type='note'>[568] Кордуба,[569] а в Ближней Испании — Эмпории.[570]
В Вифинии-Понте не следует считать колонией Цезаря Апамею, которую нужно отнести ко времени II триумвирата, поскольку она носила второе название Конкордия (Concordia, Согласие).[571] В список же Цезаревых колоний входят Синопа, [572] Гераклея Понтийская,[573] так же как в Македонии Бутрот[574] и Коркира, а в Греции — Коринф.[575]
Что касается Африки, то тщательно пересмотреть утверждения предшественников о колонизации и подвергнуть свидетельства древних источников критической проверке с помощью эпиграфики выпало на долю Ж.-М. Лaccepy[576]. В числе колоний он оставляет только Карфаген, Клупею, Курубис и, возможно, Гиппон Диаррит, но отказывает в этом статусе Карпису, Неаполису и Тиздру.
Провинция: Нарбонская Галлия. Римские колонии: Нарбон, Арль, Безье, Оранж, Фрежюс, Валанс. Почетная колония: Вьен. Муниципии: Толоза, Русцинон, Антиполис, Авеннион.
Провинция: Сицилия. Римские колонии: Палермо, Сиракузы, Катания.
Провинция: Сардиния. Римские колонии: Туррис, Либизонис.
Провинция: Дальняя Испания. Римские колонии: Гиспалис, Урсон, Кордуба. Почетная колония: Улия. Муниципии: Гадес, Олисипон, Эбора.
Провинция: Ближняя Испания. Римские колонии: Эмпории. Почетная колония: Тарракон. Муниципия: Кастулон.
Провинция: Вифиния-Понт. Римские колонии: Синопа, Гераклея, Понтийская.
Провинция: Македония. Римские колонии: Бутрот, Коркира.
Провинция: Греция. Римская колония: Коринф.
Провинция: Африка. Римские колонии: Карфаген, Клупея, Курубис, Гиппон, Диаррит. Почетная колония: Киртская конфедерация. Муниципии: Утика, Мустис.
Категория почетных колоний менее многочисленна: в Нарбонской Галлии отметим Вьен[577], в то время как Кабеллион (Cabellio, Кавайон) является уже колонией Августа.
В Дальней Испании мы находим Улию (Монтемайор)[578], а в Ближней Испании — Тарракон[579]; наконец, в Африке — города Киртской конфедерации[580].
Наконец, муниципии более многочисленны, нежели почетные колонии. В Нарбонской Галлии это Толоза[581], Русцинон,[582] Антиполис[583] и Авеннион[584], в Дальней Испании — Гадес[585], Олисипон[586] и Эбора[587], в Ближней Испании — Кастулон[588] и наконец в Африке — Утика[589] и Мустис[590].
Единая монетная система была третьим краеугольным камнем объединения империи. Взяв управление финансами в свои руки, как мы уже видели, Цезарь решил чеканить золотые монеты весом 8,21 грамма, что равнялось одной сороковой римского фунта и по стоимости соответствовало 25 денариям или 100 сестерциям. Благодаря соблюдению точного соотношения золота к серебру как 12/1, римские монеты завоевали все рынки. Чеканка серебряных монет сохранилась только в Эфесе, Антиохии и Александрии, и римская монетная система, основанная на биметаллизме, распространяла по всей империи все ту же цезарианскую идеологию.
Упорядочение календаря заставило и Город, и весь римский мир начиная с 46 года жить по римскому времени. Это была последняя опора объединения. Действительно, до этого года в календарь забывали вставлять добавочные дни или месяцы (интеркаляция), что привело к беспорядку, причинявшему всем ущерб. Первым шагом Цезаря стало введение между ноябрем и декабрем сразу трех вставных месяцев, длившихся 67 дней. Во-вторых, он принял выводы египетских ученых о том, что длительность одного оборота Земли вокруг Солнца составляет 365 с четвертью дней. Отныне нужно было только добавлять каждые четыре года один день: такой год получил впоследствии название високосного (bisextilis), поскольку в первый раз при использовании нового календаря в високосный год был удвоен шестой (sextus) день до мартовских календ, то есть 24 февраля, и этот шестой день, дважды шестой (bis sextus), надолго оставил след в нашем языке и календаре, который наследует юлианскому календарю через григорианский. С этих пор общение между представителями разных народов, населявших римские земли, стало происходить в рамках времени, измерявшегося одинаковым образом, и это не могло не усиливать солидарность этих народов и не способствовать созданию общества, которому было суждено жить в мире.
Завершение завоевания
По образу циклического времени, вовлеченного в вечное движение, Цезарь представлял себе и кругообразный космос: чтобы придать равновесие этой совершенной фигуре, следовало совершить три завоевания на Востоке, так как на Западе Цезарь считал решение своей военной задачи законченным — как в Британии, завоевание которой казалось ему легким делом, так и на Рейне, где он весьма плохо знал реальную этническую ситуацию.
На Востоке же он наметил себе три задачи: изъять из чужих рук египетские сокровища, избавить Понт Эвксинский[591] от набегов царя даков Буребисты, который в 48 году направил своих эмиссаров к Помпею, отступавшему в Фессалию (но оказалось слишком поздно), а затем снова стал разорять и грабить побережье Черного моря и Фракию. Победив Буребисту, можно было захватить дакские горы, недра которых таили в себе немало золота. И наконец, речь шла о том, чтобы отомстить парфянам за Красса и за катастрофу 53 года.
Первой цели достичь было легче всего. В Александрии Цезарь располагал тремя легионами. Он послал туда еще четвертый, чтобы еще более усилить оккупационные войска. Он пригласил в Рим Клеопатру и ее юного брата и мужа — египетского царя. В течение двух лет он управлял страной через посредника — всадника Руфия, которого он поставил во главе тех самых четырех легионов. Действительно ли, как утверждали ходившие по Риму слухи, он собирался просить разрешения на многоженство для того, чтобы иметь возможность жениться на своей любовнице — египетской царице, не разводясь при этом с римской супругой Кальпурнией? В принципе, это возможно, однако едва ли стоит доверять клевете, распространявшейся его врагами: в любом случае Египет и так был в его руках.
Что касается двух других задач, то их можно было выполнить только военными средствами. Цезарь мобилизовал 16 легионов, десять тысяч всадников[592] и создал оперативную базу в Аполлонии в Эпире[593]. Он предполагал, что потребуется трехлетняя война, и Светоний[594] сообщает о его оперативных планах: во-первых, покончить с даками, затем двинуться в Малую Армению с тем, чтобы после этого разбить парфян.
Однако прежде, чем уехать на Восток, он, видимо, собирался окончательно укрепить свою власть и заручиться всеми человеческими и божественными козырями, чтобы выиграть наверняка. Правда, небо могло оказаться для него более надежной вотчиной, чем земля.
