— Понимаю… Ну что же, пусть себе возится…
— И еще, Вилли: нам нужна запись бесед.
— Это невозможно! — возразил Майер.
— Что мешает?
— Ну, сами подумайте…
— Я подумала. Надо создать необходимость перезаписи пленки. Может же она, к примеру, порваться?..
— Случается…
— Почему же у вас не может случиться?
— Понял. Попробую сделать, — И, что?то припомнив, удовлетворенно добавил: — Как хорошо, что я сказал Хейнишу, будто не умею работать с магнитофоном. Он не станет выговаривать, если по неловкости у меня порвется пленка. Сам заставит склеить и перезаписать. Ему, в общем?то, что нужно? Лишь бы качественная запись!..
— А вы говорили — невозможно, — с упреком сказала Кристина.
— Еще не привык..
— Быстрее привыкайте, Вилли! Ну что же, кажется, обо всем договорились?
— Да!
— Тогда возвращаемся в гостиницу.
Глава двадцатая.
«ПРИЗРАКИ» ПОЯВЛЯЮТСЯ НОЧЬЮ
Тихий стук в дверь. Трижды по два коротких удара. Пора. Кристина неслышно двинулась на выход. Вит тревожно поднял голову.
— Лежать! — шепотом приказала она и вышла в коридор.
Шарфюрер была в ночном халатике и мягких домашних шлепанцах. В тонких резиновых перчатках В дальнем конце коридора спиной к ней возил ногой по паркету однорукий полотер. Больше никого. Секунда — и она проскользнула в номер Готенхауза. Осторожно нажала на дверь. Тихо щелкнул замок. Все! Дверь снова закрыта. Фанерка легко поддалась. Кристина сдвинула ее в сторону, чтобы по окончании операции поставить на место.
В номере было темно. Вытянув руки, чтобы не зацепиться, она добралась до окна и раздвинула тяжелые шторы. Стало чуточку светлее. По крайней мере, можно было различить очертания предметов. Она нащупала стул и придвинула его к дверям. Села. Взглянула в отверстие. Убедилась, что фотографировать можно. Вытащила из кармана оба «Минокса». Осталось одно — сидеть и ждать.
И вот — наконец?то.
В коридоре появился Майер и тут же исчез на лестничном пролете. Однорукий даже не обернулся, он по — прежнему продолжал ритмично натирать пол. Кристина приготовилась.
Со стороны лестницы появился незнакомец. За ним — Майер. Кристина с досады даже прикусила губу: первый «призрак» шел в лохматой шапке, которая закрывала глаза. Не много даст его фото…
Майер что?то сказал незнакомцу. Тот быстро снял шапку. Оказался совершенно бритым. Важная примета… Молодцом, Вилли! Вовремя сообразил… Щелкнул аппарат. Щелкнул второй. Майер провел «призрака» к Хейнишу. Однорукий продолжал натирать паркет…
И снова — сидеть и ждать. В темноте, в тишине…
Кристина не знала, сколько прошло времени, когда появился последний, четвертый визитер. Все! Дело сделано. Усталости она не ощущала. Поставила стул на место. Глянула в коридор, никого. Только однорукий. И когда она уже взялась за ручку двери, вдруг увидела: прямо на нее идет Жора «Шмот».
0^ появился так неожиданно, что однорукий не в силах был чем?либо ему помешать. Что делать? «Шмот» уже вынимал из кармана ключ. Она спрятала один фотоаппарат под халат и кинулась к окну. Кристина растерялась. Она открыла окно, чтобы выйти на крышу и переждать там, пока «Шмот» уйдет из номера. Спуститься вниз, во двор, было невозможно, хотя рядом была пожарная лестница. Внизу стояла охрана. А по улицам прохаживались патрули…
Щелкнул замок, и на пороге застыл «Шмот».
— Ого! — воскликнул он, — Кого я вижу? Я — к птичке, а их — две! — Он схватил Кристину за руку: — Что вы здесь делаете?
Кристина попыталась оттолкнуть Жору, но он, жилистый, сильный, легко выкрутил ей руки за спину. Вырвал из ее пальцев фотоаппарат.
— Ах, вот оно что, шпионила, стерва! И кто бы мог подумать! Ну, теперь меня герр Хейниш озолотит!..
— Шкура продажная! — вырвалось у Кристины.
— Не у меня она продажная, не у меня! — издевался Жора. — Я же твою шкурочку продам, не свою… Охотничий трофей! Боже мой, вот это повезло… Да мне же за тебя Железной крест дадут!
Он совсем не обращал внимания на то, что делается в коридоре, поэтому и не заметил, как полотер рванулся к номеру, где находился Майер, и стукнул в дверь, как выскочил Майер и расстегнул кобуру…
Жора вдруг ощутил на шее сзади такую железную хватку пальцев, что выпустил руку Кристины. Она сразу же сняла перчатки и сунула в карман халатика.
Майер повернул «Шмота» к себе и процедил ему в лицо:
— Ты что себе позволяешь, подонок! Поднял руку на немку?
— Господин офицер, — забормотал «Шмот», — она шпионка! Вот ее фотоаппарат! Она что?то фотографировала! Пусть разберется господин Хейниш!
— Это правда? — насупился Майер, обращаясь к Кристине.
— Какое нахальство! — всплеснула руками Кристина. — Это я вышла в туалет и вдруг заметила, как что?то блеснуло в отверстии двери. Это он, этот мерзавец, фотографировал! Теперь понятно, почему он примазался к герру Готенхаузу и имеет ключ от его номера.
Жора «Шмот» опешил. У него отвисла челюсть.
— Я — шпион? — крикнул он, придя в себя. — А кто окно открыл? — Он вскочил на подоконник. — Эта она хотела бежать через окно, когда я открыл дверь. А я как раз шел проведать канарейку, все ли в порядке… Только и всего!
Это были его последние слова. Кристина выхватила из кобуры Майера пистолет и дважды выстрелила в «Шмота». Он схватился за горло и упал за окно. Слышно было, как мертвое тело ударилось об асфальт.
Кристина вложила в руки Майера пистолет и скороговоркой проговорила:
— Вы стреляли, так как шпион пытался бежать!
И кинулась в коридор. Передала полотеру второй
«Минокс» и исчезла в своем номере. Однорукий побросал тряпки в ведро и подался прочь.
Кристина снова выбежала в коридор и забарабанила в двери номера Хейниша.
— Господин оберштурмбанфюрер! В соседнем номере стреляют…
Майер еще находился в номере Готенхауза. Один. Возбужденный, с пистолетом в руке. С улицы через окно доносились возгласы и беглый топот патруля. Он услышал за спиной голос оберштурмбанфюрера:
— Что случилось? Это вы, Майер? Я едва разглядел вас в темноте.
— Я, господин оберштурмбанфюрер!
— Почему с оружием? Вы стреляли?
— Да!
— В К01 о? — Хейниш глянул на открытое окно.
— Из этого номера старший администратор фотографировал наших агентов. У него «Минокс».
— Что? — рассвирепел Хейниш. — Где этот негодяй?
— Я стрелял в него, когда он пытался бежать.
Хейниш подошел к окну и наклонился во двор: там кроме часового толпились патрульные солдаты и
