легонько пихнула в бок, а когда он встал, молча указала на дверь. Варвара выскочила сама, ее больше интересовал Николай Иванович, чем мое самочувствие. И только когда двери были заперты на все замки, я поднялась на ноги.
— Ну и ну! — Луша только покачала головой, глядя на деньги. — Что же это?
Мы перетащили кейс в комнату, и я рассказала Луше все про то, как мы с Лизой задумали обыграть Римму и как у нас это получилось. Тетка только головой трясла и глаза таращила, потому что утром я ничего ей не сказала, просто взяла завещание, чтобы отдать его Лизе, и ушла. Иначе она увязалась бы за мной, а этого ни в коем случае нельзя было допустить.
— Машка, деньги надо спрятать! — заговорила Луша. — Виданное ли дело — сто пятьдесят тысяч долларов валяются на полу в прихожей!
— И куда ты их спрячешь? Снова за портрет Пришвина? — возмутилась я. — Говорила — «надежное место, никто не тронет! С пятьдесят девятого года пыль не вытирали!» Унесли портрет из-под носа!
— Не ворчи, — отмахнулась Луша, — деньги спрячу здесь, в квартире. Я к твоему сведению, всю жизнь здесь живу, и такой тайник у меня есть, еще от царского режима остался! Дому-то больше ста лет, никакие воры тот тайник не найдут!
— А тогда зачем мы с Пришвиным заморачивались? — вскипела я.
— Чтобы никто на нас не подумал! — последовал невозмутимый ответ.
Обожаю свою тетку!
На следующее утро я проснулась рано. За ночь в голове немножко улеглись все умопомрачительные события, и теперь я была в состоянии думать о них спокойно. А что, в самом деле? Ну, влипла в историю с бандитами, сумела выйти из нее не только без потерь, но еще и с прибылью. Теперь заразе Римме не подняться, Лиза точно сказала. Конечно, по миру она не пойдет и на паперти стоять не будет, но все заботы у нее сейчас будут только о том, как сохранить оставшееся и заработать на будущее. Жить экономно она не умеет, это ведь не Луша. Так что очень скоро начнет продавать квартиру, виллу и что там еще у нее осталось? Думаю, что драгоценности, машину и еще кое-что она продала, чтобы достать триста тысяч для нас с Лизой. Правда, у нее есть вклады в заграничных банках и вилла в окрестностях Барселоны.
Что ж, подытожила я, у меня есть сто пятьдесят тысяч долларов. Сумма неслыханная для меня и для всех моих знакомых. Впрочем, им знать про это необязательно. И что я сделаю? Прежде всего куплю квартиру. Здесь, в центре, чтобы недалеко от Луши, за теткой нужно присматривать. Отделаю и обставлю квартиру по своему вкусу и как же хорошо заживу одна! До сих пор все говорили, что у меня неуживчивый характер, ну что ж, теперь не с кем будет уживаться, и характер исправится, я уверена. Какое это счастье — устраивать жизнь только по собственному вкусу! Впрочем, что это я говорю, жить мы будем, конечно же, вдвоем с Кэсси. Вот она рядом со мной громко мурлычет в подушку. Я поцеловала киску в пушистую щечку, она в ответ, не открывая глаз, потрогала меня мягкой лапкой. Куплю ей все самое лучшее — новый домик, подушечку, шампуни там всякие… Раз кошка привыкла жить в комфорте, я не могу опускать планку.
С такими приятными мыслями я поднялась с дивана и отправилась на кухню готовить завтрак. Оказалось, что Луша должна срочно уйти к своей подруге Валентине по кроссвордным делам, так что мы с Кэсси были предоставлены самим себе. И я, разумеется, решила пройтись по магазинам, а то безобразие, в самом деле, теперь я обеспеченная женщина, а одета как бомж, у Варвары побираюсь. Я сердечно простилась с Кэсси и отправилась за покупками.
После долгого хождения по магазинам я сделала два вывода. Во-первых, персонал в наших магазинах отвратительно воспитан. То есть хамство кругом несусветное. Продавщицы, увидев мои потертые джинсы, пренебрежительно пожимали плечами и отворачивались. Они думали, что я пришла в магазин просто так, посмотреть. Как будто в их лавках было на что смотреть!
Разумеется, это не касается очень дорогих магазинов. Там персонал вышколен, и, кроме того, они все физиономисты. То есть, глядя на меня, продавцы сразу видели, что я пришла покупать, а не просто глазеть. Но второй вывод я сделала о том, что в магазинах этих одежда безумно дорогая и выбора в общем- то маловато. Тем не менее я все же купила оливковые брючки — меня привлекло то, что они отлично сидят, а к ним — несколько блузок и одну, зеленоватую, надела сразу. Свои джинсы я выбросила прямо в магазине, потом в соседнем отделе подобрала к брюкам открытые босоножки и ощутила наконец себя нормальным человеком.
Все же пакетов набралось достаточно, и я, слегка утомившись, решила заскочить выпить кофе и передохнуть.
Я задержалась в дверях, пропуская выходящих, и тут вдруг меня толкнули, пакеты посыпались из рук, и я с изумлением увидела, как какой-то подросток улепетывает, держа в руках мою сумочку.
— Ах ты, мерзавец! — Нечего было и думать догнать его с таким количеством пакетов.
Я вскрикнула, и какой-то мужчина, идущий навстречу, совершенно неожиданно схватил паршивца за руку и вырвал у него сумку. Мальчишка крутанулся, наступил мужчине на ногу, тот отпустил его, и паршивец исчез, как будто его не было.
— Простите, — сказал мужчина, подходя и отдавая мне сумку, — удрал, негодяй…
— Да бог с ним, — я махнула рукой, — не стану же я с милицией заводиться! Тем более что сумку вы у него отняли.
Мужчина галантно придержал передо мной дверь, и мы вошли в кафе.
— Могу я угостить вас чашечкой кофе? — осведомился он.
— Это я вас должна угощать кофе, — рассмеялась я, — в благодарность за спасение сумки!
— Ну что вы, — он смутился, — это такой пустяк. Мило беседуя, мы уселись за столик и заказали кофе и пирожные. Мужчина выглядел очень прилично, одет был неброско, но тщательно и со вкусом. Кроме того, посетив сегодня бесчисленное количество магазинов одежды, я поняла, что одет мой визави достаточно дорого. И человек порядочный, потому что прохожих-то вокруг меня было великое множество, и среди них молодые крепкие парни, а воришку схватить сумел только он один. Мужчина улыбнулся мне поверх чашки. Улыбка у него была очень обаятельная.
Итак, все говорило в пользу этого человека, я нашла у него только один недостаток — на мой взгляд, он был староват. Не подумайте плохого, мужичку было где-то в районе сорока, но мне-то двадцать два! И для меня он в смысле продолжения знакомства не представлял интереса. Я решила выпить кофе, сердечно поблагодарить спасителя сумки и распрощаться с ним прямо здесь.
Между тем мужчина принялся усиленно меня клеить. То есть ненавязчиво так, не нагло, но такие вещи женщина всегда просчитывает сразу. Он старался произвести впечатление, говорил комплименты, даже вспомнил какие-то стихи к случаю. В результате я поймала себя на мысли, что беседа с ним мне нравится. Нравится его вкрадчивый голос, его обаятельная улыбка и все прочее.
Хорошо, что мы пили кофе, а не что-то другое, иначе голова совсем пошла бы кругом!
— Мы с вами уже так долго разговариваем, а все еще незнакомы, — прервала я поток красноречия и сказала, что меня зовут Маша.
— Михаил, — представился мой собеседник.
«Михаил» — и голова моя заработала совершенно в ином направлении. Что-то слишком знакомое было в этом человеке — эта его плавная вкрадчивая речь, тонкие комплименты, обаятельная улыбка… Я представила на минуту, что рядом с ним сижу не я, а, к примеру, Варвара — то есть довольно-таки заурядная дама ближе к сорока. И что? Варвара была бы покорена этой улыбкой, таким обращением и пошла бы за этим человеком на край света! Обаяние — великая вещь!
Я сделала вид, что собираюсь уходить, тогда Михаил заторопился и вынул из барсетки бумажник. Барсетка была дорогая, отличной тисненой кожи, и с краю — крошечная металлическая пластиночка с инициалами.
— Какая отличная вещь! — Я погладила кожу пальцем и разглядела инициалы «М.С.».
Михаил Сыроенков собственной персоной, вот кто сидел передо мной и расточал комплименты!
Так-так-так. Мне следовало быть более осторожной и сразу сообразить, что слишком классический вышел у нас способ знакомства — защитил от воришки, отобрал сумочку! Интересно, сколько он заплатил тому пацану?
Стало быть, Сыроенков познакомился со мной с какой-то определенной целью, но вот с какой? Думай, Машка, думай!
