прочим, обязательный школьный курс:
Ну как? Договариваясь с Кремнем, забыли отцы народов, что мамаши передаваемых на воспитание имеют к тому собственное отношение. А отношение было вот каким.
С утра пораньше, на следующий день после удачной охоты, мы с Мудрым Кремнем вели неспешный разговор у костра, обсуждая детали предстоящего «союза великих племен», вполне себе довольные как принятыми судьбоносными решениями, заключенными договорами о сотрудничестве двух великих держав,
