— Я согласен с вами лишь в одном, — вздохнул утомленный циркач. — Это объясняется действительно элементарно. Мы объявляем клички животных на каждом представлении. А с собачкой или даже обезьянкой вы без всякого блата могли сфотографироваться в антракте.
— Но я была за кулисами, — чуть не плакала Лиза. — Вы показывали мне клетки с хищниками.
— Это исключено, — заявил дрессировщик и, обращаясь уже к Климову, негромко произнес: — Я вам советую обратиться к специалисту. Вашей спутнице нужна психиатрическая помощь, причем безотлагательно…
Шеф-повар известного ресторана был неприступен:
— Мадемуазель, то, что вы мне сейчас рассказали, полная нелепица.
— Но я с моим приятелем готовила десерт под вашим руководством. Кстати, все происходило на кухне вашего уважаемого заведения, — недоумевала Лиза.
— Это запрещено.
— Запрещено что?
— Вход на кухню для лиц, не являющихся работниками ресторана. Вы случайно не работник санитарно-эпидемиологической службы?
— Нет.
— А может быть, вы студентка кулинарного техникума?
— Нет.
Лиза была озадачена. К чему эти странные вопросы?
— Ну, на худой конец санитарная книжка у вас имеется?
— Нет, конечно.
— Мон дье! — воскликнул француз. — Тогда вы ни в коем случае не могли переступить порог пищеблока. Наш ресторан заботится о своей репутации так же, как и о здоровье своих клиентов. Мой совет вам, мадемуазель, — примите на ночь немного коньяка. Здорово успокаивает нервы и не в меру расшалившееся воображение.
Неудачи преследовали Лизу по пятам. Все, с кем ей удалось встретиться, единодушно заявили, что никакого Андрея Архипова они никогда не видели, да и сама Елизавета им незнакома. И, что было самое обидное, все они советовали Дубровской обратиться за психиатрической помощью, пить «Нарзан» и чаще гулять на свежем воздухе. Замученный бесплодными поисками Климов был, конечно, деликатен, но Елизавета стала за ним замечать определенного рода странности. Он наблюдал за ней исподволь, как приглядывают обычно за опасным больным: не ровен час, она воткнет ему в спину вилку или выльет ему на голову кастрюлю с кипятком.
— Я здорова, — восклицала Лиза. — Но мне почему-то кажется, что весь мир вокруг меня сошел с ума. Такое впечатление, что я знакома с невидимкой. Только вот незадача — я его вижу, а остальные — нет!
Климов сочувственно глядел на нее, но, увы, не знал, чем помочь.
— Скажи хоть ты, Алексей, — вопрошала Дубровская. — Может, никакого Архипова у меня дома в день твоего освобождения не было? Если это так, то я сдамся и отправлюсь к психиатру.
— Был, Елизавета Германовна, некий молодой человек, которого вы представили мне как Андрея, программиста, — успокаивал ее Климов.
— И то хорошо, — с облегчением вздыхала Лиза. — Если я сошла с ума, то только наполовину.
— Вам нужно отдохнуть, — осторожно намекал Климов. — И тогда, быть может, все встанет на свои места.
Бесконечная забота окружающих о ее здоровье доводила Дубровскую до градуса кипения. Услышав очередной «добрый» совет, она вспыхивала, как сухая солома в знойный полдень, и вела себя, мягко говоря, не совсем адекватно. Советчики, как правило, только мотали головами, лишний раз убеждаясь, что по взвинченной адвокатессе плачет смирительная рубашка.
— Мне нужно поговорить с Андреем, — как-то заявила она Климову. — Я выложу ему все, что мы о нем знаем, точнее сказать, не знаем, и потребую объяснений.
— Я не думаю, что это разумно, — только и сказал Алексей.
— Это почему?
— Все очень просто. Мы увлеклись мышиной возней вокруг вашего Архипова и совсем забыли о предупреждении Вострецова.
— Что ты хочешь сказать?
Климов вздохнул. Иногда его адвокат проявляла просто чудовищную бестолковость.
— Я попробую построить логическую цепочку, чтобы вам были понятны мои опасения… Итак, вас предупреждают о том, что вы находитесь в опасности. Если мои слова не имеют под собой фактической основы (интуиция, не более того!), то предостережение следователя вы просто не можете пропустить мимо ушей. Он доводит до вас слова некоей девушки, вашей знакомой, жертвы преступления. Она говорит перед смертью: «Передайте Дубровской… Он ее убьет». Очевидно, что речь идет о человеке, с которым вы обе были знакомы (в противном случае ее предупреждение просто теряет смысл). Таким образом, примем за основу утверждение: потенциальный убийца — это человек, которого вы знаете. Пока все понятно?
— Да, — ответила Дубровская. Почему-то у нее, как и при беседе с Вострецовым, появилась странная дрожь в коленях.
— Я, конечно, незнаком со всеми вашими друзьями-приятелями, — продолжил Климов. — Вы представили мне только одного из них — Андрея Архипова. Насколько я успел убедиться, это довольно темная личность. Мы не знаем о нем ничего: ни его рода занятий, ни места его жительства, ни семейного положения. Но это было бы половиной беды. Настораживает то, что ваш приятель сочиняет на ходу красивую сказочку о самом себе. Значит, ему есть что скрывать. Однако я разгадал ребус, заданный Невидимкой… Думаете, почему никто из тех людей, с которыми мы общались, никогда не знал Андрея Архипова?
— Не имею представления, — чуть слышно ответила Лиза.
–
— Но этого не может быть!
— Вы видели его документы?
— У меня нет привычки требовать паспорт у каждого нового знакомого, а в карманы я не заглядываю!
— Вот видите! Как же вы можете утверждать, что его зовут Андрей Архипов, а не Саня Петушков?
Действительно, как? Лизе пришлось с горечью констатировать, что Алексей в своих рассуждениях, видимо, идет по верному пути. Но другой вывод, нелепый и страшный по своей сути, логично вытекал из размышлений Климова. Кто был общим знакомым для Елизаветы Дубровской и Марины Дробыш? Что объединяло этих двух молодых женщин? На первый взгляд — ничего! Начинающий адвокат и исполнительница стриптиза, папенькина дочка и редкостная оторва. Да, они терпеть друг друга не могли! Но все же был человек, который нравился им обеим и из-за которого между ними случались в последнее время стычки. И этим человеком был он — Андрей Архипов!
Лиза прикрыла глаза. Вихрь воспоминаний унес ее в недавнее прошлое.
И, наконец, Вострецов:
Все яснее ясного…
— Я не желаю больше видеть его. Я боюсь! — призналась Климову Лиза.
— Это неразумно.
— Почему?
— Он пока ничего не подозревает. Стоит вам себя выдать, вы не оставите ему выбора.
— А может, обратиться в прокуратуру?
— Если у вас есть веские доказательства его вины — дерзайте! Но пока у вас только предположения — не будите спящую собаку. В то время как Вострецов будет проверять предложенную вами версию (если, конечно, он это сделает), у вас появятся неплохие шансы составить компанию невезучей Дробыш.
— Что же делать?
— Ведите себя естественно. Не дергайтесь, но соблюдайте разумную дистанцию. Никаких походов по ночному городу, откровенных разговоров и ненужных признаний. Встречи у вас дома — только в присутствии няни или матери. Нам нужно время. Уверяю вас: мы найдем выход!
Легко было говорить Климову о соблюдении элементарных правил осторожности! Дубровскую каждый раз бросало то в жар, то в холод, стоило Архипову перешагнуть порог ее дома. Он же, как назло, был просто неистощим на выдумки: изобретал маршруты для совместных поездок по городу и вылазок на природу, хотел познакомить Лизу с известным актером и непризнанным художником, предлагал освоить горный велосипед и посетить курсы подводного плавания.
Дубровской приходилось проявлять редкостную изобретательность, чтобы ее отказы не выглядели подозрительными. Она жаловалась то на мигрень, то на боль в лодыжке, на дурное настроение и на требовательного начальника. Пригодилась и мамина присказка о незаконченной диссертации. Вместо того чтобы наслаждаться великолепной погодой, она часами просиживала в читальном зале библиотеки, а всем развлечениям сезона предпочитала ежевечерний просмотр бразильского телесериала.
Неизвестно, зародились ли какие-то подозрения у Архипова (чужая душа, как известно, потемки), но в их отношения заполз едва ощутимый холодок, появилась натянутость. Тон Андрея становился все суше, а сердце Елизаветы колотилось все сильнее, словно предчувствуя неладное.
— Я загружен делами. На работе — аврал, — жаловался он.
«Неужели у программистов бывает производственная запарка? Это тогда, когда ломаются все компьютеры? А может, фирму „Электроникс“, в которой,
