благам, вопросы богатства и бедности. Непонимание этих вопросов заходит так далеко, что мы видим: о них имеют искаженное представление не только люди неверующие, но и многие считающие себя православными.
Отчего же сложилось такое непонимание? Дело в том, что до поры до времени мы не встречаем в святоотеческом предании стройного богословски-обоснованного учения о труде, этике хозяйствования и предпринимательстве. Хотя мысли об этом разбросаны по многим книгам христианских подвижников. И в них мы обязательно прочтем, что «праздность — гибель душе» (Исаак Сирин) и корень зла, из которого растут многие пороки.
Но пока в умах людей нет искажения Истины, нет и повода отдельно формулировать то, что и так всем ясно. Как известно из истории, православие начинает оттачивать свои догматы соборно именно тогда, когда возникают уклонения от них во всевозможные ереси. Зачем доказывать, что этот цветок — белый, пока все это прекрасно знают. А вот когда начинают раздаваться уверенные голоса, что сей цветок — серо-буро-малиновый, тут уж приходится отстаивать истину. Так Никео-Цареградский Символ веры был сформулирован только в 325–381 годах от Рождества Христова в ответ на ересь арианства.
Но уже в начале XIX века стало очевидно, что христианство нуждается в серьезном богословском осмыслении этики труда и хозяйствования, предпринимательства и частной собственности. И такое серьезное исследование появилось в России в 1913 году с предисловием русского философа и богослова, священника и преподавателя политической экономии Сергея Николаевича Булгакова. Правда, само исследование было сделано на Западе австрийским профессором богословия, католическим прелатом Игнацем Зейпелем, который у нас вскоре (после 1917 года) попал в персоны нон грата — Зейпеля обвинили в «реакционной» политической деятельности. Этот фундаментальный труд называется «Хозяйственно- этические взгляды отцов Церкви». Булгаков написал о Зейпеле, что он «заполняет собой существенный пробел в нашей богословско-экономической литературе». В отличие от русских исследований К. Каутского (Общественные движения в Средние века и в эпоху Реформации, Спб, 1901) и В. Экземплярского (Учение древней Церкви о собственности и милостыне, Киев, 1910), он, по словам Булгакова, «имеет преимущества полноты и объективности». Уже тогда Булгаков как никто понимал ценность этой книги и видел назревающую остроту экономических вопросов русского общества.
К середине и концу XIX века в России сложилась довольно странная ситуация. С одной стороны, мы видим небывалый расцвет предпринимательства и меценатства. «Вестник промышленности» в 1858 году писал:
