— Тебе, идиот, жизнь надоела? — гневно спросил плотный, коренастый эсэсовец с серебряным шитьем высокого звания.
— Господин штандартенфюрер, — поспешно сообщил безумец, — необходимо задержать подозрительного…
— Чем же он подозрителен? — недоверчиво спросил Хейниш — в броневике был он.
Тот заколебался: стоит ли делиться щедрым подарком Фортуны с этим весьма самоуверенным эсэсовцем? Вероятно, придется — никуда не денешься…
— Речь идет о шпионе! — ответил твердо. — Существенно?
— Откуда знаешь?
— Я его встречал до войны. И вот сейчас опознал в Берлине! Пташка может выпорхнуть из рук…
— А ты сам кто?
— Имя — Хорст Гейлиген. Личный агент группен- фюрера господина Мюллера. Номер — двадцать пять.
Он расстегнул плащ и отвернул лацкан пиджака, показав Хейнишу хорошо известный всем значок агента тайной полиции.
— Хорошо! — решился штандартенфюрер. Он коротко отдал приказ, и машины сдали назад, снова исчезая за углом, из?за которого несколько минут тому появились.
— Докладывайте, что и как? — приказал он Гей- лигену.
Тот коротко доложил: шпион вошел вон в тот стоящий в стороне от других домик и еще не выходил. Одет в форму лейтенанта инженерных войск. Агент четко обрисовал его словесный портрет.
Засаду устроилй с профессиональной ловкостью.
Хейниш с агентом Мюллера занял позицию в полуподвальной пивной, откуда удобно было вести наблюдение, оставаясь незамеченными для постороннего глаза. Трех эсэсовцев он определил в группу захвата. Остальных — семь человек во главе с шарфюрером Гельмутом — прихватил с собой в пивную, что сразу будто вымело немногочисленных посетителей.
Тройка из группы захвата притаилась на той стороне улицы, где располагался и «охотничий» домик. Из его окон их заметить было невозможно. Они не спускали глаз с окошка пивной, чтобы по условному знаку штандартенфюрера схватить неведомого им лейтенанта инженерных войск с рыжими усиками «под фюрера».
А Хейниш ликовал. Еще бы! Вез на учебный аэродром трех агентов на тренировочные прыжки с парашютом в ночное время, и вдруг такая неслыханная удача! Вспомнились слова шефа СД: «Награду получает тот, кто первый достигнет успеха». Так что сотрудник Мюллера не играет никакой роли, поскольку шпиона (безусловно, опасного, если он «осел» в Берлине!) схватит и раскроет он, Хейниш. Возможно, его грудь украсит наконец Рыцарский крест… Для верности он прихватил с собой всех подчиненных. Агента оставил под охраной шоферов.
В этот миг из домика вышел военный.
— Он? — хрипло спросил Хейниш.
— Так точно! — подтвердил в ответ Хорст Гейлиген.
Штандартенфюрер сложил перед лицом руки крестом. Это был сигнал к действию.
Тройка из группы захвата внезапно навалилась на лейтенанта инженерных войск, заворачивая ему руки за спину.
— За мной! — крикнул Хейниш, ударом ноги распахнул двери и с пистолетом наготове первым выскочил на улицу.
Задержанный кричал во весь голос:
— Это что — арест? Гестаповский произвол! Я буду жаловаться!
«Кого?то хочет предупредить!» — сообразил Хейниш.
• — Шарфюрер Гельмут, — приказал он, — окружить дом! Арестовать всех, кто в нем находится! Всех! Выполнят е!
Эсэсовцы ринулись к дому. И тут из окна по ним ударили пистолетные выстрелы. В ответ застрочили автоматы. Кто?то упал, вот еще один неуклюже зашатался… Остальные заколебались… Остановились.
— Вперед! — закричал Хейниш. — Быстро!
Стрельба усилилась, а затем неожиданно стихла.
Хейниш вытер платком взмокшее лицо и направился к притихшему дому. Его подчиненные уже высадили входные двери. Кто?то лез в разбитое окно. Штандартенфюрер показным, небрежным жестом вложил пистолет в кобуру и приказал:
— Задержанного — в дом! Найдите пригодную для предварительного допроса комнату.
Агент бросил на него неприязненный взгляд и помрачнел.
Хейниш направился в комнату, где толпились рядовые. Там на полу лежала навзничь молодая девушка. На ее снежно — белой блузке расплылись красные пятна. Автоматная очередь наискось прошила ее грудь. И мертвая она стискивала в руке пистолет. Через разбитые окна ворвался ветер и поднял пепел от сожженных бумаг.
«Радистка! — уяснил Хейниш. — Успела сжечь шифры и сообщения…»
— Где передатчик?
— Вот он, — указал шарфюрер Гельмут. — К сожалению, в него попали из автомата.
— Чьего производства?
— Английского.
— Комнату для допроса подыскали?
— Так точно!
— Где она?
— Прошу за мной, господин штандартенфюрер.
…«Как же нас раскрыли?» — терялся в догадках
«Меркурий» и не находил вразумительного ответа.
«Хвоста» за собой он не притащил. В этом он был уверен. Тогда почему же? Очевидно, произошел тот нелепый случай, какого никто не может предусмотреть и от которого ни один разведчик не застрахован.
Какая же ситуация сложилась теперь?
«Пенелопа» погибла. Как герой, в неравном бою с врагом. Документы, которые могли бы их раскрыть, она успела сжечь — он это понял по разговору, который вели возбужденные стычкой солдаты. Рация изрешечена пулями. А она — английского производства. Это что?то дает? Поглядим… Главное сейчас — выяснить, что немцам известно. Теперь настала очередь провести свой последний бой и ему, «Меркурию». Он понимал, что этот поединок будет намного тяжелей, чем бой с оружием в руках, который дала «Пенелопа». Такой отпор, как она, он уже дать не сможет. Его будут пытать, без этого не обойдется в любом варианте допроса. И единственное его оружие здесь — молчание. То самое упорное молчание, которое бесит и раздражает палачей, а следовательно, и ускоряет гибель…
Было бы неплохо, если бы удалось навести немцев па мысль о том, что он — английский разведчик. В этом кроются кое — какие мизерные шансы «потянуть» время, пока узнают о его провале на Родине. Может, «Пенелопа» успела передать сигнал в Центр? Кто знает. Никто ему теперь об этом не сообщит…
Грубый толчок в спину, и «Меркурий» оказался в комнатушке, где уже расположился за столом багровощекий штандартенфюрер. Перед ним лежали отобранные во время обыска документы. Справа стоял передатчик с пулевыми отверстиями.
— Садитесь, — бодро предложил эсэсовец, не скрывая своей победной мины. Птичка оказалась непростой!
«Меркурий» сел в кресло напротив стола. Руки ему освободили. Но что из того? За спиной у дверей встали два автоматчика.
— Ваше имя? — спросил Хейниш.
— Эрих Венцель, — ответил «Меркурий». — Мои документы перед вами на столе.
— Если речь идет о подделанном удостоверении, то оно действительно передо мной, — чуть ли не дружески проворковал штандартенфюрер. — Но я спрашиваю вас о настоящем имени.
