барабану).
Девушки еще раз звонко рассмеялись, а потом, все три, сказали ему в один голос:
— Были мы в городе…
Виктор еще подумал: «Когда успели-то?»
А те продолжали:
— Ничего, там, в аптеках за килограмм комаров не дают. Зато нам их убивать понравилось!
И эта троица как начала хлестать друг друга березовыми веточками! Только свист стоял.
Сочные комары, еще не вынувшие своих хоботков из их кожи, лопались под ударами березовых веток и заливали девчонок кровью.
Те же от этого только громче смеялись и, не усмиряя свой пыл, продолжали хлестать себя «на брудершафт», уничтожая новые и новые партии насекомых.
Через минуту от таких действий, их и без того красные сарафанчики стали просто алыми, а спустя две минуты материя, из которой эти вещи были сделаны, насквозь пропиталась кровью и теперь напоминала трепещущие куски живого мяса без кожи…
Нахлеставшись вволю крылатых гаденышей, девушки встали с лавки, взялись за руки и начали водить хоровод.
Откуда ни возьмись, в центре их хоровода появился болотный идол, точнее — его уменьшенная копия. Он мрачно смотрел на Виктора, излучая своими «японскими» глазами злобу и ненависть.
Девушки разомкнули хоровод и повернулись к Виктору уже без вуали, — с открытыми лицами.
Парню сразу бросились в глаза наполовину азиатские… черты их симпатичных мордашек.
«Вот те на!» — внутренне воскликнул он. — «В русских сарафанах, а сами… какие-то… метиски».
Попутно Виктор отметил для себя, что лица двух из девиц он уже видел, — это были «туманный призрак» и «болотная жижа». Третью ему узнать не удалось.
Но именно третья, незнакомая девушка, обратилась к нему, — на этот раз без поддержки своих спутниц. Проговаривала она слова четко и внятно:
— Ты будешь мой!
В тоне ее голоса сквозила холодность матерого гестаповца.
При этом в душу Виктора мгновенно заполз ледяной страх. Чего он испугался? Открытия, кем были его оппонентки (по крайней мере, знакомые)? Или интонации, с которой оказались произнесены слова, изреченные сейчас третьей особой? А, может, вообще — смысла, этих слов? Наверное, понемногу, здесь сыграло роль каждое из перечисленных обстоятельств.
Парень сделал несколько шагов назад, отступая, и срывающимся от волнения голосом, произнес в ответ:
— Я не хочу быть твоим. У меня есть девушка. Я ее очень люблю.
— Скоро ее у тебя не будет, — усмехнулось лицо восточной красавицы.
«Юля в опасности!» — ужаснулся Виктор, проведя, в один миг, необходимые аналогии.
Испытав самое настоящее потрясение, он проснулся, жадно хватая ртом воздух.
Юли рядом не было.
«Где же она? Где?» — заметались в его голове тревожные мысли.
Парень мигом вылез из палатки и крепко схватил топорик, который собственными же руками положил около брезентового укрытия перед тем, как лег спать (видимо, отдых, в купе с Юлиным лечением, заставили овладевшую им болезнь отступить, а силы, соответственно, — вернуться). Топорик, за время его сна, по всей видимости, больше никому не понадобился, и инструмент не утащили.
«А кому он, собственно, мог быть нужен? Юле? Она и так вчера уже выдрала последние кустики для костра. Теперь вокруг — только камни и болотная грязь», — пораскинул мозгами Виктор.
Но тут парня осенило.
Топор — многоцелевая штука. Зачем думать об использовании его только в быту? Ведь, эта вещь может пригодиться и в качестве оружия…
Купер! Не стоит особо доверять ему. Он сам себе на уме!
Хотя, у него и без топора оружия достаточно: где-то должно быть ружье, и еще огромный нож… Тот самый, которым ученый отрезал ветку с дерева, дабы измерить ей глубину болота, располагающегося возле тропы…
Годился топорик и в качестве средства самообороны… беззащитной девушки, вышедшей из палатки в ночь, полную неведомых опасностей…
«Юля — Юля, почему же ты меня не разбудила, когда захотела прогуляться?» — скрежетнул зубами парень.
Виктор признался себе, что ему, на данный момент, было бы куда спокойней, если б топор исчез, и он бы знал, что его взяла с собой девушка, причем, именно с той целью, которую он сам мгновенье назад определил, — для самообо…
Но, не успел он завершить свою мысль, как откуда-то со стороны алтаря раздался Юлин истошный крик.
Не видя, где она находится, Виктор вслепую бросился на ее голос, надеясь только на собственное чутье и хорошую ориентацию в пространстве.
Эти способности не подвели парня, и через какие-то жалкие доли секунды он уже видел, как на вершине вознесшегося к небу каменного алтаря, освещенные полумесяцем, стоят два силуэта.
Один, без сомнений, принадлежал Джону Куперу, а другой — Юле.
Рассмотреть детали было очень сложно.
Единственное, что Виктору показалось, так это — будто Купер прикоснулся одной своей рукой к щеке девушки…
Или он схватил ее за шею?
Нет, за волосы!
Вдруг, американец занес над своей головой гигантский нож… вот он, ножище, — легок на помине … лезвие которого холодно сверкнуло в свете полумесяца.
Юля завопила вновь, более отчаянно и надсадно.
Поняв, что сам ничего уже сделать не успеет, Виктор прокричал ободряюще-приказывающее восклицание:
— Юля, защищайся!!! Я иду тебе на помощь!!!
Крик парня будто вывел девушку из оцепенения, и она подняла вверх свои ручки, чтобы хоть как-то оградить себя от разящей стали ножа.
Купер начал наносить удар, целясь девушке в сердце.
Но, вдруг, помимо Юлиного верещания, его уши услышали еще чей-то вопль.
Кроме девушки здесь мог производить такого рода шум разве что Виктор.
«Как же так?» — подумалось Джону. — «Я специально не стал пользоваться ружьем, взяв нож, чтобы не разбудить его звуком выстрелов?! А он, все равно, — тут как тут?! Хотя, парень по любому проснулся бы от криков девушки. Это была промашка! Надо, все-таки, было брать карабин и пользоваться его убойной силой вкупе со скоростью, как преимуществом. Сначала пристрелить ее, а потом, когда рыпнется, — его. Теперь же возникла трудная ситуация…»
Но пока — парень был далеко, и в ближайшие секунды его не следовало опасаться. Однако, из-за переживаемого напряжения, Джон дал осечку. В результате рука ученого дрогнула, и клинок пошел вниз чуть медленнее, чем следовало бы.
Этого промедления хватило, чтобы девушка слегка уклонилась от удара, подставив под нож уже не грудь, а плечо.
Лезвие скользнуло ей по лопатке, разрезав лишь кофточку и слегка поранив кожу на спине, но, не добравшись до сердца.
Тем не менее, удар был ударом. И, хотя, нож прошел мимо цели, сжимавший его кулак все равно вышиб из бедняжки дух. Если б от этого на алтарь еще полилась кровь, было бы прекрасно. Вот только от ударов кулаком много крови не бывает, а зачастую все обходится и вообще без нее.
