как гарнизон города состоял лишь из батальона пехоты, это около четырех сотен солдат, и трех десятков танков. А их встретил вымуштрованный спецкорпус генерала Фельми! Это не городской гарнизон, разнеженный на яйцах и курочках. Казачий корпус покромсали изрядно.
— А разве казаки против нас? Я слышал, что они во всем поддерживают внедрение нового порядка.
— Кто — казаки? — возразил майор. — Все это химерные выдумки Розенберга! Сидит в Берлине и забавляется кабинетными теорийками… Этих казаков мы теперь используем как тягловый скот, как живой сельхоз- инвентарь. Уже организованы мастерские, где изготовляются облегченные лемешки для человеческих упряжек. Весной будем пахать землю на знакомых с кнутом казачьих спинах. Как и всегда, фюрер был абсолютно прав, когда говорил, что завоеванные народы имеют значение только с экономической точки зрения. Это рабы, которых укротит только самый строгий режим.
В эту минуту вошел в сопровождении лейтенанта небольшой дедок со всклокоченной неопрятной бородкой. На нем мешковато сидел брезентовый плащ, из?под которого выглядывали резиновые сапоги. В руках он мял шапку — ушанку.
— Почему не растопил печку? — сравнительно неплохо спросил по — русски майор.
— Какой?то незнакомый полковник, господин — герр, заставил меня мыть его машину, — хмуро объяснил истопиик.
— Как это заставил? Ты же на службе!
— А просто — дал оплеуху и пообещал пристрелить как собаку.
— Ну дал он тебе по харе, но не пристрелил же. Где ты пропадал?
— Пошел мыться и сушиться.
— А я должен мерзнуть? Что за дикий народ… Да я тебе сейчас…
— Господин майор, — остановил его Шеер, — что это за человек?
Приметы подполыцика — радиста совпадали.
— Ублюдок, а не человек!
— Чего он хочет? Я совсем не понимаю русского языка.
— В том?то и дело, что он ничего не хочет, а особенно — работать. Настоящее двуногое воплощение лени! Да еще с ненасытной утробой…
— Он в чем?то провинился?
— Понимаете, какой?то полковник заставил это чучело мыть машину, так он пренебрег обязанностями истопника. И вот результат — мы сидим с вами как в холодильнике!
— Моет машины? — подхватил Шеер, — Моя тоже да самого верха залита грязью.
— Гут, вымоет. Но сначала пусть натопит.
— Благодарю. А я тем временем пойду предупредить своего шофера. Мой Ганс может свернуть деду шею, как старому петуху…
Лютке расположился в машине по — господски — развалился и важно читал свежий номер «Панцер форан». «Опель» с особой приметой все стоял. Его мотор тихо работал, шофер курил папиросу, еще две фигуры угадывались на заднем сиденье.
Шеер открыл дверцы и наклонился к Лютке:
— Подготовь спидометр… Цифры не забыл?
— Нет.
— Слушай, сейчас из сарая с дровами пойдет дед. Потом он будет мыть нашу машину. Прикажи ему протереть стекло изнутри. Понял? Он снимет показания спидометра.
— Слушаюсь, герр гауптман!
Двое в «опеле» продолжали наблюдать за ними.
У Шеера была единственная возможность завязать контакт с истопником, да и то мгновенный, когда тот понесет дрова.
Вот старик вышел из сарая.
— Шнеллер, русише швайне! — заорал Шеер, входя в помещение следом за истопником, и быстро проговорил в спину: — Нужны туфли сорокового размера. Не оглядывайтесь!
— Ношу сорок пятый, — буркнул тот.
— Сейчас будете мыть мою машину. Спидометр… Цифры… Срочно передадите их в Центр. Кроме того: в районе Ачикулак — Нортек корпус «Ф». И еще: унтерштурмфюрер Майер служит у Хейниша. Вызывает интерес. Изучается… Будьте осторожны: во дворе машина абвера. Все… Прочь с дороги, свинья!
…И вот теперь Адольфа Шеера донимали вопросы: все ли понял «дедушка Маклай», хорошо ли запомнил цифры, пошла ли в эфир радиограмма? За сведения Кристины Бергер немцы заплатили высокую цену. Почему же его информация обесценена? А что это так, сомнений не оставалось. Или, может, не дошла, не услышана? Он еще дважды ездил в Пятигорск, и каждый раз «дедушка Маклай» по приказанию господина редактора старательно мыл его машину. Так почему же?..
Глава шестнадцатая.
МАЙОР ШТЮБЕ ПОДОЗРЕВАЕТ
Штурмбанфюрер Хейниш внимал майору Штюбе внешне сдержанно, но изо всех сил, даже суставы пальцев побелели, стиснул в кулаке сразу три заточенных карандаша, словно собирался неожиданным ударом проколоть ими армейского контрразведчика.
После досадного случая с «Эсмеральдой» он ощущал некоторую неприятную зависимость от этого надоевшего своими глупыми подозрениями майора, а невозможность раз и навсегда положить решительный конец дурацким предположениям Штюбе раздражала его до озлобления. Он будто натягивал на свои нервы смирительную рубашку, а ярость прятал под каменной неподвижностью лица.
— Чего вы, собственно, хотите от этого полугра- жданского вояки Шеера? — спросил сдержанно, но без какого?либо оттенка любезности в голосе, глазах, на лице.
Штюбе удобно расположился в кресле возле стола и, попыхивая папиросой, уже в который раз отметил, что этот разговор, пожалуй, в десятый раз начинался и прерывался, не давая никаких результатов, ни на йоту не изменив ситуацию, которая майору с самого начала не нравилась и все больше не давала покоя.
— Ограничить его передвижения — вот и все. Я не понимаю, зачем писаке совать нос в сугубо военные дела, интересоваться дислокацией частей и так далее… Уже успел побывать даже в корпусе «Ф»…
— Это же вытекает из его творческого задания!
— Так ли? Через неделю — две мы возьмем Владикавказ и сможем за милую душу подарить ему хотя бы и фотокопию оперативной карты. Я лично могу такой подарок гарантировать. Но сейчас…
— Но сейчас он накапливает личные впечатления, которых не заменят никакие ваши оперативные карты. К тому же он имеет известный вам допуск! Вы, Штюбе, кроме кипы доносов, что?нибудь писали?
— Не возникала необходимость…
— Ну. хорошо! Тогда почему вы сами не арестуете его как шпиона? — ехидно поинтересовался Хейниш.
Штюбе отрезал не моргнув глазом:
— Без вашего ведома? Ведь он же сын вашего боевого друга!
— Только поэтому? Но повторяю, Штюбе, вот подтверждение полномочий Шеера из Берлина. Самого Бормана! На наш запрос самому Мюллеру, шефу гестапо! Что вы на это скажете?
— Что на войне в прифронтовой полосе осторожность еще никому не помешала. Точная оперативная информация…
— «Точная оперативная информация»! — наконец вскипел Хейниш и резко швырнул карандаши на стол. — Вот где она у меня, ваша информация! — хлопнул себя по толстой шее. — А на что нам указывает шеф СД Кальтенбруннер? И требует немедленных действий! Оказывается, рейхсминистру Гиммлеру из
