социальную установку у испытуемых специально подготовленный для подобного разговора актер, играющий заместителя главврача по кадрам.
В данном случае процент включивших рубильник скакнул с нуля до 78-ми процентов!
Рубильник опускался; актер, изображавший пациента на электрическом стуле, издавал агонизирующий крик.
Ананьев тогда обливался потом от этого зрелища, хоть и знал, что электрический стул — не настоящий. Оказывается, стоит у человека выработать негативную социальную установку, и даже образованные, интеллигентные люди, каковыми являлись приглашенные для проведения эксперимента испытуемые, в подавляющем большинстве своем звереют, отвергая любой здравый смысл (ну какой, если трезво рассудить, электрический стул может быть в больнице, даже психиатрической?!).
Потом испытуемым всё объясняли и выплачивали компенсацию за потраченное ими время. Ни один не оказался обижен. Они смеялись, сравнивая произошедшее с юмористической программой «Скрытая камера».
Зато критика не была так радушно настроена по отношению к Куперу.
Во-первых некоторые коллеги упрекали его в бесчеловечности, глумлении над людьми. Ответно Джон провел психологическое обследование многих участвовавших в эксперименте испытуемых и доказал, что их личность не подверглась сколь либо заметному искажению после пережитого во время эксперимента.
Во-вторых, многие ученые подвергли сомнению результаты его работы, отталкиваясь от того, что Россия еще совсем недавно была тоталитарным государством, а тоталитаризм может воспитать людей с определенной психикой — готовых повиноваться авторитету (в качестве авторитета, здесь, естественно, выступал «заместитель главврача по кадрам»).
Купер осуществил подобное исследование во многих странах. Результаты говорили сами за себя: влияние социальной установки на действия человека были одинаковы везде, независимо от государства и расовой принадлежности.
Но, несмотря на воспоминания о трудностях этой экспериментальной работы и о связанных с ней переживаниях, Ананьев все равно улыбался, пусть и натужно.
Куперу оставалось сделать несколько шагов. Увидев улыбку Ананьева, он тоже оскалился, демонстрируя два ряда сверкающих белизной искусственных зубов — шедевр японского стоматолога и трех тысяч долларов.
— Здравствуй Джон, — Ананьев пожал протянутую Купером руку.
— Здравствуй Борис, — на хорошем, хоть и с акцентом, русском, ответил Купер.
— Снова к нам, и опять с делами? — подмигнул ему Ананьев. — Но, я думаю, мы, как и тогда, совместим полезное с приятным?
Купер состроил гримасу отвращения.
— Нет, — выговорил он, — только больше не будем пить водку, разогретую в духовке, для …
Американец щелкнул пальцами.
— Повышения градуса, — подсказал Ананьев.
— Точно, повышения градусов. Это пить почти невозможно.
— Ладно, — Ананьев пригласил всю троицу следовать за ним. — Нам уже на десять лет больше, чем тогда, наверное, не стоит испытывать судьбу и свои силы, а они нам, похоже, понадобятся. У тебя ведь новая великая задумка, так, Джон?
— Расскажу по пути, — пояснил Купер и взял Ананьева под руку.
В результате такого жеста, Ананьев теперь не знал, кто кого ведет: он Купера или Купер его, поэтому растерялся, но все же подметил важную деталь:
— Я смотрю, вы багажом особо не загружены.
Купер кивнул.
— Деньги переведены на счет в Россию, мы купим все необходимое здесь. Нужно немного. Что-то закажу я, что-то Бэн, — Купер указал на высокого парня и тот кивнул в знак приветствия, — С нами еще Рэй, но он преследует свои цели. Так ведь, Рэй?
Бородатый повернул к Ананьеву свое круглое, красное лицо и пожал плечами, показывая, что не понимает ни слова.
Валера распахнул перед подошедшими багажник, и Бэн с Рэем бросили туда пару сумок.
В машине Рэй устроился рядом с водителем, а Джон, Бэн и Ананьев расположились на заднем сиденье. Как только машина тронулась, Бэн положил Ананьеву на колени открытый ноутбук, который демонстрировал видеозапись недавнего доклада Купера на конференции в Кембридже. Купер, в свою очередь, склонился к нему с другой стороны, и стал многое пояснять, а так же расшифровывать, используя то русский, то английский язык. Излагать мысли на своем родном наречии Джон не боялся, ибо знал, что его коллега из России был достаточно образован, чтобы с легкостью понять все использующиеся иностранные слова и словосочетания.
Преподнесенный Купером материал потряс Ананьева. Испытав немалые психические нагрузки в связи со всеми переживаниями, которые он получил за последние двое суток, потрясение от идей Джона, окончательно расшатало ему нервы. Если б он смотрел художественный фильм на подобный сюжет, то, может, даже посмеялся бы над какими-то моментами, но эта съемка была документальной, отражающей логичную мысль ПРОФИ.
После часового просмотра видеоматериала и содержательной беседы с Купером, у Ананьева начался нервный тик. Он был потрясен материалами конференции. Но окончательно его сразили слова Купера:
— Мы снаряжаем экспедицию, чтобы отправиться на череповецкие болота. Существуют данные, что там есть, невиданный по силе источник паранормальной активности, способный управлять другими паранормальными явлениями. Мы хотим, во что бы то ни стало, его исследовать, так как искали именно властвующую аномалию. Господство этой аномалии над остальными феноменами того же рода — основной критерий выбора ее в качестве объекта исследования.
Веко так и задергалось, когда Ананьев, понял, что его ожидает. Тем не менее, работа и цель Купера имели свою изюмину. Они пробуждали исследовательский дух. Еще ни одному человеку не удавалось доказать существование загробного мира. Американец был близок к этому. А уж если ему удастся добыть это доказательство, станет не трудно найти проход в другой мир…
Где-то глубоко ночью, они вышли из машины на трассе Е-95 по малой нужде. Американцы оказались в кустах проворнее, а Ананьев замешкался. Тут у него прошел первый холодок по спине. Сначала лишь как неприятное ощущение нависающей угрозы, холодок постепенно, но очень быстро, разрастался, питаемый тем, что Ананьеву удавалось уловить в ночи. Прежде всего — его окружала тьма. Непроглядная, шелестящая миллионами листьев придорожного леса. Запах озона и травы усилился. А потом, где-то вдалеке, там, во тьме, раздался звук: гулкий, низкий. Может, это заскрипели могучие ветви какого-то дерева, а может и нет… Ананьев даже не хотел знать, что или кто издал этот звук, он поспешно закончил свое дело, обрызгав себе туфли, трясущимися пальцами застегнул ширинку и побежал назад к машине. Больше всего он сейчас желал, чтобы у служебной «Волги» не перегорели лампы в фарах, и не сломался генератор, иначе тьма поглотит их!
В машине Ананьев съежился, вдавившись в кресло, и так проделал оставшуюся часть пути, впав в полузабвение-полусон. Во время этого сна ему снились кошмары. Кошмары строились вокруг последней книги Купера. Вообще, тот выпустил три книги: «Экстрасенсорика», «Шаг на ту сторону» и «Психодиагностика духов». Если первые две Ананьев читал в рукописи, присланной американцем на его E-mail по электронной почте, то третью книгу он купил сам, неожиданно обнаружив ее в книжном магазине и переведенную на русский язык. Обложка книги имела устрашающее оформление.
В пригрезившимся ему сейчас кошмаре персонаж оформления ожил: из непроглядной тьмы, под стрекот цикад, на Ананьева выплывала женщина с чешуйчатой кожей и глазами змеи. Ее рот ухмылялся рядом острых, иглоподобных зубов. В остальном, ее можно было посчитать красивой: правильные черты лица, тонкий стан, высокая грудь. Но приближалась она не на ногах, а на четырех щупальцах, отвратительно чвакающих о землю.
Потом она протянула к Ананьеву руку, — бескровную, с обломанными ногтями…
Ананьев проснулся. Машина ехала по Невскому проспекту, из магнитолы весело играла музыка, а
