– Вы их только послушайте! – закричала Констанс Энн. – Развопились так, как будто я отняла у них пустышки. Может, дать им по бутылочке с соской и уложить в кроватки?
Крис обычно трусливо убегал, но сегодня, хотя из его глаз текло, как из неисправного крана, стоял на своем:
– Я пою, как меня учил репетитор!
Констанс Энн вперила взгляд в пухлое детское лицо.
– Ты так считаешь? Крис с вызовом кивнул.
– Интересно, с каким идиотом ты занимаешься?
– С мистером Бесселом!
– Ну так вот, можешь передать от меня своему мистеру Бесселу, что он не распознает правильную ноту, даже если она воткнется в его волосатые яйца!
Мальчик густо покраснел:
– Какая вы злая!
Констанс Энн улыбнулась ему самой злобной улыбкой из своего арсенала.
– Знаю. И сейчас ты увидишь, какой я могу быть злой. Ты уволен! Так что тащи отсюда свою жирную задницу! Мне надоело, что ты путаешь слова и врешь мелодию!
Для пущего устрашения она сделала такое движение, как будто собирается на него прыгнуть. Крис бросился наутек. Констанс Энн захихикала:
– Пусть это послужит вам уроком, детки. Зарубите себе на носу – никто не смеет препираться со звездой этого шоу! – Сверкая глазами, она посмотрела на потрясенные детские лица. – Есть еще желающие со мной поспорить?
– Объявляю перерыв на ленч! – крикнул Уилл. Он поспешил к Констанс Энн, решительно взял ее за локоть, вывел в коридор и подтолкнул в сторону ее гримерной. Она возмущенно высвободилась:
– Не смей распускать руки, мерзавец! Побереги свои приемчики для дешевых проституток!
Уилл посмотрел на нее умоляющим взглядом:
– Констанс Энн, я высоко ценю твое стремление к совершенству и внимание к деталям, именно благодаря этому шоу...
– Мое шоу, заметь!
– Ну хорошо, твое шоу имеет успех. Но нам надо найти какой-то способ исправлять промахи так, чтобы не терроризировать при этом других актеров. Такие инциденты, как сегодняшний, портят весь съемочный день.
Констанс Энн улыбнулась дьявольской улыбкой:
– Это что же, Уилл, твой новый подход? Ты отрабатывал его перед зеркалом? Никуда не годится. Покровительственное отношение со мной не срабатывает.
Она повернулась, чтобы уйти.
– Я, случайно, не упоминал, что Крис – племянник Сэма Тэйлора?
Теперь в голосе Уилла появились угрожающие нотки. Констанс Энн застыла как вкопанная.
– Да, и не один раз. С каждым разом мне все менее интересно это слышать.
– Сэм не тот человек, с которым стоит ссориться. «Тайкон продакшн» – его собственность. И ты тоже.
Констанс Энн рассмеялась ему в лицо:
– Я не принадлежу никому. Сэм – владелец шоу, и оно приносит ему кучу денег. – Она усмехнулась фирменной усмешкой Констанс Энн – сплошное очарование и безупречно белые зубы. – Благодаря этому шоу он в прошлом году купил новый дом в Аспене. Так что вряд ли он сильно расстроится, если я немножко поворчу на маленьких артистов. Ему на это просто плевать.
Уилл молчал. Вид у него был усталый и изможденный.
У Констанс Энн мелькнула мысль, не уволить ли и его заодно, но потом она передумала: гораздо интереснее издеваться над этим тюфяком с дипломом – Йельского университета.
– Уилл, как ты это делаешь?
– Что именно?
Констанс Энн потрепала его по дряблой щеке.
– Как ты ухитряешься передвигаться, когда твоя голова так далеко от задницы?
С этими словами Констанс Энн вышла через боковой выход и села в новенький, только что доставленный морем из Германии «БМВ» с откидным верхом.
По дороге Констанс Энн проверила голосовую почту. Она надеялась услышать сообщение от Джека Торпа. Однако сообщений было всего три: два пустых – кто-то позвонил и повесил трубку – и одно благодарственное – от миссис Герман Маккензи.
Констанс Энн мысленно выругалась. Четыре доллара восемьдесят девять центов, потраченные на то, чтобы покормить эту корову в паршивой столовке, которую она называет рестораном, вряд ли стоили благодарности. Но хуже всего было то, что из болтовни Юнис нельзя было ничего понять о ее дальнейших планах. Она отделалась пустопорожним трепом и религиозными сентенциями. Констанс Энн выполнила свою любимую операцию – нажала клавишу «стереть сообщение».
И тут ей пришло в голову нагрянуть к Джеку в гости. Если Джек не идет к ней, значит, она пойдет к нему сама. Кроме всего прочего, ей нужно было раздобыть сценарий «Греха греха». Не было никакого смысла оттягивать моральное осуждение и публичное уничтожение Татьяны Фокс благочестивыми прихожанами.
У Констанс Энн и в мыслях не было разыскивать особняк в Малибу. Дом, в котором Татьяна фотографировалась для статьи в «Ин стайл», принадлежал ей ничуть не больше, чем несколько месяцев назад самой Констанс Энн «принадлежал» домик на горнолыжном курорте – только на время фотосессии и ни полсекундой дольше. Констанс Энн даже не упрекала дешевую старлетку. Все это было частью механизма по производству знаменитостей. Да и что греха таить, неудачницам, перебивающимся из месяца в месяц грошовыми заработками, нужно к чему-то стремиться. Они-то и выкладывают денежки за эту макулатуру.
День был солнечный, Констанс Энн опустила верх своего «БМВ», включила музыку и стала колесить по Голливудским холмам. Когда она наткнулась на дом Татьяны, то чуть не расхохоталась в голос. При ее доме бассейн побольше, чем у Татьяны!
Интересно, сколько Фокс заплатила за эту конуру? Вид из окон, конечно, хороший, но как можно изо дня в день тесниться в таких крохотных комнатенках?
Констанс Энн толкнула дверь, она оказалась открытой. Констанс Энн вошла. В кухне стоял Джек Торп. Выше пояса он был восхитительно голым, а все, что ниже пояса, было упаковано в потертые и линялые джинсы «Левис». Это зрелище напомнило Констанс Энн рекламный ролик диет-колы, только Джек был даже лучше героя ролика, Лаки, потому что Лаки никогда не разговаривал, а у Джека был акцент, от которого она таяла, как масло на сковородке.
Джек склонился над белобрысыми малявками, которых терпеливо кормил с ложечки йогуртом. Каждую ложку он сопровождал похвалой, каждый проглоченный кусочек становился поводом для маленького праздника.
– Очень хорошо, Итан. Вот так! Ешь как большой мальчик. Молодчина! И. Эверсон тоже хочет кушать. Скажи: «Я самая красивая девочка на свете, и мне нравится йогурт с печеньем. Да, нравится, еще как!»
Констанс Энн засомневалась, уж не сошел ли Джек с ума. Он годился на гораздо большее, чем изображать сиделку при Татьяниной малышне. Может, колено его и пострадало и профессионального спорта ему больше не видать, но все остальное-то у него в полном порядке. Он мог бы стать моделью, актером, работать на телевидении, да кем угодно, все лучше, чем оказаться в рабстве у детей. Констанс Энн подумалось, что Джек похож на нее, он ее второе «я», но только хуже, потому что он искренен. Он на самом деле радуется, когда ребенок проглотит ложку йогурта.
Вдруг девочка заметила Констанс Энн, и ее лицо омрачил страх. Она показала на Констанс Энн пальцем и зарычала, как пещерный человек, привлекая внимание Джека.
Он отреагировал мгновенно: сосредоточенно взглянул на девочку, пытаясь ее понять. Потом посмотрел, куда показывает маленькая ручка, и его взгляд упал на Констанс Энн...
