— Звания? Хоть знаки различия запомнили?
— Кажется, гауптман и лейтенант…
— Может, обер — лейтенант?
— Возможно, вы же знаете, я в этом не очень разбираюсь…
— Зато в другом…
— О, Вилли! Неужели?.. Обратите внимание, я до сих пор в постели…
— Не кажется ли вам, что вы слишком широко понимаете свои обязанности перед рейхом?
— Ну тогда хоть подайте даме рюмку… Головушка ведь раскалывается…
Майер подошел к столу. Стоя спиной к «Эсмераль- де», не снимая перчаток, стал проверять бутылки.
— И французский коньяк пили?
— Пили все, что на столе… Неужели вы думаете, что я успела выучить все языки? И немецкого достаточно на всю Европу…
— Резонно, — согласился Вилли. — Вы умная женщина. — Он незаметным движением выставил из кармана шинели порожнюю бутылку из?под коньяка. — Но иногда стоит знать, чем угощались… Например, знаете ли вы, какое наслаждение было заключено в этой посудине? — он поднял только что выставленную из кармана бутылку. — «Мартель» высшей марки!
— Было бы наслаждением, если бы хоть на донышке осталось…
— Такой никогда не остается. Ну?ка возьмите бутылку, хоть подержите, будете знать, что пили…
— Хоть что?нибудь осталось на столе?
— Немного осталось, но до следующего раза. А сейчас одевайтесь: вас вызывает штурмбанфюрер. И не забудьте умыться холодной водой. Обязательно холодной — приводит в чувство.
«Эсмеральда» сжалась, притихла под одеялом, словно уменьшилась.
— Понимаете, я вчера не могла, — она повела рукой по комнате, виновато глядя на Майера. — Те двое чуть ли не силой удерживали…
— А что вас волнует?
— Вчера вечером я вроде видела, будто к соседке заходил какой?то военный.
— Ну и что из того? — спросил Майер. Он снял перчатки и стоял, небрежно похлопывая ими по столу.
— Обо всем, что происходит в доме соседей, я должна немедленно докладывать.
— А вы не доложили… Ясно. Одевайтесь! Я жду вас в машине.
В тот день у Хейниша была беседа с еще не отрезвевшей «Эсмеральдой», он вынужден был даже дать ей пощечину, но, разумеется, исключительно по служебным соображениям — надо же было как?то вернуть ей память. Но, даже несмотря на такие решительные служебные меры, память «Эсмеральды» за пределами уже рассказанного Майеру явно хромала. Тогда разъяренный штурмбанфюрер вызвал Кеслера и приказал немедленно арестовать и привезти к нему хозяйку Дома, где поселилась Кристина Бергер.
— Вы предполагаете…
— Я не предполагаю, я приказываю! — Хейниш сломал карандаш.
На этот раз Кеслер, несмотря на свою упитанность (давала себя знать тяга к пиву), действовал как метеор — управился за считанные минуты. Но было не До благодарности — в кабинете его уже ожидали кроме самого господина штурмбанфюрера новый сотрудник СД, который прибыл несколько дней назад и еще не успел со всеми познакомиться. В комнате находилась и переводчица Кристина Бергер. Хейниш пригласил Кристину специально. Во — первых, хотел понаблюдать за ней во время допроса. Во — вторых, желал проверить точность ее перевода — новый сотрудник прекрасно владел русским языком, но еще не имел возможности проявить свои знания.
— Простите, фрейлейн, — Хениш не спускал с Кристины глаз, — пришлось побеспокоить вашу хозяйку.
— Вижу, — лаконично ответила она. Вела себя, как и всегда, спокойно, по — служебному сдержанно, не проявляя никаких ненужных эмоций. — Что натворила эта старая ведьма?
— Сейчас узнаете! Переводите! Скажите, — обратился он к Варваре Ивановне, — кто из мужчин посещал вас в последнее время?
— Что вы говорите, господин? — возмутилась старая женщина, — Я не в том возрасте, который интересует мужчин.
Кристина старательно перевела слово в слово.
— Я не о том, — хмуро подчеркнул Хейниш, — Скажем так: кто из мужчин посещает ваш дом?
— Теперь никто, если не считать господ офицеров, которые сопровождают вот ее, — она указала на Кристину, — Ее и спрашивайте, кто за ней увивается.
— Вы очень дерзки! Отвечайте: кто вчера приходил?
— Вчера? Но я никого не видела…
— Вы не откровенны, — недовольно заметил Хейниш.
— А с чего бы это мне врать?
— Будьте умницей. Учтите, нам все известно, я это докажу. Вчера поздно вечером, где?то к ночи, к вашему дому подошла машина. Из нее вышли фрейлейн Бергер и офицер Мюллер. В каком часу это произошло?
— А откуда мне знать, если я уже давно спала? Все местные жители рано ложатся. Но я слышала и узнала свою квартирантку по голосу, — Варвара Ивановна почему?то упрямо избегала называть Кристину по имени, она и сама не могла бы объяснить себе, почему именно. — Потом мотор снова заработал, и машина поехала, а я опять заснула.
— Но сколько времени было?
— Было темно, теперь рано темнеет. Может, уже одиннадцать было, может, нет…
— А куда же делся офицер?
— Какой офицер?
— Тот, который в дом заходил.
— Я уже говорила, господин, никто не заходил. Только вот она, хотя кто?то ее привез на машине. Было темно, и я давно лежала в постели.
— А к вам лично так?таки никто и не зашел?
— Почему же? Мало кого носит нечистая сила. Приперлось одно чучело…
— Вот и хорошо! — обрадовался Хейниш, — Значит, кто?то приходил?
— Ну да…
— И заходил в дом?
— Даже не спрашивая вломился…
— Кто же он?
— Известно кто — ваш солдат. Требовал молока, масла… Наелся и пошел… Он приходил раньше, не в эту ночь…
— Много болтаешь! — загремел Хейниш.
— Так вы ж сами спрашиваете.
— Вот что, договоримся так: отвечаешь на два вопроса, — он развел пальцы, — только на два, и идешь себе домой.
— Какие еще вопросы?
— Скажи, солдат, который приходил к тебе, был переодетый партизан или советский разведчик? Кто этот бандит?
— Да ваш собственный бандит, немецкий…
— Что? — взбеленился Хейниш, — Сейчас я с тобой, русская ведьма, по — другому поговорю!
Варвара Ивановна неожиданно почувствовала неимоверную слабость во всем теле. Резкая боль в груди, там, где бьется сердце, обпекла огнем, как током. Стиснула, словно железными клещами, и не давала дышать. Она ощутила, что вот — вот упадет, и собрала по капле последние силы, чтобы не упасть, чтобы выстоять перед этим выродком до конца.
— Хитришь, матка! — Хейниш вытащил пистолет, — Вот видишь? Хочешь пулю в лоб? Отвечай быстро! С кем ты встречалась перед приездом фрейлейн? Ну!
