— Это.., как бы.., маловато будет, — разочарованно протянул Трофим, — что тут пить-то.., хоть бы поллитру за труды полагается…
— Будет и поллитра, — понизив голос, проговорил «племянник», — только еще одно дело сделать требуется…
— Что еще за дело? — подозрительно покосился Трофим на клиента. — Ежели что.., меня Ахмед Абгарович не приласкает… Он знаешь какой крутой — чуть что не так, и в рожу может…
— Не волнуйся, ничего тебе не будет. Всех-то делов — по телефону разок позвонить.
Клиент достал из кармана мобильный телефон, набрал на нем номер и протянул трубку Трофиму:
— Как ответят, скажи: «Вы разыскиваете по известному делу Ирину Леопольдовну Крылову? Так вот, она лежит без документов в морге Пятой городской больницы».
— И тогда еще целую поллитру дашь? — с надеждой посмотрел на клиента Трофим.
— Железно! — Мужик полез в карман и действительно вытащил оттуда аккуратную бутылку с пятью звездочками на этикетке.
— Следственная часть! — раздался в трубке бравый молодой голос. — Капитан Ананасов!
— Ой! — Трофим от неожиданности чуть не выронил трубку, но клиент уставился на него немигающим гипнотическим взглядом и выразительно повертел в руке пятизвездную бутылку. — Это… — Санитар с трудом преодолел испуг и проговорил, запинаясь и не отводя взгляда от бутылки. — Вы, значится, Ирину эту разыскиваете… Леопард овну.., как ее…
Крылову, так она имеется без документов в морге, значится, Пятой городской больницы… — И он отбросил телефон, как будто это была ядовитая змея.
Затем он поднял на хитрого мужика глубоко обиженный взгляд мутно-серых глаз и проговорил:
— Это что же, ты, выходит, из ментов? Я ведь с ментами никаких дел в жизни не имел…
— Ничего не из ментов, — успокоил его Маркиз, — я и сам с ментами не очень.., не того… Просто так уж положено, чтобы если покойника нашли, обязательно в ментовку сообщить. Они опознание теперь устроят, свидетелей всяких привезут… Ну что я тебе рассказываю, ты ведь сам в морге не первый год работаешь, должен эти порядки знать.
— Это да, это конечно, — солидно кивнул Трофим, — опознание, это уж как полагается… Однако беспокойство тут начнется, ходить будут всякие, антисанитарию разводить…
Поскольку бутылка коньяка благополучно перекочевала в карман его несвежего халата, настроение отставного живописца значительно повысилось, и он уже собрался уединиться и приступить к дегустации благородного напитка, но посетитель, представившийся племянником покойницы, все не уходил и снова начал искушать нестойкую душу Трофима:
— А как насчет литра?
— Это значит — еще одного литра? — уточнил сообразительный Трофим, поглубже засовывая прежде заработанное питье.
— Само собой, — подтвердил племянник.
— Что надо сделать? — деловито осведомился Трофим. За литр хорошего коньяка он запросто согласился бы продать незнакомцу всех своих подопечных покойников в оригинальной подарочной упаковке. Но того покойники больше не интересовали. Он задумал такую шутку, что Трофим, выслушав, что от него требуется, расхохотался.
— И за это литр? — на всякий случай еще раз уточнил осторожный санитар. — Да со всем нашим удовольствием! Это же надо, такую штуку придумать! Это просто умереть можно со смеху!
— Умирать не нужно, по крайней мере, пока все это не закончится, — сказал «племянник» на прощание.
— Лолка, дело на мази! — весело приветствовал Леня открывшую ему дверь Лолу. — А что ты такая сердитая?
— А тебе не приходит в голову, что я боюсь? — процедила Лола.
— Слышал, слышал! — Леня удалился в ванную и теперь старался перекричать льющуюся воду. — Ты боишься не за свою жизнь, а за Пу И, который останется сиротой. Не горюй, обещаю тебе позаботиться о малыше…
— Дурак ты, Ленька, — тихо сказала Лола, — я боюсь за тебя…
— Что ты там бормочешь, из-за воды не слышно! — кричал Маркиз. — И вообще, есть очень хочется, ты что-нибудь приготовила?
Лола молчала, и Леня забеспокоился.
— У тебя что — весенний упадок сил, что ты такая бледная? — Он высунулся из ванной.
«У меня аллергия на тебя!» — рассердилась Лола, но вслух ничего не сказала.
— Так я не понял — есть нечего или как? — теперь в голосе Лени послышалось раздражение голодного мужчины.
— Или как, — буркнула Лола, — когда это я тебя оставляла голодным?
И действительно, при виде свиной отбивной, занимающей полтарелки, Леня восторженно охнул. Лола положила еще разноцветный овощной гарнир и придвинула поближе миску, наполненную зеленым салатом.
— Ты такая сердитая оттого, что на диете, — заявил Маркиз с набитым ртом, — на самом деле тебе просто хочется есть.
— Да ничего я не на диете! — закричала Лола. — Просто сидишь тут одна, как в фамильном склепе, и думаешь, что тебя поймают, и эта стерва Алла Викторовна будет тебя пытать…
— Ну, девочка моя, — растрогался Маркиз, — не волнуйся, все будет в полном порядке.
— А где ты был? — спросила Лола голосом ревнивой жены.
— Слушай, у меня куча дел, — возмутился Маркиз, — такую операцию готовлю! В этом деле нам с тобой вдвоем никак не обойтись, придется привлекать людей и технику, одних машин сколько нужно.
Вот Ухо по моей просьбе этим и занимается, только все ведь нужно проверить самому. Ну на Ухо можно положиться, он никогда еще меня не подводил…
— Удалось что-нибудь выяснить про того человека, который собирается покупать Охтинский металлургический комбинат?
— Да, ты представляешь, Рудик Штейнман совершил невозможное! — воскликнул Леня. — Ему с большим трудом удалось выяснить, кто это. Не на сто процентов, конечно, но поговаривают, что это сам Ольшанский!
— Вадим Ольшанский… — как эхо повторила Лола. — Ну надо же, как интересно…
Она порылась в журналах, валявшихся на тумбочке, и нашла нужный, потом показала Лене статью на развороте, после чего в задумчивости уставилась на фотографии.
На снимках был изображен плотный коренастый мужчина, брюнет, с редеющими волосами.
— Лишний вес у него, — заметил Леня, заглядывая Лоле через плечо, — и лысина намечается, и вообще, самый заурядный тип…
— Ты не прав… — Лола внимательно разглядывала снимки, — в нем определенно что-то есть…
Рано утром Леня растолкал сладко спящую Лолу.
— Пойдем, послушаем! Кажется, наши голубочки зашевелились! — сообщил он.
Лола со стоном села на кровати, не открывая глаз, нашарила домашние тапочки и побрела в Ленину комнату. Маркиз аккуратно придавал ей нужное направление. В комнате Леня подошел к письменному столу и сделал звук погромче. Лола плюхнулась на неубранную кровать и обняла попавшегося под руку кота, который тут же замурлыкал, да так громко, что Леня ревниво покосился на сладкую парочку.
— Это я, — раздался в динамике испуганный, запинающийся голос Альберта Николаевича, и Лола открыла глаза, прислушиваясь.
— Да уж понятно, что ты, — язвительно ответил женский голос, в котором нетрудно было узнать Аллу, — кто еще, кроме тебя, может звонить в такое время? Я тебе, между прочим, вообще запретила звонить! Сиди и жди, пока я сама тебя не вызову!
— Ты не понимаешь! Это очень важно! Она нашлась!
