краской железную дверь прямо под аркой. Они оставили машину во дворе и в следующий двор пошли пешком. Надежда без всяких сомнений пересекла двор и направилась к угловой парадной. Олег молча шел за ней. Поднимаясь по грязноватой, но достаточно широкой лестнице, Надежда пыталась отыскать в памяти что-то знакомое. Вот оно — грязное окошко, в которое она заглянула тогда.
— Вот сейчас на стене появится надпись «Клефа — дура!», — уверенно сказала Надежда.
Олег шел впереди, но возглас, который он издал, увидев надпись, показал Надежде, что она была права.
— Все верно — это та самая парадная! — повеселела Надежда. — На следующем этаже квартира.
Они остановились на третьем этаже перед темно-серой железной дверью.
— Сюда! — уверенно сказала Надежда, и тут же малодушно добавила:
— Что будем делать?
— Не знаю, это была ваша идея. — Олег недовольно пожал плечами.
Надежда прижала ухо к двери и прислушалась. Оттуда, из квартиры, доносились какие-то звуки, похоже, кто-то что-то сверлил или циклевал пол.
— Что, так и будем стоять? — начал Олег, но тут вдруг дверь сама собой открылась и на пороге появился мужичок с большой коробкой строительного мусора.
— Здрас-сьте! — приветливо сказал он. — А вы куда это идете?
— Мы пока никуда не идем, — не менее приветливо ответила Надежда, — мы интересуемся, что вы тут делаете?
— Как — что делаем? — весело удивился мужичок. — Работаем, квартиру ремонтируем всей бригадой.
— Как — ремонтируете? — притворно ахнула Надежда. — Кто вас нанял?
— Хозяин, Валентин Степаныч, — нахмурился мужичок и крикнул в глубину квартиры:
— Семеныч, выйди-ка, тут какие-то интересуются!
На крик вышел бригадир Семеныч, окинул вновь пришедших хмурым подозрительным взглядом:
— Чего надо?
— Это квартира семнадцать? — спросила Надежда.
— Ну да, Рентгена, дом пять, квартира семнадцать, — угрожающе сказал бригадир. — А в чем дело- то?
— Видите ли, в чем дело, — начала Надежда, — мы из агентства по недвижимости.
Сказали, эта квартира продается. И нас директор сюда направил.
— Не знаю. Как она может продаваться, раз ее уже купили? — с сомнением протянул бригадир. — Евроремонт вот делаем.
— А давно ее купили?
— Три месяца назад оформил хозяин. Но ремонт только сегодня начали, потому что у нас большой заказ был, пока там не закончили, здесь не начинали.
— И квартира пустая стояла, никто здесь не жил? — допытывалась Надежда.
— Естественно. Кто тут жить будет, когда сантехники никакой нет, полы и то разобраны были.
Надежда готова была поклясться, что вчера, когда она сюда приходила, квартира имела вполне жилой вид, во всяком случае, полы были на месте и обои не свисали клочьями со стен.
— Да что они там — совсем рехнулись, нас гонять в такую даль зазря? Олег, звони! — в сердцах крикнула она.
Олег вытащил мобильник, набрал номер, послушал немного.
— Занято, ладно, из машины позвоним, — и отвернулся к дверям.
Надежда помедлила еще на пороге, рассматривая прихожую. Обои кое-где были сорваны, виднелся слой газет.
— Стали газеты срывать, — поймал ее взгляд мужичок, который выносил мусор, — там такой слой! Есть довоенные, а в одном месте даже двадцать какого-то года. Вот, смотрите.
Надежда подошла было к указанному месту, но тут заметила торчащий из коробки с мусором черный предмет, в котором с непонятным удовлетворением узнала свою черную кожаную перчатку. Мужичок манил ее в угол к газете. Надежда незаметно наклонилась и вытащила перчатку из коробки, а потом прошла в угол и увидела выглядывающий из-под обоев грязно-желтый кусок газеты. Очевидно, это была последняя страница, вся заполненная объявлениями. Предлагали покупать папиросы «Ира», давали уроки игры на фортепьяно, комсомолец Иисусов менял фамилию на Ленинский, гражданка Гречкина Е. Е. возбуждала дело о разводе с гражданином Гречкиным же, но А. А., и среди всего прочего Надежде бросилось в глаза объявление, отчеркнутое красным карандашом:
Надежда застыла на месте, потом протянула руку и потрогала объявление. Газета была старая и неприятно-шершавая на ощупь.
— Вы идете? — крикнул Олег уже с лестницы.
— Да-да, — очнулась Надежда, — иду.
— Ну и что вам дало посещение этой квартиры? — устало спросил Олег в машине.
Надежда молча показала ему найденную перчатку. Олег хмыкнул и рывком тронул машину с места.
— Не пора ли поставить во всей этой истории точку, а, Надежда Николаевна? — произнес он после некоторого молчания.
— Боюсь, что это уже сделали за нас, — грустно вымолвила Надежда. — История закончена, и никто никогда не узнает, в чем там было дело. Милиция будет трудиться, но все напрасно, и все дела со временем закроют. Головы милицейские, разумеется, полетят, за Власова-то.
Скажет Москва — не уберегли, мол.
— Официально обнародуют версию, что умер он от разрыва сердца — мол, не выдержал человек такого зрелища, расстроился, прощаясь с бывшей женой, к которой был привязан.
Нельзя же в газетах писать что его оживший покойник задушил — скажут, что редактор рехнулся!
— Да, думаю, так и сделают. Как я говорила, никто ничего не узнает.
— А вы знаете? — спросил Олег, глядя на дорогу.
— Предполагаю… — задумчиво ответила Надежда. — Но теория, моя основана на том, что тибетский колдун был настоящий. Так что если не будете скептически фыркать, так я вам расскажу.
— Давайте, — согласился Олег, — пока едем.
— Итак, предположим, что кто-то очень хотел отомстить Павлу Власову. Только я думаю, что это не было обычное заказное убийство, за деньги. Тут явно что-то более.., страстное, что ли. Месть подходит. Как
