— А может быть, причастную и к одиннадцати кражам в Москве и Новосибирске, — добавил Огурцов, которому уже виделось внеочередное повышение, — а также ее соучастницу…
— Здравствуйте, Марья Петровна, — Надежда заметила соседку, — а вы как здесь оказались?
— Это и есть соучастница рецидивистки! гордо сообщил старший сержант Огурцов.
— Какая же она соучастница? — возмутилась Надежда. — Это моя соседка Марья Петровна, очень приличная женщина…
Милиционеры переглянулись.
— А почему же она напала на представителей власти? — спросил старший сержант. — Между прочим, с применением холодного оружия!
— Я прибежала на помощь племяннице! ответила соседка. — И никакого холодного оружия у меня не было, а только сковородка, и та тефлоновая.., не с плиты, правда, то есть холодная…
— И еще собаку натравила! — добавил Огурцов, указав пальцем на жизнерадостно повизгивающего Тяпу.
— Ничего не понимаю, — Надежда закрутила головой, — какая племянница? Какая сковородка? Какая рецидивистка?
— Прибыв по факту срабатывания сигнализации, мы застали в вашей квартире эту женщину! — Огурцов показал на тихо рыдающую Липу, закованную в наручники. — При задержании она оказала нам ожесточенное сопротивление.
— Паша! — Надежда повернулась к Соколову. — Ты привел в мою квартиру женщину?
Как же ты мог? Жизнь тебя ничему не научила?…
— Да никого я не приводил! — возмутился Павел Петрович. — Да я ее.., да я эту вообще первый раз в жизни вижу! Надя, да ты на нее посмотри — неужели ты могла подумать…
Слезы на глазах Липы мгновенно высохли. Она побагровела от возмущения, выпрямилась во весь свой немалый рост и процедила, смерив Павла Петровича презрительным взглядом:
— Ты на себя-то посмотри! Здесь совсем другой мужчина был, интересный такой, это он меня попросил пыль вытереть.., а для тебя стала бы я уродоваться, недомерок лысый!
— Ну зачем же так, — забормотал Соколов, попятившись, — я вам ничего плохого.., я только в том смысле…
— Известно, в каком он смысле! — голос Липы постепенно набирал мощи, так что окружающие невольно попятились, чтобы не оглохнуть. — Козел!
— Ну зачем же вы так! — повторил Соколов.
— То есть как это пыль? — возмущенно завопила Надежда, услышал в словах Липы вопиющую ложь. — Какую это пыль вы тут вытирать собрались, милочка? У меня в квартире никакой пыли нету! Это после вашей, с позволения сказать, уборки в квартире столпотворение форменное! Вошла без приглашения, да еще клевещет!
Дальше заговорили все хором:
— Липочка, угомонись, — забормотала Мария Петровна, — и так уже столько неприятностей…
— Стоп! — замахал руками старший сержант. — Чтобы при мне это животное из семейства полорогих не упоминать! Если, конечно, не хотите дополнительных неприятностей.
— Да забирайте ее скорее, надоела! — присовокупила Надежда.
— Давайте разбираться, — малость успокоившись, сказал Огурцов. — Значит, эта соучастница, — он указал на Марию Петровну, — не соучастница, а соседка.
— Соседка, — подтвердила Надежда.
— Так. А тогда эта рецидивистка — не рецидивистка? — он перевел взгляд на багрово-красную Липу.
— Не рецидивистка, а моя племянница, Мария Петровна прижала руки к сердцу.
— Тогда я совсем ничего не понимаю.
— А тут и понимать нечего, — вступила в разговор опомнившаяся Надежда, — произошел ложный вызов. Я его оплачу.
Огурцов в сомнении покачал головой и снял наручники с Липы. Перед его внутренним взором последний раз мелькнула тень внеочередного повышения и уплыла в туманную даль.
— А как же быть с сопротивлением при задержании?
— Может быть, зайдете ко мне выпить чаю? — предложила Мария Петровна в поисках примирения с представителями власти.
— У нас маковый рулет есть, — сообщила Липа густым басом. Она с неожиданным интересом посмотрела на бравого Огурцова, — я его сама пекла. Там, правда, немного осталось…
— Маковый рулет? — задумчиво повторил старший сержант. — Вообще-то я люблю домашний маковый рулет.., только у вас эта собака, — и он с опаской покосился на Тяпу.
— Собака? — переспросила Мария Петровна. — Да какая же это собака! Это же член семьи!
Словно в подтверждение ее слов Тяпа приветливо замахал хвостом.
Когда дверь квартиры закрылась за милицией и соседями, Надежда переглянулась с Павлом Петровичем.
— Квартира засвечена, — озабоченно произнесла она фразу, которую слышала в каком-то шпионском фильме, — ты понял, Паша, что говорила эта темпераментная племянница? Здесь побывал какой-то мужчина.., наверняка это один из тех, в черном. Он хотел устроить здесь обыск, а возможно — подкараулить тебя, но Липа ему помешала, а потом и милиция приехала. Скажи, Паша, у тебя есть еще какое-нибудь безопасное место, где можно временно поселиться?
— Нет, Надя, — Соколов помотал головой, конечно, у меня есть друзья и знакомые, но они обязательно расскажут все жене.., конечно, из самых лучших побуждений. Но после этого мне никогда не оправдаться. В этом смысле я могу рассчитывать только на тебя.
— Плохо… — Надежда задумалась, — значит, придется рискнуть и пока остаться здесь. Будем надеяться, что Липа их здорово напугала и они не сунутся сюда снова, по крайней мере в ближайшие дни. А за это время мы успеем завершить свое расследование и выяснить наконец, что происходит.
— Ты чем-то расстроена? — осторожно спросил Павел Петрович и заглянул Надежде в глаза.
— Кажется, я зашла в тупик, — честно призналась Надежда, — дело в том, что вчера я была в обществе потребителей и отдала им на анализ крем, который достала на складе фирмы.
.ну, я вчера тебе вечером по телефону рассказывала..
— Надя, ты слишком рискуешь! — патетически воскликнул Павел Петрович. — Ты не должна была ехать на Киевскую, в логово зверя, ты же могла погибнуть!
— Ой, только не начинай! — раздраженно отмахнулась Надежда. — Я такого от Саши наслушалась предостаточно! Имей в виду: если, не дай Бог, с тобой что случится — я умру от угрызении-совести!
— Да ладно тебе…
— И вот сегодня мне дали однозначный ответ, что в том креме нет никаких вредных примесей и вообще нет ничего, способного вызвать приступ удушья или аллергическую реакцию.., в общем, с этим кремом все в порядке, что и требовалось доказать. Только непонятно, что нам теперь делать.
Павел Петрович уныло повесил голову. Надежда поглядела на него искоса и поняла, что, если его немедленно не взбодрить, будет плохо. Она вскочила и кинулась к плите, чтобы заварить кофе. Одновременно как бы сами собой выложились на противень куски нарезанного батона. Надежда намазала их маслом и посыпала тертым сыром. Одним глазом косясь на кофе, Надежда засунула противень в духовку. Через семь минут она уже доставала из духовки румяные гренки с сыром, и кофе дымился в чашках. Павел Петрович положил в кофе неприличное количество сахару и оглянулся на Надежду. Жена в этом случае тотчас принялась бы ворчать. Надежда же и бровью не повела.
Когда гренки были съедены и кофе выпит, Надежда почувствовала небывалый прилив сил, Павел Петрович тоже глядел веселей.
— Послушай, вот что я думаю! — возбужденно заговорила Надежда. — Если во всей продукции фирмы, то есть, допустим, в этом самом ночном питательном креме содержится какое-то вредное и даже опасное для жизни вещество, то отчего же никто раньше ничего не понял? Ведь огромный склад на Киевской улице буквально набит разной косметикой! И сеть распространителей все время расширяется, у
