— Резонно, фрейлейн! — посерьезнел Хейниш. — Чего требует фюрер от нас? Преданности, стойкости в противоборстве с врагом, самопожертвования во имя рейха. Чтобы окончательно вас успокоить, скажу вам вот еще что. Запомните: все, что произойдет завтра, послезавтра и еще через несколько дней, воспринимайте как такое, что произошло вчера и минуло. События наступающих дней вы уже сегодня можете вычеркнуть из актива новостей.
— Наше ближайшее будущее — это вчерашний день? — засмеялась Кристина.
— Именно так, фрейлейн, хотя и звучит парадоксально. Не правда ли?
Естественно, даже в редкую минуту несвойственной ему откровенности Хейниш сообщил далеко не все, о чем узнал в Берлине. Он и намеком не проговорился, что в ночь на 29 декабря генштаб решил их судьбу: группы армий «А» и «Дон» отвести далеко назад и объединить под командованием генерал — фельдмаршала Эриха фон Манштейна. Они реорганизовывались в группу армий «Юг».
В свете этих задач большую роль отводили разведке, поэтому Хейниша не удивило, когда обергруппен- фюрер Кальтенбруннер сообщил ему о новом назначении в центр подготовки агентов под кодовым названием «Цеппелин» для заброски в глубину России и на Кавказ. Сюда он прибыл лишь для того, чтобы уладить необходимые формальности и передать возглавляемую им группу своему преемнику. У него вызывала удовлетворение мысль, что в берлинский подготовительный центр «Цеппелин» он явится не с пустыми руками, а с хорошим личным багажом — досье на четырех вышколенных агентов, которых оставляет в тылу русских. Кто они и что из себя представляют, под какими личинами будут действовать, их явки и пароли будет знать только он, Хейниш основательно подготовил их совместно с Кеслером, а следователь, можно сказать, своевременно погиб. Известие о его гибели Хейниш встретил со спокойным равнодушием: смерть Кеслера его целиком устраивала.
И сейчас, расхаживая задумчиво по своему кабинету, он время от времени с удовольствием поглядывал на сейф, в котором за стальной броней хранилась отныне его личная собственность — тайна нескольких агентов.
Кристина тоже думала о сейфе. Это не было случайным совпадением, что мысли их — Хейниша и Бергер — возвращались к секретам, которые содержал в своих бронированных недрах стальной ящик. Оберштурмбанфюрер знал, что находится в нем, шарфюрер хотела узнать об этом. С сожалением должна она признать правоту Вилли Майера, который говорил ей, что до сейфа им не добраться. Для этого у них и в самом деле не было ни малейшей возможности.
Мешал не кто иной, как сам Хейниш, который занял для своих служебно — бытовых потребностей трехкомнатный номер гостиницы: рабочий кабинет, приемная, спальная комната. Практически он не покидал помещения ни днем ни ночью. А если куда и отлучался, то обязательно прихватывал с собой оберштурмфю- рера. И Кристину Бергер, как правило, тоже. Хотя иногда, ей казалось, просто в качестве декоративного элемента.
Как же выполнить задание Центра? Как помочь обезвредить шпионов и диверсантов, пока они в тылу Красной Армии не натворили бед? Какие задания на них возложены? Убийство военачальников? Подрыв мостов в труднопроходимых горных ущельях? Организация подпольного националистического отребья и применение жестокого террора к мирному населению? Неизвестно.
Глава шестнадцатая.
ТАЙНА КРИСТИНЫ БЕРГЕР
— Вы закончили? — спросил оберштурмбанфюрер.
— Одну минуту, господин Хейниш, — ответила Кристина.
Хейниш поправил на пальце приятную обновку — эсэсовское кольцо.
И вдруг увидел на пальчике левой руки шарфю- рера обручальное, на коричневом камне которого просматривался рисунок. Кольцо показалось ему знакомым, словно он когда?то уже держал его в руках. Но этого не может быть — он знает фрейлейн полгода и не замечал у нее никаких украшений. Черная униформа — вот ее единственное украшение, которое, кстати, он сам же ей и предложил.
— О, фрейлейн! — любезно проговорил он. — Я вижу, вы начали себя украшать. Это что?то новое у вас…
— О чем вы, господин оберштумбанфюрер? — удивленно подняла брови вверх Кристина.
— У вас на руке кольцо!
— И что же?
Кристина смутилась, на ее лице появилась печаль.
— Откуда оно у вас? — И Хейниш добавил: — Захваченные у врага ценности принадлежат рейху…
— А, вы об этом!.. Ничего такого, за что надлежало бы наказывать, господин Хейниш, — и на ее губах промелькнула горькая усмешка.
— И все же прошу ответить. Считайте это моим капризом.
Кристина ответила тихо, стыдливо:
— Это единственное, что мне осталось на память от Адольфа.
— От кого? Адольфа Шеера?
— От него.
— Будьте добры, объясните, пожалуйста. Я вас не овеем понимаю. О какой памяти вы говорите?
— Это кольцо Адольф надел мне на палец за несколько минут перед тем, как сесть в самолет… Сказал, что так поступали его предки. Что он имел в виду, я не знаю. Думала спросить, когда он возвратится. А он не вернулся… Будто предчувствовал, что это была наша последняя, воистину прощальная встреча…
— Интересно! — Хейниш заметно сосредоточился. — Разрешите взглянуть?
— Вам? С удовольствием, господин оберштурмбанфюрер!
Кристина легким движением сняла перстень и протянула его Хейнишу. Он взял его, задумчиво взвесил на ладони, подошел к окну, внимательно осмотрел и как?то по — новому взглянул на Кристину Бергер.
— Это не просто женское украшение, — наконец значительно проговорил он.
— А что?
— Не знаете?
— Я же вам только что сказала…
— Лх, да, не успели расспросить.
Он уставился в глаза Кристине, в которых сквозь изумительную синеву светился жгучий немой вопрос.
— Известно ли вам значение… жеста Шеера? — сведя брови, словно на допросе, спросил Хейниш.
— Вы так спрашиваете… Я просто теряюсь! — с тревогой отозвалась Кристина.
— Это не просто кольцо! — с грозным значением изрек он.
— Какое же? — всполошилась растерянная фрейлейн.
И тогда Хейниш с искусством опытного мастера ошеломил ее новостью:
— Это наследственный обручальный перстень Шееров! Поняли? — Он дружелюбно захохотал, весьма довольный тем, что так удачно подготовил эффектную концовку показной суровостью.
— Господин Хейниш, — обрадовалась и Кристина, — вы что?нибудь знаете про перстень?
— Еще бы! — он прямо засиял. — Видите гравировку: что этот рисунок означает?
— Сколько раз глядела, столько и удивлялась: что же этот рисунок значит?
— «Спящий аист» — родовой гербовый знак Шееров. Вот, глядите, над головой аиста — маленькая баронская корона, которая когда?то принадлежала Ше- ерам по праву… Этот обручальный перстень, фрейлейн, мужчины из рода Шееров издавна надевают на руку новобрачной. Оно наследственное! Когда Адольф надел его на ваш пальчик, это означало — он вступил с вами в брак! В наше время — это благородный поступок. К сожалению, мне не было известно, что ваши отношения приобрели уже такой
