активатора, не прослежены долговременные действия.
Новые пациенты отличались от кроликов еще и тем, что умели разговаривать, к царящей в организации секретности относились несерьезно, и однажды один из них, разговорившись от скуки, рассказал доктору Сергеевой, что они — спортсмены, и в результатах эксперимента кровно заинтересованы для повышения своих спортивных достижений… Софа возмутилась: выходит, она занималась всего лишь изготовлением не поддающегося обнаружению допинга! И вокруг такого малопочтенного дела наворочено столько красивых слов и создана такая секретность?
Она добилась встречи с Глебовым и высказала ему все свое возмущение. Глебов в ответ только мило улыбнулся.
— Софья Вениаминовна, нам приходится заниматься самыми различными вещами. Там, — он воздел глаза к потолку, намекая на самые высокие сферы, — там очень уважают спорт и хотят, чтобы наши спортсмены любой ценой занимали самые высшие места на всех международных состязаниях. Но я с вами совершенно согласен — это мелкая цель, недостойная настоящего ученого. В то же время, выполняя эту работу, вы блестяще проявили свои способности, доказали, что можете работать быстро и точно, что в вас сочетаются талант теоретика и экспериментатора, и, что не менее важно, вы вполне понимаете требования секретности. Вы были под постоянным наблюдением, не обижайтесь, таковы наши правила, особенно в отношении новых сотрудников, — и я с удовлетворением могу констатировать, что вы вели себя безупречно, нигде и ни с кем не обсуждали свою работу, не позволяли себе излишней откровенности. Должен вам сказать, что вы по характеру как нельзя более подходите для нашей работы. Вы сдержанны, спокойны, не болтливы — редкое для женщины сочетание качеств, — Глебов улыбнулся, — вы думаете, прежде чем говорить и делать. И теперь, когда вы блестяще справились со своей первой работой в нашей организации, я принял решение ознакомить вас более подробно с действительно серьезными проблемами.
Так и прошли годы — от одной проблемы к другой. Софа работала, отдавая все силы конкретно поставленной задаче, а потом, когда работа успешно заканчивалась, она отдавала все материалы и черновики Глебову и забывала об этой работе. Что ж, за все в этой жизни надо платить. Возможность делать любимую работу и получать за это хорошую зарплату — да об этом многие люди могут только мечтать!
Однажды Глебов вызвал Софу к себе в кабинет.
— Софья Вениаминовна, я хочу поставить перед вами еще одну локальную задачу. Вот это вещество, — он протянул ей флакон темно-синего непрозрачного стекла, — обладает рядом лечебных свойств, но усваивается только пациентами с первой и второй группой крови. Ваша задача — подобрать компоненты, не меняющие структуры и свойств данного препарата, но обеспечивающие его воздействие на людей с четвертой группой крови.
— Могу я узнать, каким действием обладает этот препарат? Мне легче будет с ним работать, если я буду больше знать о его специфике.
Глебов недовольно поморщился.
— Софья Вениаминовна, вы уже познакомились с царящими у нас порядками. Если вам о чем-то не сообщили, — значит, этот вопрос вне пределов вашей компетенции. Секретность есть секретность.
— Но как же я буду экспериментировать с этим препаратом, не зная его лекарственных свойств?
— Ваша задача заключается только в расширении спектра его усвояемости. Эксперименты по его лекарственному воздействию будут ставить в другой лаборатории. — Глебов раскрыл папку с какими-то документами, давая понять, что их разговор закончен.
Уже выходя из его кабинета, Софа задержалась в дверях и задала последний вопрос:
— По крайней мере, я могу быть уверена, что это вещество безвредно для человеческого организма?
Глебов поднял на нее холодные глаза:
— Да, оно совершенно безвредно.
После разговора с Глебовым у Софы осталось неприятное чувство. Во-первых, ее ощутимо щелкнули по носу: не лезь не в свое дело, не задавай лишних вопросов, делай свою работу, а для чего она — не твоя забота. По-видимому, Глебову не понравилась ее позиция в истории, которая произошла давно — в истории с допингом.., или еще что-то. Во-вторых, ее действительно волновало, что за таинственное снадобье ей пришлось дорабатывать, какими свойствами оно обладает?
Софа начала работать с новым препаратом. Работа шла успешно, но неопределенные сомнения мучили ее днем и ночью, и однажды, достаточно хорошо ознакомившись со свойствами таинственного вещества, проверив его безвредность на лабораторных животных, Софа совершила неожиданный для самой себя поступок — она всыпала в маленькую мензурку четверть грамма порошка из синего флакона, долила дистиллированной воды и выпила.
Несколько минут она не чувствовала никаких особенных изменений. Она продолжала заниматься обычной лабораторной работой, как вдруг почувствовала легкое головокружение. Софа села и прикрыла глаза.
Неожиданно перед ее глазами возник кабинет Глебова. Она видела его так, как будто сидела в кресле Олега Николаевича. На столе перед ней лежала серая закрытая картонная папка с грифом «Совершенно секретно», сбоку на папке был красным фломастером выведен шифр В117. В кресле для посетителей по другую сторону стола, там где недавно сидела сама Софа, она увидела женщину. Ее лицо показалось Софе очень знакомым. Высокая худая блондинка с темными, чуть ввалившимися глазами. Софа быстро ее вспомнила — это была Эля Новицкая, с ней вместе они когда-то лежали в роддоме. Эля что-то говорила, глядя на Софу, то есть, конечно, на Глебова, ведь это его глазами смотрела сейчас Софа… Голова у нее закружилась, и кабинет Глебова исчез. Софа снова была в своей лаборатории.
Боже, что это было? Значит, это глебовское вещество — галлюциноген? Сначала ей поручили работать над допингом, потом — над наркотиком?
Ее беспокоила удивительная четкость, яркость, точность недавнего видения. Допустим, кабинет Глебова она видит часто, хотя и с другой стороны. Но при чем здесь Эля Новицкая? Она не видела ее достаточно давно, даже не сразу узнала и увидела именно такой, какой должна была сделаться Эля за то время, что прошло с их последней встречи. И эта папка… Софа вспомнила стоящий на ней шифр: В117. Скорее всего, это галлюцинация.
Пару дней спустя, Софа получала на складе заказанные для своей лаборатории реактивы. Рядом со своим заказом она увидела заказ другой лаборатории. Реактивы были сложены в ящик, к уголку прикреплена картонная бирка, а на бирке красным фломастером было выведено В117. Софа вздрогнула. Справившись с волнением, она спокойным голосом спросила лаборантку, занимавшуюся комплектованием заказов:
— В прошлом заказе у меня не оказалось одного ингибитора, который я просила. Его не могли по ошибке отдать в лабораторию В117? Наши заказы стоят рядом…
— Нет, не могли, для них еще только первый заказ комплектуется, — машинально ответила лаборантка и тут же подняла на Софу подозрительный взгляд:
— Мы никогда ничего не путаем, а если вам чего-то не доставили, вы должны тут же выяснить у руководства.
— Нет, я, наверное, ошиблась, — поспешно отступила Софа и скорее ушла со склада.
Значит, здесь она не могла видеть этот номер — В117. Выходит то, что она видела после приема лекарства, — это не галлюцинация? А что же это? Телепатия? Ясновидение? И Эля Новицкая действительно была в кабинете Глебова? Но для чего? Насколько Софа знала, Эля не была ученым, не была специалистом в химии или биологии. Что же она делает здесь, в институте? Софа одернула себя: Эли нет в институте и не может быть. У нее, у Софы, была просто очень яркая галлюцинация, в которой переплелись разнородные впечатления реальности. Что до кода В117, то, наверное, она все же где-то видела его, не обратив тогда внимания, но отложив этот номер в подсознании.
На этом Софа успокоилась и не думала о случившемся целых два дня. А на третий день она встретила Элю в проходной института. Эля сделала вид, что не узнала ее, и Софа, в первый момент шагнувшая к ней — поздороваться, заговорить, — тоже прошла мимо. Но теперь она знала точно — то, что
