и прочая, и прочая, и прочая… Некоторая расслабленность после проведенной с учениками зарядки и сытного завтрака, на которую как на бесплатный цирк с интересом полюбовались люди племени Кремня, способствовали неспешной беседе. Что еще для полного счастья в его первобытном варианте надо? Добрая охота, успешная рыбалка и полное брюхо после них – лежи себе, вкушай наслаждение полной мерой. Не тут-то было. Посланные вернулись, притащив вместо ожидаемой ребятни на учебу, разъяренных мамаш со всего племени, кто нашел возможность оторваться от любимых чад на время, поручив их заботам старших. Руководили «делегацией» жена вождя – точная копия палеолитической Венеры во плоти, и шаман (а может, колдун – кто их разберет сразу). С визгом и воплями женщины выкатились на пляж и сурово поставили вопрос о лишении вождя за торговлю живым товаром – будущим рода – детьми – доверия. Причем самыми радикальными революционерками предлагалось лишить его и головы, вместе с доверием. Увидев нашу компанию, набежавшие дамы завопили совсем уж несносно, а я понял, что попал с Мудрым в классическую ситуацию, когда жена застает мужа на месте преступления – за распитием с друзьями на собственной кухне. Скалкой получают все, кто не успел смыться. Набор ингредиентов соответствовал – кухня – сойдет пляж, муж – в наличии, никуда соколик не делся, друганы мужа – все, кто не с нами прибежал. Посланники с виноватыми рожами и украшенные фингалами для симметрии, наверно, у одного справа, у другого – слева, украшали собой пейзаж на заднем плане.
Мдя. Ситуация, однако – похоже вождю на этой неделе трепка была показана по гороскопу, от судьбы не скроешься – от людей Мамонта не получил, доберет свое от супруги. «Шура понял, что его будут бить, возможно, даже ногами». Кремень съежился и попытался отползти от разъяренного женсовета. Видимо думал: «Пронесло с людьми мамонта, авось и на этот раз хитроумные пришельцы чего придумают.» Толстомясая супруга ловко (откуда столько грации?) подскочила к мужу, и нисколько не заботясь о его реноме у соплеменников, отвесила хорошего пинка, призывая всех духов камня, леса и воды в свидетели, что такого паразита еще не рождала земля, что вместо торговли камнем он торгует собственными детьми, продавая их людоедам, и кстати, где эти людоеды, ибо она сейчас им покажет, как отучиться от мясного меню, примерно так можно было перевести ее вопли на понятный язык.
Положение снова спас наш вездесущий Антон Ким. Упав на колени перед матроной, рядом он таким же образом поставил сынка разъяренной фурии, и на неплохом уже (а как же вы думали? Почти неделя практики и полного погружения) языке людей Кремня завопил.
— О несравненная своей красотой среди дочерей Великого племени Кремня! Попирающая своей силой самку мамонта! Рождающая могучих сыновей и дочерей! Мать народа Кремня! Услышь меня, друга твоего несравненного сына – могучего охотника Зоркого Оленя (кланяйся ниже, паразит, а то нож не подарю! – это уже новоокрещеному Зоркому Оленю.) Позволь мне, воину племени Рода (ну, раз уж так представился Кремню – так тому и быть, поправлять не буду) подарить в знак дружбы и любви этот ничтожный подарок. Я и мой отец – могучий вождь Род дарят это тебе в знак нашего расположения и дружбы. (чего-чего? Эт когда я его усыновлял, боль зубную? Р-р-р-р-р-р!!!)
К ногам изумленной «Матери народа» вываливается: пара горшков, иглы, нож из маленьких, приготовленных для обмена, еще зеркальце и браслет витого плетения… Немая сцена. Каких только эпитетов за свою жизнь не слышала бедная (гм…) женщина. Неуклюжая носорожиха было пожалуй, из категории необидных… Слышали о том, что женщины ушами любят? Ну, вот так-то. Видя что первоначальное напряжение спало, Антон быстро-быстро, насколько позволяет знание языка, сообщает, что он и его племя приглашают к себе детей Кремня, для учебы, так как хотят передать свои знания им, в обмен, получив знания людей племени. Что хочет видеть у себя в гостях как достойную мамашу, так и несравненного по зоркости ее сына, первым заметившего на недавней охоте стадо и обеспечившего добычу (В принципе, почти что так оно и было), и достойного вождя, и его достойный отец – вождь с ним вполне согласен. Так хитрющий Антон Ким десятком слов приобрел в племени приемную мамашу и ярую защитницу его интересов.
— А кто твой достойный отец?
Эта мелкая зараза указывает на меня.
— А мать?
Антон запинается… молчит немного, а потом выпаливает, что его могущественная и несравненная мать, жрица науки Эльвира, осталась в священном месте хранить очаг отца с другими детьми.
— Когда бы ты ни пришел к нам – ты или твои родичи, знай, что у моего очага ты всегда найдешь приют и ласку. Это говорю я – Мать племени Кремня, дочь людей Мамонта! Все слышали?
Потом жена вождя обратилась к соплеменникам, и заявила примерно следующее.
— Все слышали, как надо обращаться к уважаемой женщине? Учитесь. Слушайте все! Так вот, у меня – слава духам – появился новый сын. Как тебя зовут, юный воин?
— Антон. Тон… («Тяжелый» – на языке племени Кремня) Значит – Тяжелый Кремень, так будут тебя звать у очагов моего народа.
Могучая длань самозваной мамаши цепляет вихры парня и прижимает к необъятной груди, прямо к соску. Амба. Обряд усыновления, феноменальный по краткости, состоялся.
Я думаю: «Ну, вот. Без меня меня женили. На Эльвире, кстати… породнили с племенем Кремня… Неплохой вариант, как ни посмотри… Только вот согласия ни моего, ни Елкиного никто не спросил!» В памяти поставив заметку – начистить самозваному сыночку и по совместительству – свату при первом удобном случае холку, выступаю вперед, и говорю, что-де да, и я и дети подтверждаем вышесказанное, и у моих очагов, и в любое время, и так далее, и тому подобное…
Дама между тем обращается к своему супругу, победно усмехается и сообщает благоверному, что не возьми она ситуацию в свои нежные лапки, то он бы все про… провалил, в общем, и надежды на него, кроме как… ну почти никакой. В закрепление нам предлагают проследовать к стоянке, где у очагов определить все варианты сотрудничества, ибо дело это небыстрое и требует обстоятельности и внимания к деталям, что присуще только женщинам (Кто б сомневался!).
Мне и вождю остается только покряхтев, согласиться. Матриархат – форева, в натуральном виде. Племя обитало на берегу достаточно глубокой и быстрой реки, изобилующей каменными галечными пляжами и перекатами, как все реки Урала, пробившей русло среди скал. Местом жительства людей служил ряд пещер, образованных в берегу, одна – большая и глубокая до ста метров в глубину, и ряд поменьше. Кроме них были еще временные сооружения из поставленных на попа камней типа дольменов и наваленных на них беспорядочно ветвей. Но зимой в этих полушалашах не жил никто. Они использовались как временное жилье летом и склады производимых изделий, а также, иногда, охотничьей добычи. Перед основной пещерой – домом племени неугасимо горел большой костер, по ночам поддерживаемый группой дозорных. Считалось, что в нем живет душа племени, и если его хорошо кормить и поддерживать все время, не давая угасать, он даст взамен удачу и процветание людям. Люди эти уже умели добывать огонь сами, и не нуждались в постоянной поддержке и сохранении огня, но традиция главного огня племени – осталась. В пещерах стоянки нас ожидало первобытное гостеприимство во всем его цвете – шкуры у очага на лучших местах, первые мослы из котлов, и прочая и прочая и прочая, включая неимоверное количество блох, кишевших в шкурах на лежанках. Зерна горчицы и полыни, донника и пижмы растертые в порошок, быстро выгнали шестилапых на свежий ветер, после чего у меня появилась репутация неслабого колдуна, и конкурент в лице штатного шамана, прибывшего с женщинами отгонять «злых пришельцев». Кстати. Чтобы не заморачиваться с доставкой «к рынку и обратно», тетки привязали старикана к шесту на манер убитого оленя, так он и пропутешествовал. Само собой, любви к нам ему это путешествие не добавило. Первоначально по прибытию вредный старикан начал было вести агитацию против передачи детей племени в наше племя, представляя это, как вызов духам племени и измену роду. Видимо он сильно опасался за свое влияние у соплеменников, так как ранее они за всеми житейскими и духовного свойства делами к нему бежали, само собой, с неслабыми подношениями. А тут появились какие-то, «пришлые». К тому же, вождь пришлых показал нешуточные познания во врачевании – походя вылечив ребенка от «огненной болезни» (обыкновенная сильная простуда – теплое питье с малиной и медом, покой и теплая постель) безо всяких взываний к духам и камланий перед костром с выкладыванием больного на камни у костра…
