Нимандер стоял на крыше крепости, опершись о холодные камни, и смотрел, как крошечный на таком расстоянии Спиннок Дюрав пересекает пристенное пространство. Воина ожидает роковая, сложная встреча; Нимандер беспокоился, ибо это по его приказу Спиннок пошел к любимой женщине.
Скиньтик поднялся, встал рядом.
— Безумие, — сказал Нимандер. — Это Дюраву следует быть на троне. Или Корлат.
— Именно нехватку самоуверенности мы находим в тебе самым очаровательным, — ответил Скиньтик.
— Думаешь, я шучу?
— Ну, лично мне теперь всегда весело, Нимандер. Слушай, это просто и в то же время сложно. Его кровь течет в тебе, она сильнее, чем ты можешь вообразить. Нравится тебе или нет, но народ за тобой пойдет. Послушай сам себя. Спиннок Дюрав — хороший пример. Он принял твой приказ, словно удар в лицо — и тут же отправился выполнять. Ни слова жалобы, хотя твое раздраженное нетерпение его уязвило.
— Вот именно. Не мое это дело. На таком посту нельзя быть раздражительным или нетерпеливым.
— Это потому, что ты волновался и к тому же плохо знал этого воина. Может, ты не заметил, но тогда и там, в тронной зале, ты обрел друзей. У Корлат глаза сияли. Верховная жрица откровенно улыбалась. Словно мать, гордо и снисходительно. Ты завоевал их, Нимандер. — Он поколебался и добавил: — Всех нас.
Нимандер не был готов даже обдумывать такое. Он сменил тему. — Как поживает Ненанда?
— Выздоравливает. Такой же тонкокожий, как раньше.
— А Скол?
Скиньтик пожал плечами: — Хотелось бы мне сказать, что он смирился.
— Мне тоже.
— Он в ярости. Чувствует себя обманутым и опозоренным. Боюсь, от него будут одни трудности. Вечная заноза в боку.
Нимандер вздохнул: — Похоже, в Андаре думали так же. Вот почему его отослали искать нас.
— Под радостные фанфары, не сомневаюсь.
Нимандер обернулся: — Скинь, я действительно не знаю, справлюсь ли.
— В отличие от Аномандера Рейка, ты не одинок. Бремя уже не возложено на одного мужа. Она вновь с нами.
— Могла бы оставить Аранату.
— Араната уже давно была не самой собою. Похоже, ты не помнишь, какой она была в детстве. Нимандер, наша сестра — дурочка. У нее разум младенца, хотя она уже стала женщиной.
— Я видел в этом … невинность…
— Вот оно, доказательство благородства твоего духа.
— Скорее неспособности понимать окружающих.
Они помолчали. Нимандер поднял взгляд на шпиль: — Там была драконица.
— Силанна. Как говорят, весьма… близкая… к Аномандеру Рейку.
— Интересно, куда она улетела?
— Ты всегда можешь пробудить в себе кровь Тиам и найти ее, Нимандер.
— Благодарю, но нет.
Спиннок Дюрав вышел из Ночи и оказался на расчищенной площадке, где стоял лагерь и ныне строился монастырь — хотя храмом Искупителя пока что служил военный шатер, и в нем пребывала Селинд, Верховная Жрица.
Примет ли она его?
«Мать Тьма, услышь меня. Прошу за Спиннока Дюрава, который раз за разом замещал твоего сына. Даруй ему мир. Даруй ему счастье».
У Великого Кургана суетились работники (по большей части пилигримы), возводившие могильник меньших размеров. В нем упокоятся кости некоего Сирдомина, удостоенного чести нести вечный дозор у ног Искупителя. Странные и загадочные понятия у людей… Нимандер напомнил себе, что нужно послать слуг, разузнать, не нужна ли там помощь.
— О чем думаешь, Лорд Нимандер?
Нимандер поморщился, услышав титул. — Я думаю, — ответил он, — о молитвах. Как они кажутся… более чистыми, если молишься не за себя, но за кого-то другого. — Он непроизвольно вздрогнул. — Я молился за Дюрава. Да, Верховная Жрица хотела обсудить со мной какие-то вопросы. Пора идти.
Когда он повернулся, Скиньтик сказал: — Рассказывают, что Аномандер Рейк любил стоять лицом к морю.
— О, и?
— Ничего такого. Я заметил, что ты смотрел на землю, на Курган. Тебя что-то интересует в их Искупителе?
Нимандер только улыбнулся и ушел, оставив Скиньтика пялиться ему вслед.
В комнате, посвященной самым тайным ритуалам, на сорок три ступени ниже основания дома Верховного Алхимика, две железные наковальни стояли в начерченном круге. Факелы напрасно старались осветить их черные морды.
За столом сидела ведьма Дерудан с трубкой кальяна в руке; дым лениво поднимался в промозглый воздух. У края круга встала Воркана, ныне называющая себя Госпожой Варадой; она плотно закуталась в серый шерстяной плащ. Карга, мать Великих Воронов, мерила шагами комнату, крутя головой и разглядывая наковальни.
Барук был у двери. Он следил за Ворканой и Дерудан. Последними из Т'орруд Кабала.
Во рту был привкус пепла.
В городе таятся служители, они не перестают трудиться, готовя зловещее возвращение, пробуждая одного из давних Тиранов. Обе женщины знают это, на их лицах легко прочитать страх.
Однако они собрались не ради решения судеб Даруджистана или Т'орруд Кабала.
Дверь заскрипела, открываясь. Вошел Каладан Бруд, неся в руке Драгнипур. Помедлил у порога, сверкнув глазами на женщин. — Вам тут делать нечего, — прогудел он.
Воркана поклонилась:
— Простите нас, Полководец, но мы останемся.
Откашлявшись, Барук произнес:
— Моя вина, Полководец. Похоже, мне не доверяют — по крайней мере, когда поблизости такое оружие.
Бруд оскалился:
— Такого хранителя, как я, недостаточно?!
